– А… – вымолвил ошеломленный Изак. – А сжигать подданных вам позволено?
Когда слова уже сорвались с его языка, до юноши дошло, что он осмелился пошутить с драконом, который находится всего в десяти ярдах от него. Зверь может поджарить его, не сходя с места.
«Насчет сжигания я ничего не обещал».
– Ой.
«Но не будем давать повод толкам, будто у драконов нет чувства юмора».
Изак изо всех сил сжал зубы. Он страшно боялся разозлить дракона лишней болтовней – такое создание ему вовсе не хотелось увидеть в гневе.
«Ваши дары, молодой кранн… Вы ведь пришли сюда за ними?»
– Я… да, конечно. Через час мы отбываем в Ломин.
«Ваша первая битва. Она поможет людям увидеть вас в истинном свете, таким вы запомнитесь всем, хотя едва ли кто-то способен вас забыть. Отправляйтесь в восточный туннель, там вы найдете то, что давно взывает к своему хозяину».
Изак посмотрел на загадочную морду дракона, потом оглянулся на два туннеля. Восточный, а не правый или левый. Изак принялся было прикидывать, какая часть дворца обращена к востоку, чтобы потом решить, куда они с Бахлем сворачивали, спускаясь в подземелье, – но потом вспомнил, где находится и что ищет. Он двинулся к туннелям и тотчас ощутил все усиливающийся магический зов. Хруст каменных обломков под ногами отдавался по всей пещере, сердце молотом стучало в груди.
Дойдя до туннеля, Изак оглянулся. Он просто физически ощущал позади присутствие огромного Дженедела, и это не могло не нервировать. Бахль подошел поближе к зверю и остановился в нескольких ярдах от него, уставившись на рог дракона. Теперь чудовище могло проколоть повелителя, всего лишь чуть мотнув головой.
Невозможно было представить, чтобы даже такому знаменитому герою, как белоглазый повелитель Фарлана, было под силу убить столь могучее существо… Хотя ходило немало рассказов о том, как люди и меньше ростом совершали подобные подвиги.
Изак заставил себя забыть о повелителе и сосредоточиться на запахе магии. Он пошел по левому туннелю и обнаружил, что не меньше пяти ярдов придется пройти, согнувшись, потому что потолок здесь резко опускался. Высеченный в камне проход повернул вправо и привел Изака в просторную круглую комнату. На дальнем ее конце примерно на уровне пояса была каменная полка, и Изак замер у самого входа, зачарованный предметами, которые там лежали. Он с первого взгляда понял, что это такое. В мифах иногда поминались «обманки», но в данном случае никаких сомнений быть не могло – от даров исходила такая сила, что ему захотелось опуститься на колени. Изак удержался на ногах только благодаря магической силе своего щита – она была меньше силы даров и все-таки помогла ему.
Кранн перестал видеть подземелье, он видел только серебряные изгибы Сюлентов, прекрасных, как сон, – доспехи были аккуратно разложены на полке. Каждая изящная пластина, каждое крепление являлись подлинными произведениями искусства. Очертания доспехов полностью повторяли очертания тела воина и были изготовлены с таким поразительным совершенством, будто их изготовил не смертный. Когда Изак взял в руки цельный шлем, чтобы его рассмотреть, он увидел в блестящей поверхности свое искаженное отражение. Шлем чем-то походил на маску Бахля, хотя не повторял очертания лица своего хозяина. У шлема имелось два гребня; он смотрел на Изака пустыми глазницами, напоминая юноше дракона, сидящего в соседней пещере, или гремучую змею, которую он однажды убил: гладкую, блестящую, грациозную, но смертельно опасную.
Изак изгнал этот образ из своей памяти и стал рассматривать второй дар – обоюдоострый меч.
Он сомкнул пальцы на эфесе Эолиса – эфесе, перевязанном белым шелком и покрытом изумрудной филигранью, начинавшейся от большого изумруда в навершии. Изумруд был надежно закреплен шестью серебряными когтями. Гарда представляла собой костяной диск, видимо вплавленный в лезвие.
Разглядывая оружие, Изак понял, что меч, который сделал он сам и отдал Керину, был подобием этого сказочного меча. Его душа, сама того не зная, почувствовала Эолис задолго до того, как Изак смог его увидеть. Кузнец тогда очень хвалил меч, и хвалил вполне искренне, но сейчас Изак воочию увидел, насколько он был хуже оригинала. Это же оружие казалось почти невесомым, и когда Изак сделал несколько выпадов, прислушиваясь, как клинок с легким свистом разрезает воздух, его рука тотчас налилась силой. Изак не сомневался, что таким мечом можно разрубить даже камни, разбросанные по полу пещеры дракона Дженедела.
Рядом лежали простенькие кожаные ножны из обычной черной кожи, явно сделанные фарланами. Скорее всего, ножны оставил для Изака либо повелитель Бахль, либо Лезарль. Изак поскорее скинул башмаки и рубашку и натянул кожаный поддоспешник, полученный от Бахля. Он не сразу решился прикоснуться к Сюлентам, но как только начал надевать доспехи, пластину за пластиной, его охватил трепет. Трепет перешел в восторг, едва была прилажена последняя часть.
Изак попробовал подвигаться – и серебро вдруг приобрело удивительную текучесть. Но что было особенно поразительным, так это то, что между пластинами не осталось зазоров, части доспехов плавно переходили одна в другую.
Изак улыбнулся. Такого он не ожидал – он словно приобрел вторую кожу, почти неощутимую, но дававшую ошеломляющее чувство неуязвимости. Прежде чем надеть шлем, юноша задумался, вспомнив старинную мудрость: скрытое лицо говорит о скрытности намерений. Богатые рыцари нередко придавали своим забралам дикий гротескный вид, чтобы подчеркнуть разницу между воином и обычным человеком.
Кранну очень хотелось надеть шлем, но прозвучавшие в пещере голоса рассеяли очарование момента. Изак собрал снятую одежду, положил ее в щит, а сверху аккуратно опустил шлем.
Когда он вошел в логово дракона, Бахль прервал разговор со зверем и, посмотрев на юношу, изумленно подобрался.
– Боги! Арин Бвр получил подходящее имя. Это настоящее жидкое серебро! – воскликнул он.
Дракон издал горловое урчание в знак согласия.
Изак промолчал, не в силах найти слова для выражения своих чувств. Он вытащил из ножен Эолис, чтобы Бахль мог полюбоваться белым сиянием меча, которое не могла притушить даже отливающая зеленью темнота пещеры Дженедела.
– Это и в самом деле доспехи последнего короля? – изумленно и растерянно спросил Изак.
«Теперь ты знаешь, почему эльфы вдруг вернулись. Ланд не может не завидовать подобной красоте».
Мы не можем знать наверняка, почему вернулись эльфы, – перебил дракона Бахль.
«И все же вы знаете. И я тоже знаю. Ночь, когда Изак стал избранным, растревожила не только нас, но и обитателей отдаленных частей страны. И ночные существа сразу заметили это.
Обитатели Генны с самого начала знали имя Изака. Маги и предсказатели тоже ощутили, что естественный ход вещей нарушен, хоть и не смогли объяснить причину. Эльфы ждали этого момента триста лет. Они всё знают».
Бахль ничего не ответил. Огромный герцог вдруг как будто стал меньше ростом, словно съежился. Он пробежал взглядом по сияющему клинку, по плавным изгибам Сюлентов и кивнул. Потом повелитель Фарлана отступил на шаг, рука его потянулась к поясу. Изак крепче сжал эфес Эолиса, но тотчас устыдился своего жеста – Бахль всего лишь вытащил кусок синей материи.
