— Да, благодарю вас, друг мой.
— Если что — заходите. Погорельцы всегда помогут один другому. Мы обосновались здесь неподалеку, за мостом, у моего брата. И Термина, что ходила к вам прислуживать, рядом ютится, поведает во всех подробностях, хорошо? — Сосед облегченно улыбнулся было, но тут же, заметив двинувшихся к ним солдат, поблек и поспешил откланяться.
Ванг тоже испуганно покосился на приближающийся патруль. Бентанор ободряюще потрепал его по волосам. Трое мелонгов подошли вплотную. Один из них, одетый богаче и вооруженный одной саблей в изысканных ножнах, видимо офицер, некоторое время сосредоточенно разглядывал старика, затем спросил, сильно коверкая слова:
— Ваше имя Бентанор Иигуир?
— Да, это я, — последовал сдержанный ответ.
Офицер с трудом подавил на лице довольную ухмылку:
— Мы ждем вас уже четыре дня. Мне приказано задержать вас и сопроводить... в указанное место. — По сигналу командира солдаты встали по бокам от старика, огородив его склоненными пиками.
— Учитель! — Ванг бросился к Иигуиру. Пока ближайший солдат решал, отпихнуть мальчишку древком или ногой, тот уже оказался в объятиях старика.
— В чем причина моего ареста, господин офицер?
— Это объяснят на месте. Мне поручено лишь привести вас.
— Вы позволите хотя бы попрощаться с мальчиком?
Офицер небрежно махнул рукой. Старик склонился к Вангу и негромко произнес:
— Беги сейчас же к Беронбосу, сынок. Отыщешь дорогу? Расскажи там обо всем. Насчет меня пусть не волнуются, но и осторожности не теряют. Ступай.
Он легонько подтолкнул мальчишку. Тот, отбежав на десяток шагов, остановился и долго смотрел вслед конвою. Потом нырнул в переулок.
Иигуир вместе с сопровождающими двинулся к центру города. Они прошли мимо Жестяного моста, чем немало удивили старика, уже приглядывавшегося к темной громаде столичной тюрьмы за рекой. В сосредоточенном молчании миновали рынок, гарнизонные конюшни, еще хранившие следы вчерашнего пожара, памятник основателю города Марису Артави, проскользнули через небольшие, но хорошо охраняемые ворота и вошли в караульное помещение. За секунду до этого Бентанор успел разглядеть дорожку величественного парка и понял, что его окольными путями доставили на территорию королевского дворца.
В караулке пленника, мельком обыскав, посадили на скамью у стены. Один из солдат устроился рядом, еще четверо за столом в центре комнаты старательно резались в кости, лишь изредка бросая не слишком дружелюбные взгляды на старика. Едва ли его считали врагом, просто присутствие чужака, вероятно, мешало полноценной службе. Примерно через час принесли бочонок пива и большую телячью ногу. С игры все переключились на трапезу, сопровождаемую оживленной болтовней. Иигуир не знал мелонгийского, но, поскольку среди охранников обнаружились уроженцы Илиери, сумел понять, что главным объектом насмешек и шуток является он сам. Плешивая собака неопределенной масти радостно вертелась под ногами солдат, получая то пинок сапогом, то кость с приличным лоскутом мяса. Запах жареной говядины щекотал ноздри и гудел в пустом желудке. Казалось, ожиданию не будет конца.
Прошло не менее трех мучительных часов, прежде чем на пороге вновь появился знакомый офицер. Взяв на этот раз только одного воина, он жестом предложил Иигуиру следовать за собой. Пройдя парком, конвой обогнул крыло дворца и по задней лестнице поднялся на второй этаж. Раньше Бентанор несколько раз бывал тут, потому без труда узнал небольшую, лаконично обставленную комнату, куда его провели через анфиладу пустых залов. Кабинет, специально отведенный для личных аудиенций, связывался отдельным коридором непосредственно с королевскими покоями. В народе в свое время бродили упорные слухи, будто Сигельвул Артави встречался тут с любовницами. Иигуир мог бы засвидетельствовать, что такое вряд ли имело место. Хотя бы ввиду скудости меблировки. Здесь обычно принимались особые гости, контакты с которыми по каким-либо причинам не желали демонстрировать двору.
Стражник остался за дверьми, офицер застыл у входа, а Иигуир позволил себе тяжело опуститься в одно из кресел у стрельчатого окна, благо возражать никто не посмел. Так они прождали еще полчаса.
Затем в «королевском» коридоре послышались шаги, в кабинет вошел невысокий, щуплый, нарядно одетый человечек, остроносое лицо которого показалось старику знакомым. Человечек тщательно оглядел Бентанора и лишь затем, растянув губы в улыбке, шагнул к нему:
— Рад вас видеть в добром здравии, мессир. Надеюсь, не обиделись на несколько необычный способ приглашения? Поверьте, это была вынужденная мера, о которой я искренне сожалею.
Иигуир, наконец, вспомнил, что пару раз встречал этого человека во время приемов во дворце. Кажется, звали его Андоди, и служил он кем-то вроде секретаря при первом камергере государя.
— Так это вы, сударь, изволили прислать мне столь странное приглашение? — сухо осведомился Бентанор, продолжая сидеть.
— О, нет, что вы, мессир! — улыбка Андоди буквально источала елей, и это старику не понравилось особо. — Вас пожелало видеть лицо несравненно более важное и могущественное, чем я, жалкий грешник. Уверяю вас, сейчас в наших краях нет границ его власти, любой лишь раб ему и слуга.
— Надеюсь, это не Господь Бог? — невольно съязвил Иигуир.
Секретарь с укоризной покачал головой:
— Напрасно вы так, мессир. Это не Господь, хотя настоятельно советовал бы отнестись к нему, как к самому Вседержителю, с покорностью и благоговением. С вами хочет беседовать сам господин Гонсет...
Иигуир встретил зловещее имя бесстрастно.
— Не забудьте же мои слова, мессир, и проявите должное благоразумие. — Откровенно озадаченный его спокойствием, Андоди поклонился и вышел.
Еще минут десять строгой тишины, вновь мерный звук приближающихся шагов, и через порог переступил высокий, атлетического сложения мужчина. Потертое солдатское одеяние обрамлял накинутый поверх синий с золотым позументом королевский плащ. Бренор Гонсет, покоритель Гердонеза, наместник Императора Вингрелла, гроза и ужас страны. Ему было около сорока, с пятнадцати лет он жил войной, собственным мечом заслужив себе роль правой руки Императора. Резко очерченное, по-своему красивое лицо выдавало человека весьма не глупого, но чаще ставящего на свою жесткую, непоколебимую волю.
Несколько мгновений Гонсет в упор, изучающе разглядывал старика. Затем, властным жестом отправив офицера, прошел через комнату и присел рядом в жалобно пискнувшее кресло. Бентанор, только что поборовший желание вскочить на ноги, едва заметно поклонился. В конце концов, перед ним был враг, зверь, способный в упоении всесилия на любую выходку; толика достоинства вряд ли изменила бы что-то в его намерениях.
— Я рад принимать у себя самого известного человека этой земли, — раздался низкий, с хрипотцой голос мелонга. — Многие короли и полководцы не пожалели бы половины своего могущества, чтобы достичь той славы, которой вы, сударь, добились исключительно своим гением. — Гонсет устало провел рукой по глазам. По-гердонезски он говорил довольно чисто, но повелительный тон был ему явно ближе комплиментарного. — Пожалуй, нет места на Архипелаге, где бы ни пели дифирамбы великим творениям Бентанора Иигуира. Как раз вашим именем, думаю, будут называть далекие потомки нашу эпоху.
