Отводя глаза от Шагалана, она поднялась на ноги. Дернулась в сторону, потом воротилась, произнесла себе под нос, теребя подол.
— Наверное… должна поблагодарить… Совсем уже отчаялась… противиться сил не хватало… Жутко вот так… беспомощной…
— Не забивай голову, Ринара. Я не сделал ничего выдающегося.
— Ну да-а, — протянула девушка. — Я же не слепая. Господин Эскобар… он очень сильный… и с оружием. А ты был готов с ним драться голыми руками… Невзирая ни на что… Как ты нас нашел?
— Ребята подсказали. Встретили вас по дороге и сообразили — добром подобные прогулки обычно не кончаются.
— Да. — Ринара понурилась. — Вот и всем это понятно. Одна я, выходит, такая дура.
— Ты ни о чем не догадывалась? Или мать настояла?
— И мать тоже. И сама надеялась… уладится. Он был… любезным, учтивым… Не то, кстати, что вы, ребятки.
— Точно, — хмыкнул юноша, — мы командору, конечно, не чета. Благородным изыскам не обучены, правда, и девок силком в кусты не таскаем.
— Ой ли? А ведь исключительно о том и думаете! Разве я не вижу ваших горящих глаз? Особенно после того, как кормежку увеличили… По лагерю пройти боязно.
Шагалан пожал плечами.
— Я и не говорю, будто тебя никто не хочет. Ты красивая девушка, которую естественно вожделеть. Но заметь, насиловать собрались вовсе не те, кто обжигал взглядами. От ребят ты такой низости получить не могла.
— Великодушнее дворян? — усмехнулась Ринара. Потрясение, похоже, потихоньку проходило. — Ладно, рыцарь мой, ступай следом.
Со злосчастной прогалины она юркнула в темноту вполне уверенно. Юноша едва успел нагнать, уцепился хвостом за размытой серой тенью. Не сразу сообразил, что идет в противоположную от лагеря сторону, по лесной полосе к самому краю владений поселенцев. Хотел окликнуть взбалмошную девку, но та немедленно принялась тонуть во мраке, потребовалось прибавить шаг. Где-то здесь он бродил минувшим летом, переживая 'кончину мессира Иигуира. Кажется, совсем недавно, хотя с тех пор чего только не приключилось. Где-то рядом и памятная землянка… По таким дебрям, правда, не лучшая идея — носиться ночами: разогнавшись, рискуешь влететь в терновые заросли, неприступной стеной опоясывающие лагерь, разодраться в кровь. Прерывается же терновник в двух точках — на охраняемых просеках к дороге и бухте. Да вдобавок на милой тропинке к побережью, куда сунуться впотьмах не решился бы даже он сам.
Шагалан уже вознамерился было догнать и отвести сумасбродку домой, но тут она вдруг встала как вкопанная. Юноша не налетел чудом. Ринара вывернулась из его ладоней, плавно двинулась кругом.
— Знакомое место? — В голосе ее засквозило прежнее, почти забытое озорство.
— Место как место, — осмотрелся Шагалан. — Ничего особенного.
— Э-э, лукавишь, рыцарь! — Девушка хохотнула. — Вот именно сюда года… четыре или, может, три назад вы с мальчишками бегали… скажем, развлекаться. И вытворяли такое!..
— Тебе-то откуда знать? — Говоря по совести, укрытий для секретных игрищ имелась масса, он и не старался упомнить все.
— А вот и знаю! Зейна водила, когда мы дружили. Показывала, разъясняла…
Юноша с нарочитым укором покачал головой.
— Как не стыдно порядочным, богобоязненным девочкам подглядывать?!
— Ха, это как не стыдно порядочным мальчикам заниматься таким… язык не повернется назвать? И где только прыть бралась? Голодные, уставшие, избитые, а сюда силы находили.
— Зов плоти, что ж тут поделать? — хмыкнул Шагалан. — Не молитвами же умерщвлять.
— Зов… — осевшим голосом подтвердила Ринара. — Да, тяжкое испытание измыслил Творец, наградив человека вечно алчущей плотью. И жизни порой мало на обуздание ее страстей.
— У тебя это вроде получалось неплохо.
— Что ты понимаешь, рыцарь?! Ты даже не догадываешься, какие кошмары я тщусь удержать в себе! О том, чтобы подавить, пока нет и речи.
— А ты всерьез надумала их давить? Все до одного? Стоит ли?
— Стоит, — вздохнула Ринара. — Стоит, Ванг. Не ведаю лишь, по плечу ли мне сей труд. Грехов много, плоть сильна…
— Зовет?
— Бывает. До бестелесного ангела мне еще ой как далеко. Вот и сейчас… с господином командором… Ведь в ужасе Небеса молила об избавлении, легче б, наверное, смерть принять до срока, чем так… А плоть о своем мечтала. Мокрая вся и горячая уже была, дрянь. И силы покидали не потому, что он… слишком могуч… Просто плоть бороться не желала. Выходит, ты меня не только от поругания и позора оградил… Может, и жизнь спас…
— Ты этим, подруга, рассудок-то не забивай. — Юноша нахмурился. — В лагере тебя никто бы не срамил, главное — самой выдуманной виной не упиться. А уж если благополучно разрешилось, то подавно забудь. Выводы сохрани, а остальное забудь как страшный сон.
— Попробую забыть. — Ринара прекратила описывать около него медленные круги, замерла напротив, в трех шагах, повернувшись спиной. — Что же до выводов… Господин Эскобар… там… произнес одну фразу… чаю, единственную, в которой водилось зерно истины. Ведь совсем скоро вы все отправитесь в бой, да? А на войне гибнут даже такие герои. Неведомы планы Господни, выживет ли .хоть кто-нибудь?.. Выживешь ли ты… Мы останемся на мирном берегу, но в случае чего и наша судьба плачевна. Так неужели… неужели до смертного часа кусать локти… попрекать себя последней гордыней?.. Зачем эта проклятая непорочность, если большее не увижу тебя?..
Она суетливо и неловко завозилась у плеча, потом, всхлипнув, опустила руки, и платье с шелестом стекло с нее. Рывком развернулась навстречу остолбеневшему Шагалану. Пыталась удержаться, однако ладони сами собой дернулись, закрывая извечным жестом запретное. Потупила голову, и упавшие волосы спрятали лицо. Юноша шагнул вплотную, коснулся дрожащих плеч. Вид был ослепляющий, он раздувал неистовый огонь, выжигавший разум, но тот еще терпел.
— Ну что же ты, Ванг? — срывающимся голосом прошептала девушка. — Или не знаешь, что надо в такие минуты делать?
Словно отсекая себе пути к отступлению, она вдруг распахнула руки и прильнула к нему всем телом.
VII
— Настало, друзья, время окончательных решений.
Командор пружинистой походкой прошелся мимо расположившихся на табуретах членов совета. Поочередно взглянул каждому в глаза, будто норовя заранее угадать настрой собравшихся. Во взгляде, адресованном ему, Шагалан не ощутил никакого дружелюбия, хотя и враждебности тоже — лишь холодный, расчетливый интерес полководца к мнению своего генерала. Едва ли Эскобар забыл обиду, нанесенную в ночных зарослях, скорее его слишком уж захватывала близкая война. Оттого он даже двигался энергичнее обычного, будучи не в силах усидеть на месте.
— По сведениям графа Ронфрена, передовые полки мелонгов уже ввязались в стычки с пиратами. За пару дней выйдут к Шуанси. Город, безусловно, падет, и быстро, однако бои на этом, надеюсь, не закончатся. Пираты рассеялись по обширной территории, выловить всех — труд кропотливый и долгий. Тем не менее, я дал бы на усмирение края максимум неделю. Значит, где-то через неделю мелонги пустятся обратно. По сути, задача — достичь столицы раньше них. Существует запас в несколько дней, но если нас что-либо задержит… То есть, друзья, возможное время высадки весьма ограничивается. Прозеваем момент — деньги принца улетучатся втуне.
