– Что с тобой? – спросила Марина нервно курившего Артура.
– Да все как-то не так выходит. – Он жадно затянулся. – И есть опасения, что…
– Перестань! – Она села к нему на колени. – Все будет хорошо.
– Дай-то Бог.
– Я абсолютно уверена в этом. Давай выпьем и послушаем музыку. А хочешь, пойдем куда-нибудь.
– Будем дома отдыхать.
– Зинаида! – позвала Марина. – Устрой нам праздник, – улыбаясь, попросила она вошедшую женщину с толстой косой.
– Что желаете? Шампанское, коньяк или водку?
– Водку, – кивнул Артур. – И как там наш маленький? – Он прижал ухо к животу Марины.
– Да ты что, – рассмеялась она. – Ничего еще не услышишь. Узнать, мальчик или девочка, можно будет месяца через три-четыре.
– Будет сын, – заявил Артур.
– А если девочка – лукаво улыбнулась она, – ты будешь разочарован?
– Да ты что! Однако трудно представить тебя с животом.
– Но надо будет дать ребенку твою фамилию и…
– Скоро ты станешь вдовой. Но траур, надеюсь, будет недолгим, и мы распишемся.
– А если Иван не погибнет?
– Погибнет, – ответил Берг.
«Гадина! – нарезая колбасу, думала Зинаида. – Такого мужика променяла на этого фашиста! У него ведь взгляд, как у оккупанта в кино. И живет в доме Ивана Михайловича. Хорошо еще, что на квартиру не едут. Господи, что ж будет-то, когда Иван Михайлович вернется? И чего ей не хватало? И детишек теперь не возьмут. А Лешка такой славный мальчик. Гадина эта Марина».
Санкт-Петербург
– Подожди, – сказал Червонов, – а на кой хрен он нужен? Чтоб Пробе все о наших планах докладывал?
– Не думаю, что он будет это делать, – усмехнулся Макс. – Он зол на дядю и его окружение и будет нам очень полезен.
– Я тоже так думаю, – вмешалась Алла. – Мы ничего не потеряем, а вот узнать можем многое.
– Ладно, – кивнул Червонов, – пусть будет у нас. Но смотри, Макс, если что-то пойдет не так, я тебя на сковородку посажу.
– Все будет нормально, он нам очень пригодится, – заверил Макс.
– А как там у якутов? – спросил Червонов.
– К сожалению, пока ничего конкретного – ответил Макс. – Пижон никак не может попасть на место. Но там вроде еще никого нет, вертолет туда два раза вылетал. Пижон вообще-то высадиться хотел, но менты в ту сторону летели, и вертушка вернулась. Однако они не видели там никого.
– Черт, я теряю время и деньги! А еще этот олений мафиози свои условия выдвинет. Что-то темнит Бурцев. И похоже, выбирает, с кем лучше партнерство иметь. Видно, выберет Пробу. У Хорина все по закону, а это сейчас лучше пары сотен отморозков. Менты, сучары, начали во времена Советской власти возвращаться. Воров в законе в зоны убирать стали. Так что надо легализоваться, а то каюк придет. Короче, кому бы бабки хорошие предложить, чтобы дали разрешение на золотодобычу? Туда ехать – пустой номер. Пока то да се, проверят, узнают, что дважды привлекался за дела с золотом, и хрен на рыло. Проба, сука, пристроился к этим молодым, и все, сейчас он стоит у руля. Ништяк, что племяш его решил к нам заскочить. Вот и узнаем, как там и что. Наверняка есть недовольные. Проба, сто процентов, свои дела вертит. Хоть убейте, не поверю, что он только на заработанное живет и налоги платит. Не тот пассажир Проба. Короче, Петьку нужно принять по высшему разряду. Пусть чувствует себя человеком. А ты привези Лильку, – посмотрел Червонный на Аллу. – Пусть она его окрутит. Лилька это умеет и вытащит все, что он нам не скажет. Наверняка он по обиде на Пробу ко мне решил переметнуться. Но вполне возможно, что это засланный казачок. В общем, привези Лильку. И пошлите кого-нибудь встретить Петушка, а то еще попадет под раздачу к рыцарям ножа и топора. Сейчас на дорогах таких полно.
– Понятно. – Макс вышел из комнаты.
– А ты давай за Лилькой, – сказал Червонов Алле.
– Сама приедет. – Она взяла сотовый.
Якутск
– Понятно, – держа у уха спутниковый телефон, кивнула Элла. – Значит, Хорины поссорились? А куда племянник делся?
– А кто его знает, – послышался ответ. – Говорят, что с какой-то телкой в Сочи уехал, к олимпиаде готовиться или места закупать. Разговор идет, что уже многие новые русские с армянскими и грузинскими фамилиями билеты заказали.
– Хватит шутить! – строго проговорила Элла. – Когда узнаешь, где Петька, сразу сообщи.
– Послушай, Королева, ты меня за кого держишь? За ухажера своего? Так ошибаешься. Я за спасибо башкой не рискую. А ты как укатила в Якутию, как перестала быть Эммой, я больше денег не видел.
– Трудности? – нахмурилась она. – Грузины, похоже, кому-то дорогу перешли. Гиви пропал, Васо тоже исчез. И кто их приговорил, непонятно.
– Это твои проблемы. И больше пока мне не звони…
– А я Хорину позвоню, он тебе и выдаст премиальные. Ты что предпочитаешь, пулю или нож? Говорят, ножом больнее.
– Ты не шути так!…
– Завтра я должна знать, где находится Петр Хорин. – Она отключила телефон. – А раньше вы Королю ноги мыли и вытирали насухо. Умер Король, и хрен с ним. Но еще жива Королева.
– Ты с кем говоришь? – В комнату вошел Бурцев.
– Привычка двух последних лет говорить сама с собой. Обидно, но пока Король был жив, ему…
– А это всегда так. Пока человек жив – боятся. Страх выдают за уважение, а внутри тлеет ненависть. Ничего не предпринимают, потому что боятся.
– Или понимают: они не смогут сделать того, что делает тот, кого они ненавидят и боятся.
– Тоже верно. Поэтому возле меня и нет умных людей.
– А твоя дочь?
– Катюшка никогда не полезет в это дерьмо, хотя бы потому, что имеет хорошую профессию и уже сама зарабатывает себе на жизнь, и это у нее неплохо получается.
– Денег никогда не бывает много. И послушай, ты говоришь, она не полезет в это. Но москвичей встречала она. И даже попыталась перечить тебе, сказав, чтобы москвичи занимались поиском золота, а не угля, как того хотел ты. Может, это ее первые шаги на пути к трону королевы Якутии. Ну если не всей, то той части, которую контролируешь ты.
– Вот что, Малинова, не смей так говорить мне о Катьке. Она моя дочь, и если ты еще раз попытаешься настроить меня против нее, я тебя выброшу в тайге, где ты довольно быстро сдохнешь.
– Знаешь, почему ты так говоришь? Потому что сам опасаешься этого. А я тебя не боюсь. Не потому, что дура. Я уже никого и ничего не боюсь, потому что хочу отомстить. И уверена, что тот, кто убьет или прикажет убить меня, долго не проживет.
– Да ну? – усмехнулся Бурцев. – Может, мне испытать судьбу? – пробормотал он с ухмылкой.
