Первопричина же нынешних потрясений тем временем неуклонно приближалась к столице. Как ни агрессивны были давнишние и новоявленные ватаги, маленький отряд они единодушно обходили стороной. Любопытство выказывалось, порой вдали гарцевали всадники, чумазые бородатые морды то и дело высовывались из кустов, пялились вдогонку. Разбойникам, возможно, не всегда хватало ума, зато чутье не подводило — вставать на пути необычных воинов никто не отважился. От темных, бесстрастных лиц, потрепанных доспехов и настороженного оружия точно шла какая-то незримая волна, не ломавшая, а испепелявшая любую встречную угрозу в зародыше. Ощутив эту волну, лиходеи, ворча, освобождали дорогу, крестьяне на всякий случай отвешивали поклоны. Стража южных ворот Ринглеви задергалась, рассмотрев гостей. Долг требовал тщательной проверки, инстинкт вопил, что ТАКОЕ останавливать нельзя! Отряд шел прямо, не спеша и не сбавляя скорости. Толпившиеся на въезде в город путники с неожиданной для самих себя кротостью расступались, рявкнувший было ругательство купец, обернувшись, осекся на полуслове. Никто- не знал этих странных юношей, но здесь чувствовался иной уровень; связываться с ними желания не возникало. Растерявшиеся стражники поглядывали на десятника, тот же впал в прострацию от неразрешимости задачи. В конце концов всадники так и проследовали через ворота, не задерживаясь, солдаты сделали вид, будто вовсе никого не заметили. Кто-то из ушлых торговцев попробовал вроде пристроиться к отряду, но заклятие невидимости, наверное, тотчас утратило силу.
Под копытами коней теперь звенела мостовая. Шагалан посещал пару раз столицу, за прошедшее время она не слишком изменилась, разве хлама да пожарищ прибавилось, что указывало скорее на прокатившийся разбой, чем на сражение. На улицах сравнительно тихо, регулярно попадаются патрули копейщиков. Большинству ребят крупный город был в диковинку, они нашли бы на что поглазеть, располагай к этому нынешнее состояние. Пока разглядели главное — над воротами и башнями, на груди стражников и патрульных красовались рубиновые с золотом львы. Львы королевского дома Артави.
Чтобы сразу выяснить подробности, Шагалан, не долго думая, повел отряд к дворцу. Там на фоне всеобщего запустения уже кипела какая-то жизнь: по дорожкам сада деловито сновали служители, копошились рабочие, разгребавшие мусор, грохотали железом латники. Ограда местами завалилась, но на воротах тем не менее обнаружилась бдительная стража. И смелая, коли дерзнула перекрыть путь столь зловещим странникам.
— Кто такие? Куда? — Офицер побледнел, однако не отступил.
— К принцу. На разговор, — мрачно ответил Рокош, направляя коня прямо на копья. Солдаты столкнулись с юношей взглядами, и острия сами собой расползлись. — С последней встречи вопросы накопились.
— Нельзя! — Офицер бросился наперерез.
Юноша, склонив голову к плечу, с интересом посмотрел на смельчака, сжимающего рукоять меча. Тот, зрелый, кряжистый мужчина, сейчас казался перед ними драчливым мальчишкой.
— Молодец, — кивнул Рокош. — Служишь исправно, только меру в храбрости знай. Твоему сюзерену, приятель, ничего не грозит, и незачем понапрасну ложиться костьми.
Задыхающийся от волнения офицер попытался затеять пререкания, но его оборвал Ронфрен. Граф, тяжело слезши с седла, взял упрямца за локоть, отвел в сторону и о чем-то негромко побеседовал. Взвинченности у того сразу поубавилось.
— Господа, — обратился Ронфрен к бойцам, — его высочество принц Демион во дворце и, несомненно, будет рад видеть нас. При всем том согласитесь, неудобно ломиться в залы целым отрядом. Здесь народ еще настороже после мелонгов, возможны недоразумения.
Ребята переглянулись.
— Пойду я с Шагаланом, — объявил Рокош. — Остальные ждут у ворот… Я бы отпустил тебя и одного, брат, — шепнул он разведчику, когда в сопровождении офицера и графа въехали в сад, — но должен же хоть кто-то прикрыть тебе спину… если что.
— Быстро мы начинаем подозревать в вероломстве вчерашних союзников, — печально заметил Шагалан.
— Вероломство тут ни при чем, брат. Посмотри вокруг — жалкая горстка дней, а на руинах Империи уже закладывается здание другой власти. Эти люди понятия не имеют о тех, кто одолел мелонгов, их куда больше волнует собственное положение в наступившие времена. На удивление шустро разрастается система, только вот я не уверен, заготовлены ли в ней гнезда для нас. Теплых мест мало, а мы слишком опасны, чтобы просто вытурить на улицу. Отсюда… всякие варианты. Тем более с таким интриганом, как наш дорогой принц.
У парадной лестницы оставили лошадей, поднялись по выщербленным ступеням. Миновали еще один пост охраны, усмиренный Ронфреном. Внутри хаос разрушения вырисовывался гораздо явственнее, чем в саду. Похоже, между бегством мелонгов и появлением Артави здесь успела вволю покуражиться городская чернь, столь диким и бессмысленным казался царивший разгром. Как ни суетились теперь слуги, до сколько-нибудь ощутимого порядка в неуютных гулких залах было далеко. Скорым шагом, взметая лоскуты втоптанных в грязь гобеленов, процессия прошла через анфиладу комнат. У громоздких двустворчатых дверей замерли очередные стражники в причудливых шлемах. Эти нормального языка почти не понимали, объяснения затянулись, исподволь накаляясь. Прервал занимавшуюся перепалку резкий звук гонга из-за дверей. Солдаты послушно окаменели, граф Ронфрен навалился на массивную створку и немного отодвинул ее. Осторожно заглянул, поколебавшись, поманил за собой спутников.
Высокий, необыкновенно просторный зал, очерченный рядами колонн и стрельчатых окон с затейливыми переплетами, — дворец долгие годы считался едва ли не великолепнейшим сооружением королевства и строился, безусловно, не для войн и осад. Сейчас по безлюдным просторам гулял холодный ветерок, кучи битого стекла, головешек, штукатурки, пр'очего мусора чуть смели к стенам. От былой роскоши остались, пожалуй, лишь резной потолок и фрески на мотивы старинных легенд. Да тяжелый, темного дерева трон, возвышавшийся посреди зала, за ним — белоснежный стяг с красными львами. Визитеры слегка замешкались, поскольку кресло пустовало. Однако немедленно откуда-то сбоку, от окон, показался принц Демион, хмурый и озабоченный. Следом семенил слуга с корзиной свитков, дальше — уже знакомый барон Кельир, когда-то поверженный покойным Дайсаром.
— Здравствуйте, господа, — кивнул принц в ответ на вежливые поклоны. Прошествовал к трону, безжалостно гребя мусор волокущейся по паркету мантией, грузно плюхнулся на бархатную подушку. — Неподходящее время для церемоний, но уж, извините, и усадить вас больше некуда. Как видите, чертова голытьба вычистила всю мебель. Да и вообще все, что смогла найти.
По знаку принца гости приблизились, а сопровождавший их офицер, наоборот, отступил к дверям. При этом он попытался обратить внимание на оставшееся у визитеров оружие, но, наткнувшись на недовольную гримасу правителя, подчинился.
— Рад вас лицезреть, господа, живыми и здоровыми, — продолжал Демион без особого, впрочем, воодушевления. — Осуществляется, похоже, то, во что редко отваживались верить, — мы с вами встречаемся в Гердонезе, в освобожденной столице. Империя пятится, мир и покой возвращаются на многострадальную землю наших пращуров. — За месяц принц сильно осунулся, похудел и в целом смотрелся усталым и больным. — Как истинным союзникам, нам, полагаю, полезно обменяться сведениями о прошедших событиях. Каждый наблюдал их со своей точки, сложив, получим более полную картину.
