До Горента оставалось еще полдня пути по пойме реки. За последние несколько дней отряду не раз встречались на берегу лодочники, наблюдающие за чужаками. У фарлаиов не было ни малейших сомнений, что за ними все время внимательно следят.
Изак знал, что Горент уже близко. Он с нетерпением ожидал конца пути: во-первых, сейчас приходилось следовать по враждебным землям, а во-вторых, ему хотелось наконец переночевать в городе, в чистой постели, после вкусного ужина. Похоже, за несколько месяцев, прожитых во дворце в Тире, все воспоминания о тяготах обозной жизни улетучились и белоглазому полюбился комфорт.
Изак рассмеялся этим своим мыслям, но тотчас смолк, заметив движущуюся в вечернем сумраке тень. Кранн сразу подобрался и приготовился защищаться, но вздохнул с облегчением, когда понял, что это возвращается ускакавший на разведку Джейл. Лесничий придержал коня и громко крикнул:
– Милорд, впереди укрепленный город, дороги охраняются разведчиками! Вы позволите назвать им ваше имя?
Изак посмотрел на Везну и кивнул.
Граф с сожалением прервал беседу с Тилой, коснулся ее руки, передал ей повод своего второго коня и поскакал вперед. Джейл устремился за ним вдогонку.
– Вы хотите въехать в город под знаменами? – спросил Изака Карел.
Он заранее знал ответ на свой вопрос, но ему нужно было получить подтверждение Изака. Белоглазого зачастую не интересовали мелочи вроде выбора места для лагеря, но любое его возражение должно было приниматься во внимание – таков был придворный этикет Фарлана. Поэтому, когда один из лесничих выбирал место для стоянки, седовласый воин обязательно спрашивал соизволения Изака перед тем, как разбить лагерь.
– Нет, – ответил кранн. – Думается, здесь это вряд ли оценят.
Жившие тут крестьяне считали Горент сердцем спорной территории и приезжали в город за советом и правосудием. Однако городской совет уважали именно потому, что реальной власти у него не было и не могло быть. Фарланам подобное устройство казалось абсурдным, они привыкли к твердым законам. А у Горента не было ни досконально разработанной системы налогов, ни настоящего правления, ни армии. Единственное, что имелось у жителей приграничного района, – бесконечная гордость за свой образ жизни и уважение, почти любовь, к своему городу.
– Безусловно, вы правы. Въезд под знаменами могут принять за демонстрацию силы. Здесь от нас ждут скромного и уважительного поведения, – подала голос Тила из-под низко надвинутого бледно-голубого капюшона, который накинула, спасаясь от вечерней прохлады.
Изак кивнул в знак согласия и пришпорил Торамина.
– Ладно, никто не сможет обвинить меня в отсутствии почтения. И будет лучше, если мы не заставим их долго ждать.
Кони перешли на легкий галоп, и Тила что-то сказала Карелу – слишком тихо, чтобы мог услышать Изак. Когда ветеран и девушка нагнали кранна, оба весело улыбались.
Очень скоро впереди показались три башни Горента и деревянный частокол у подножия холма, на котором стоял город. Ворота, правда, были из камня. На воротной башне уже зажгли факелы, разгоняющие тьму близкой ночи, и отсвет пламени освещал лучников, которые с большим интересом смотрели на подъезжающих гостей.
Везна и оба лесничих поджидали весь отряд ярдах в двухстах от ворот, с ними были еще двое верховых. Когда кавалькада приблизилась к воротной башне, «духи» разделились на две колонны, чтобы Изак мог проехать вперед.
– Добро пожаловать, лорд Изак. Вы оказываете Горенту честь своим присутствием, – обратился к кранну тот местный, что был лучше одет.
Он говорил на фарланском, но с сильным акцентом. Его высказывание сразу напомнило Изаку замечание, сделанное Тилой минуту назад: «Для здешнего народа город Горент – живой».
Не «нам», а Горенту Изак оказывал честь. Тила была права. Жители уважали именно Горент, а не тех, кто в нем обитал. В Тире чужеземец не нашел бы такой сплоченности.
– Я советник Хорен, а это – капитан Берард, – продолжал местный. – Добро пожаловать в город, друзья. Мы с нетерпением ожидали вашего приезда.
Изак задумался, не ждут ли от него похвал здешним разведчикам, заранее предупредившим о приближении отряда. Советник заметил выражение его лица и улыбнулся.
– Вам все станет ясно, когда вы встретитесь с пророком. Он просил сразу отвести вас к нему, еще до того, как вас представят городскому совету.
Не дожидаясь ответа, Хорен развернул коня и дал приезжим знак следовать за ним.
Капитан Берард, облаченный в кольчугу, с мечом на поясе, настороженно улыбаясь, поехал рядом с советником. Капитан был крепким, с горделивой осанкой, куда больше смахивавшим на воина-аристократа, нежели на наемника. Правда, когда он отбрасывал назад длинные волосы, можно было разглядеть, что у него довольно приветливое лицо.
Видимо, жизнь здесь была необычной, потому что при виде вооруженного отряда никто из местных жителей не выказывал ни страха, ни удивления. Обычно большинство людей изумлялись невероятным размерам Торамина, а потом и росту Изака.
Кранн ехал за двумя местными, Везна – рядом со своим господином, как и полагалось ему по долгу службы.
– Пророк? – шепотом спросил его Изак. Граф наклонился к кранну.
– Не слышал о нем, но подозреваю, что это какой-то маг. Возможно, он вносит свою лепту в процветание города.
Изак стал разглядывать стены крепости. Везна был прав – город процветал. Хоть и деревянные, стены выглядели очень крепкими. Местный советник одевался как чиновники в Тире и вовсе не походил на разбогатевшего торгаша, каких много заседало в советах других городов.
Когда отряд проезжал через городские ворота, стражники внимательно изучали чужестранцев, но хранили спокойствие: их явно приучили к дисциплине, и они доверяли своему начальству. У них не было формы, но вид они имели вполне внушительный.
За стенами тянулись ровные ряды просторных добротных домов, правда, совсем без украшений, из многих труб поднимался дым. Изак решил, что надежность и безопасность Горента привлекала мужчин и женщин, обладавших самыми разными талантами. Человек, сумевший сделать город таким надежным и безопасным, должен был обладать незаурядным умом. А если пророк руководит советом, он должен быть в придачу и суровым, доверяющим лишь фактам и цифрам.
Дома, стоящие у городской стены, имели не больше двух этажей, зато ближе к центру виднелись и высокие здания.
Советник Хорен вел отряд вдоль широкой главной улицы, мимо таверны, явно пользующейся популярностью. Едва посетители завидели гостей, все разговоры и шум сразу смолкли.
Торамин заметил, что на него глазеют, и сразу загарцевал, демонстрируя рельефные мускулы на плечах и боках. Изаку не требовалось усилий, чтобы произвести на людей впечатление. Он похлопал Торамина по шее, но тот лишь выше вскинул голову и продолжал пританцовывать. В бледном сиянии Кази белые рукава плаща Изака мерцали таинственным светом, а его темно-синяя маска выглядела еще более грозной; многие зрители решили, что этот темный лик слишком напоминает иконы с изображением Нартиса. Здесь и там раздавалось бормотание: некоторые читали молитвы.
