– Мы – простые торговцы, возвращаемся в Тиру. Мы не хотим неприятностей, но готовы к ним. – Карел говорил громко, чтобы погонщики, у которых имелось оружие, могли приготовиться.
Изак заметил, что Карел слегка озадачен и нервничает: все это выглядело слишком невероятным – кто же путешествует в этих местах пешком? Уж не засада ли это?
Изак оглянулся, чтобы убедиться, что копье Карела лежит на своем месте, в повозке.
Незнакомец был лыс, невероятно худ, но на больного не походил, напротив, выглядел неестественно энергичным. Бледная пергаментная кожа туго обтягивала череп, глаза были абсолютно черными. И впервые Изак понял, почему людей пугает необычность его собственного лица.
– Среди вас есть один не такой, как вы. Он должен уйти со мной.
На сей раз незнакомец говорил достаточно громко.
– С нами едет белоглазый, ну и что? Он еще мал. Зачем он вам?
В голосе Карела прозвучало облегчение.
– Он должен отправиться со мной на поиски своего будущего.
Карел отступил на шаг.
– Вы считаете, что я с радостью его отдам? На мой взгляд, вы похожи на чародея.
Он дотронулся до своего оберега с выгравированной на нем руной Нифал, покровительницы путешественников, и негромко прочел короткую молитву.
– Спрячься в повозке, Изак. Не высовывайся, – прошипел очутившийся рядом с мальчиком Хорман – он был явно обеспокоен.
Отец подобрался к повозке так, чтобы незнакомец его не увидел, и жестом показал сыну слезть с козлов. Изак так и поступил, юркнув в темноту, а отец зарядил арбалет.
– Чего он от меня хочет? – шепотом поинтересовался Изак.
– Не знаю, но в любом случае с радостью отдам тебя, если ты сейчас же не заткнешься, – Хорман хмуро посмотрел на сына, а потом снова переключил внимание на Карела.
Изак тотчас смолк: он одинаково боялся и незнакомца, и гнева отца. Хорман никогда не отличался терпением и часто винил судьбу за своего необычного ребенка. Беды начались с того, что мать Изака умерла в родах, как неизбежно случалось во время рождения белоглазого. А потом, после смерти жены, Хорману пришлось уйти из кавалерии. Теперь Хорману нечего будет рассказывать внукам у камина: он не участвовал в героических битвах, и с ним не случалось опасных приключений. Он лишился средств к существованию, потому что в тот день плохо выполнял строевые маневры. А теперь во всем обвинял Изака, даже в том, что в припасы забрались муравьи.
Незнакомец обвел взглядом повозки, и, когда дошел до той, где прятался Изак, тот явственно почувствовал силу этого взгляда. В фургоне сразу стало холодно, словно ни с того ни с сего наступила зима, и Изак рухнул на дно, в страхе и изумлении ощущая, как чужой разум, полный необъяснимой, неизбывной ненависти, начинает вытеснять его собственные мысли. Но в следующий миг это прекратилось – так внезапно, что Изак содрогнулся от неожиданности.
– Он меня убьет, – застонал он. У него задрожали руки. – Он убьет нас всех.
Хорман повернулся и дал сыну подзатыльник, чтобы тот замолчал.
– Тогда ему придется встать в очередь за мной. Лучше заткнись!
Изак снова нырнул на дно.
Незнакомец некоторое время рассматривал горизонт, потом снова повернулся к Карелу.
– Меня зовут Аракнан. Я такой же наемник, как и вы. Я получил два задания, и второе из них требует, чтобы я передал мальчику послание, если тот откажется пойти со мной. Вели своим людям опустить луки. Тот, кто нанял меня, могущественнее, чем вы можете себе вообразить. И вот это послание.
– Карел почувствовал, как что-то появилось в его руке, а потом незнакомец одним прыжком покинул русло высохшей реки. Такой прыжок не смог бы совершить ни один уличный акробат, но человек этот приземлился на ноги так легко, что ни один камешек не шелохнулся и не скатился вниз. И в тот же миг незнакомец исчез.
Люди из каравана попытались последовать за ним, но, когда им все-таки удалось выбраться наверх, они никого не увидели и даже не смогли понять, в какую сторону отправился незнакомец. В конце концов, не желая тратить время на погоню за призраком, хозяин обоза позвал всех назад, и караван снова тронулся в путь почти в полной тишине.
Все погрузились в свои мысли, и Изак подскочил от неожиданности, когда несколько часов спустя над ним склонился Карел и зашептал на ухо:
– На нас взирала сверху сама Нифал, точно, я чувствовал ее присутствие.
– Значит, и я, наверное, почувствовал именно ее? Богиню? – спросил Изак, не совсем уверенный, что испытанные им ощущения могли иметь божественное происхождение.
Наемник кивнул, глаза его обратились к западному горизонту, обиталищу богов. Он ясно видел, как Аракнан сдержал свой гнев – несомненно, потому, что вмешалась сама богиня.
– Мы остановимся у ближайшего святилища и принесем жертву. Я так и не понял, чего хотел от тебя Аракнан, но вряд ли чего-то хорошего.
Он нахмурился, но вскоре шутливо толкнул Изака локтем в бок.
– Боги взирали на тебя с небес, сынок, возможно, у них появились кое-какие планы на твой счет. Вероятно, ты вскоре узнаешь, что в жизни есть вещи и похуже, чем тюки с тканями.
Изак крепко сжал губы и решительно смотрел на север, туда, где раскинулись холодные лесистые долины и покрытые туманом горы. Ту землю его племя звало своим домом. Там бог Нартис ярился в небе над городом с высокими башнями, где жили темноволосые фарланы. Вперед, на север, к повелителю бурь.
ГЛАВА 2
Тира, резиденция и сердце деспотической власти, чутко дремала посреди Паутинных гор. Увенчанная семью огромными башнями, оплетенная клубами тумана, Тира славилась как старейший город Ланда и, в придачу, самый прекрасный. Темные мощеные улочки вели прямо в лес, спускавшийся с горной гряды. Лесные смотрители, патрулировавшие в горах, говорили, будто сверху город похож на огромный серый камень, медленно обрастающий мхом. Никто, кроме них, не поднимался в горы, потому что там бродили боги и чудовища. За три тысячи лет Фарлан перешагнул пределы прежнего города и углубился в Великий лес, но лес от этого не перестал быть диким.
В ту ночь существо, забравшееся далеко от дома, решилось выйти на улицы города, подгоняемое отчаянием и голодом. Оно стало избранником, поскольку было героем Западных туннелей, главного поля боя в затянувшейся войне. Его сделали избранником еще и потому, что лишь сильнейший мог выдержать ритуалы, необходимые для выполнения миссии. Несмотря на риск попасть в руки людей, искатели целыми группами отправлялись во все уголки страны, выслеживая артефакты, столь важные для их народа.
Неизвестно, какие заклятия выжгли жрецы на теле избранника, но теперь благодаря им искатель ощущал магию: едва почуяв в воздухе горьковатый запах, он страдал так, что его муки были сравнимы только с мучениями наркомана.
