— Ясно, мессир. — Старик опустил седую голову. — Но многие друзья... осведомлены уже...
— Басо и Дейга? Им тоже все растолкуют. Это порядочные люди, способные внять доводам разума. Будь по-другому, в ворота Ней-Тезы им бы не въехать.
— То есть... у нас еще есть шанс остаться незамеченными?
— Надеюсь, что да, иначе не отпускал бы вас обратно. И не переживайте, сир, пока достаточно лишь усиленной осторожности. Пройдемся?
Они спустились с веранды в сад, изящный и пустынный, неторопливо двинулись между отороченных заледеневшим снегом слив.
— Каково ваше нынешнее впечатление о хардаях? — прервал продолжительное молчание Энго. — Не поздно отказаться от своей просьбы.
— Ни в коем случае. Ваши люди, бесспорно, великолепны, мессир. Редко встретишь такое совершенство в своем деле.
— Имеете в виду ратное искусство? Ну, я, пожалуй, не сказал бы, что оно является нашим основным делом. Правильнее будет все же считать хардаев воинствующими монахами, нежели философствующими воинами.
— Однако жизнь ваша при этом отдаленно напоминает монашескую.
Магистр усмехнулся:
— У нас действительно нет обетов и заповедей, богослужений и молитв, но разве это главное? И не в оценке ли формальной, обрядовой стороны веры вы, господин Иигуир, разошлись с отцами Церкви? Становление хардая — это прежде всего работа духа, самозабвенный прорыв к Истине... Разве не тем же должны заниматься в настоящих монашеских общинах? По-моему, очень похоже.
— Тогда в чем же, наконец, суть вашей веры? Я постоянно ощущаю, что понимание где-то рядом, но так и не смог уловить его. Рассудок, вероятно, стареет.
— В чем суть? — Энго покачал головой. — Хороший вопрос, сир, только не знаю, что вам и ответить. У нас говорят: «Пока не постигнешь, не поймешь».
Иигуир удивленно поднял брови:
— А эта... медитация... Она заменяет вам молитву?
— Не больше, чем любое другое занятие. Просветление одинаково доступно и медитирующему, и сражающемуся, и подметающему пол. К тому же я бы это сопоставил скорее не с молитвой, а с прямым духовным слиянием с Богом... однако боюсь окончательно вас смутить. Если же нужно услышать что-то похожее на постулаты, то примите, например, следующий: «Не разделяй».
— И что он означает?
— Не следует выделять никакой предмет из целостной картины мироздания. А прежде всего не нужно выделять самого себя. Слейтесь с окружающим миром и живите в нем... будьте им...
— Вы против осознания себя как личности?
— Человек должен осознать себя личностью, хотя... — Энго помолчал, — ему и не следует делать этого. Впрочем, точно так же можно продолжить каждое из моих предыдущих рассуждений.
Увидев совершенно обескураженное лицо гостя, Магистр рассмеялся:
— Не стоит расстраиваться, сир. Не у вас одного возникают сложности с пониманием нашего образа мысли. На Диадоне давно в ходу присказка «бессмысленно, как спор с хардаем». И любые объяснения... Не обижайтесь на сравнение, сир, но как объяснить слепому от рождения красоту подлунного мира? Затратив массу усилий, можно описать в подробностях каждый предмет вокруг, каждый камешек и снежинку, однако, что есть «красота», человек все равно до конца не осознает. Тут необходимо сперва прозреть.
— Поймите меня правильно, мессир. Я расспрашиваю вас не из досужего любопытства. Предполагаю, что подобное изменение сознания предстоит перенести и моим мальчикам?
— Конечно. А это по-прежнему вас пугает?
— Не то чтобы пугает... — замешкался Иигуир. — Но если бы можно было как-нибудь обойтись...
— Едва ли так получится. — Хардай усмехнулся. — Понимаю ваше стремление, мессир, сохранить у детей веру отцов, но... едва ли. Просто научить обращаться с мечом — значит не передать им и четверти мощи хардаев. Вдобавок... нам любопытен сам подобный опыт.
— Интерес, выходящий за рамки военной политики?
— Безусловно, мы заинтересованы в организации очага сопротивления в тылу врага. Также не буду скрывать — отправляющимся с вами хардаям лучше пожить какое-то время на чужбине. Но кроме того... Видите ли, господин Иигуир, просветление, или Нейдзи — «дух воды», постигается в любом деле, совершаемом человеком, в любом месте и в любое время. «Не видящий света в песчинке не увидит его и в райских кущах», — как говорили Великие. Однако наше учение, хоть и живет уже много веков, никогда пересечь пределы Диадона не пыталось.
— Хотите проверить, удастся ли учению пустить корни и на Срединных Островах. Я правильно понимаю?
— И это в том числе.
— А если обучение не будет проведено в полном объеме, оно лишится вашего интереса? Вы вправду полагаете, мессир, что столь необычные убеждения способны широко распространиться у нас, в стране, давно и глубоко преданной Единому Творцу?
Энго пожал плечами:
— Едва ли. Скорее всего, через одно-два поколения в Гердонезе вовсе о них забудут. Если, конечно, еще раньше об этом не позаботится Церковь. Может, чуть-чуть растворить дверцу, ведомую нам... Круг адептов Нейдзи, сир, никогда не был слишком широк, даже в лучшие годы охватывал лишь несколько тысяч человек. Вероятно, Нейдзи и не свойственно становиться религией народов. Культ Вин-Шу, а затем единотворчество справились с этим куда успешнее.
— И вас это не расстраивает? — внимательно посмотрел на собеседника Иигуир.
— Нисколько. Ведь мы нашли свой путь, показали его возможности. Для искателей Истины он будет отныне всегда открыт.
— Многие считают, — сказал, помолчав, старик, — что я все на свете знаю. А вот между тем на закате жизни сталкиваюсь с непонятным и удивительным мировосприятием.
Магистр улыбнулся:
— Послушайте, о чем станут говорить наши наставники с детьми, сир, и, надеюсь, кое-что для вас прояснится. Человеку, заявившему о присутствии Бога в каждой душе, это должно быть по силам.
— Но не окажется ли это слишком сложным для детей?
— Напротив. Учение Нейдзи вовсе не является оторванной от жизни, умозрительной конструкцией. Не успевший закостенеть в догмах и традициях ребенок воспримет его легко и естественно. Куда больше трудностей может ожидать ваших подопечных в случае победы.
Иигуир удивленно поднял голову, а Энго продолжал:
— На Диадоне, сир, хардаи защищены не только законами и военной мощью, но и вековым почитанием, преданиями, доверием народа. Нас уже немногие понимают, однако большинство все еще уважает. Ваши же воспитанники, господин Иигуир, рискуют остаться чужаками в собственной стране... И вообще, подумайте серьезно об их дальнейшей жизни. Освобождение Гердонеза не должно стать единственной целью бытия, иначе, достигнув ее, они зависнут в пустоте. Впрочем...
Глава 14
— Надеюсь, обратный путь получится приятней дороги сюда, — бурчал Левек, щурясь от яркого, по-февральски стылого солнца. — Еще две-три недели, скажу вам, и море опять забуянит.
