Естественно, воин не был в этом виноват, но Аманасу не нравился запах. Он вдруг подумал, что стражнику ничего не стоит вытащить свой меч и разрубить его пополам. Несомненно, ему много раз приходилось проделывать нечто вроде. Скорее всего, в день Страшного суда еще одно убийство мало что для него изменит.
Аманас чувствовал себя не в своей тарелке.
– Да, я хранитель библиотеки, но еще я делаю гербы и символы для произведенных в дворянское звание, а также личные знаки для членов знатных семей, достигших совершеннолетия. Вы, наверное, думаете, что главное – выбрать животное для щита?
Воин пожал плечами, явно сбитый с толку этими разговорами.
– Не стану отрицать, я сам мечтаю стать рыцарем, как и все гвардейцы, но никогда не задумывался, что будет изображено на моем гербе.
– На самом деле все это куда сложнее, чем кажется. Для создания герба требуется магия и художественный талант. Если хотите, могу показать, как это делается. Дайте вашу руку.
При упоминании о магии стражник моментально отдернул руку, которую протянул было Аманасу.
– Нет? Что ж, пожалуй, это было бы все равно, что искушать судьбу, чье чувство юмора всем известно. Но все-таки мои возможности в магии слабы и ограниченны. Когда я прикасаюсь к человеку, я могу заглянуть ему в душу и угадать, кем он может стать. Толкование увиденного – уже другое дело, которое сильно зависит от определенных критериев. В этом отношении хороший пример – Карлат Ломин. Вы ведь знаете наследника Ломина?
Стражник кивнул.
– Конечно, господин. Все знают, что его отец, герцог, очень серьезно болен и не протянет эту зиму. Очень скоро наследник станет четвертым по влиянию человеком в стране. А на прошлой неделе, – добавил воин озабоченно, – кранн убил двоюродного брата наследника Ломина на тренировке – проткнул насквозь.
– Да, мне довелось слышать об этом несчастье. Герб наследника – голова оскалившегося волка. Этот образ был выбран исходя из выдающихся фехтовальных талантов наследника, но если вы обратите внимание на их семейный герб – донжон – вы поневоле вспомните, что люди считают волков дикими и злобными существами.
Стражник сделал шаг назад.
– Я, конечно, ничего об этом не знаю, но на вашем месте был бы осторожнее в высказываниях о наследнике. Нужно быть сумасшедшим, чтобы задевать его.
– Ну, что вы, я недостаточно значительная персона, чтобы на меня обратил внимание дом Ломина. В любом случае, мои таланты очень нужны благородным людям. Для моего дела требуется некая склонность к предсказаниям, которая встречается весьма редко и служит мне защитой.
Стражник сделал еще шаг назад, выражение лица его говорило, что он и впрямь считает Аманаса сумасшедшим.
– И не нужно так на меня смотреть. Такие взгляды – признак того, что человек становится провидцем. Вам рядом со мной ничто не грозит.
Аманас хихикнул. Как приятно наводить страх на вооруженного человека. Те несчастные, кому удалось шагнуть за грань простого предвидения и заглянуть в будущее, став пророками, почти все сошли с ума из-за представших им сцен и теперь по большей части были прикованы к цепям, чтобы никого не потревожить.
– Обычно образ чьего-то герба возникает в моем мозгу во время общения с этим человеком, – принялся объяснять Аманас – Но вот кранн… Я же никогда с ним не встречался, однако уже несколько месяцев вижу во сне его герб. Я изобразил его на щите задолго до того, как кранн стал избранным. А значит, этот человек должен быть не простым белоглазым, а чем-то гораздо большим.
Стражник явно не знал, что на это ответить. Разговор начал его пугать, и после долгого молчания он мрачно заявил, что не стоит заставлять повелителя Бахля ждать.
Аманас поднялся и повел своего гостя в библиотеку, темную комнату, обшитую панелями из старого дуба: слева тянулись отверстия для свитков, справа – книжные полки, а по центру располагалась кафедра. Огромные книги, видимо очень ценные, были прикреплены к полкам цепями, но хранитель родословных прошел мимо них и приблизился к двери в дальнем конце помещения – за ней оказалась комнатушка, напоминающая сейф ювелира.
Когда Аманас открыл дверь и взял в руки лампу, стражник смог разглядеть кипы документов на узких полках, на одной из которых лежало нечто большое, завернутое в темную ткань.
Аманас сдвинул в сторону бумаги, благоговейно поднял этот предмет и через плечо оглянулся на спутника.
– Вы знаете, почему перед моими дверями стоят два стражника?
– Нет, господин. Знаю только, что это приказ главного распорядителя Лезарля.
– Ах, да, главный распорядитель. Чрезвычайно проницательный человек. Эта библиотека имеет куда большую ценность, чем думают многие люди. Как только Лезарль понял, насколько она важна, мне пришлось согласиться на охрану, чтобы библиотеку не перенесли во дворец или в Холодные залы. Наши аристократы – распутный народ, они плодят незаконнорожденных детей, словно соревнуются, кто даст больше потомков. Я веду тому скрупулезные записи – иначе нельзя, к тому же я чую обман на расстоянии. Я подозреваю, что, кроме меня, только главный распорядитель и один из его агентов знают в подробностях, как далеко заходят шалости некоторых господ. А поскольку многие незаконнорожденные отпрыски уже достигли возраста, когда могут жениться, за их делами требуется очень тщательное наблюдение. Даже герцоги Перлира и Мерлата приезжают в Тиру, чтобы представить мне свое потомство. И они прекрасно понимают, как важна данная традиция, этот как бы ритуал признания. Но вот белоглазые, сдается, довольно безразлично относятся к подобным вещам, поэтому меня сейчас и вызывают во дворец.
Аманас связал концы ткани и повесил узел на руку, пока возился с замками. Стражник предложил ему свою помощь, но получил в ответ лишь угрюмый взгляд. Аманас продолжил запирать дверь, очень стараясь, чтобы содержимое узла не попалось на глаза воину.
Идя по улице рядом со стражником, Аманас крепко прижимал сверток к груди. Геральдическая библиотека располагалась в старой части города, в окружении старинных высоких домов, где жили самые древние семьи страны. Богатейшие герцоги и сюзерены все еще имели здесь резиденции, правда, совсем заброшенные.
Как только остались позади торговые кварталы, перед путниками открылась Охотничья Прогулка – дорога, переходящая в Дворцовую аллею, которая вела вверх, к воротам дворца Тиры.
День был пасмурным и сырым, рано выпавший снег выбелил город, но холода еще не наступили и он не мог пролежать долго. С многочисленных статуй, украшавших улицы, стекала вода от подтаявшего снега, и казалось, будто статуи плачут. Хранитель родословных сразу подумал, что это плохой знак.
Сегодня на Ирьен-стрит был базар, поэтому стражник повел Аманаса направо, по Охотничьей Прогулке, оставив позади шум и суету доков. Прохожие почтительно уступали воину дорогу, а одна женщина с корзиной угрей сочувственно посмотрела на Аманаса, предположив худшее.
Сегодня весь город вышел на улицы, люди спешили по делам, благодаря которым и жил обычный большой город.
