— Удирать надо скорее, — захрипел кто-то яростный сзади. — Пока злодеи не опомнились…
— Держись, Перок… — Разведчик вновь проигнорировал толпу. — Еще немного, и начнем выпускать. Я подам сигнал. Проследи, чтоб не случилось давки и заторов, да и самого себя не позволяй затоптать.
— Куда им, доходягам, — ощерился детина.
Шагалан попробовал, легко ли покидает ножны клинок, поднял глаза:
— И саблю давай мне.
— С чего бы это? — Перок возмущенно вытаращился. — Одной тебе мало, вторая потребовалась? Богато шибко будет! А мне тут, если что завяжется, хреном отмахиваться?
Юноша молча протянул руку, Перок отодвинулся.
— Не бузи, приятель, — сухо и властно вмешался Шурга. — Мыслишь и впредь с Сегешем оставаться, слушайся вожаков. Сказано отдать — отдай. Да и не тобой оружие-то добыто, так ведь? А здесь тебя всем гуртом поддержим.
Озадаченный детина нехотя расстался с саблей, потом замер, пораженный озарением:
— Эй! Так вы разве не сообща на прорыв? Неужто, парень, ты опять один пойдешь? Заново с судьбой в прятки играть?
Шагалан, пристроив оружие, удовлетворенно хмыкнул:
— Не шумите и без команды не высовывайтесь. Я ненадолго.
Скрипнув, отошла створка двери, юноша бесплотной тенью выскользнул наружу. Народ колыхнулся следом, но Перок, чуждый всяческих терзаний и сантиментов, захлопнул просвет.
— А ну, подай назад, господа кандальники! — негромко рыкнул он. — Не мешайте человеку дело делать, за вас за всех кровь проливать.
— Да кто он есть-то? — скривился какой-то оборванец, подпрыгивая на месте. — Бежать надо, животы спасать, а мы медлим, ждем непонятно кого. Так и солдат с пиками дождемся.
Шурга насупился:
— Имей совесть, ирод! Кабы не тот парень, скулить тебе до сих пор в своей гнилой норе, молиться о легкой смерти. Разве не правда?
— Может, и правда. А только куда он нас пока выпустил? В тюремный коридорчик прогуляться? Это, что ли, ваша свобода?
— Не дергайся, торопыга. Сколько дней томился, еще потерпишь.
— Так я ж говорю — рвать отсюда надо, и побыстрее. Чтоб пятки сверкали. Положиться на покровительство Святых Пророков и бежать!
— А стража? На испуг возьмешь? — хмыкнул Перок. — Куда прете? А ну, осади!
— Что нам стража? Если единым натиском, враз затопчем. А как этот хлипкий мальчишка один с ними сладит? Пропадет, а за ним и мы! На кого понадеялись, правоверные?! Он или безумец, или лазутчик тюремный. Всех нас обречет на муки и гибель! Рвать надо, рвать, покуда не поздно!…
Подстегиваемая взвизгами оборванца, толпа стремительно раскалялась, по темной поверхности голов пошла взволнованная рябь. Гул множества голосов окреп, завибрировал в тесном коридоре. Уловив эти недобрые перемены, Шурга сделал знак рукой, и еще двое хмурых мужиков заслонили дверной проем.
— Тихо, сидельцы! — подчеркнуто спокойно произнес повстанец. — Все равно раньше срока никто отсюда не выйдет, а ваше шебуршение мешает разобрать, что снаружи творится. Пропустим сигнал или вовремя на помощь не подоспеем — вот тогда точно конец наклюнется. Разумеете?
Толпа, озадаченная поворотом мысли, чуть смолкла. Продолжительным этот эффект, очевидно, быть не мог, лишь отсрочил очередной взрыв. Кто-то суетливо передавал за спины сторожам бичи, плети и несколько палок — все, что нашлось в подземелье похожего на оружие. Следовало готовиться причинить людям боль, дабы спасти жизни, не отдать в лапы их собственному паническому страху.
И тут за стеной раздались явственные шаги. В каземате мгновенно и без чьих-либо понуканий воцарилась абсолютная тишина, массивная толпа нелепо замерла неподвижной массивной грудой, хранители дверей синхронно развернулись вполоборота к входу. Приоткрылась скрипучая створка. Просунулась взъерошенная голова Шагалана, покосилась на занесенную над собой палку:
— Нашли время играться. Давайте трое сюда, через минуту можно начинать выпускать народ. Только тихо!
Последний возглас потонул в торжествующем реве. Шурга поспешно захлопнул дверь за вышедшими товарищами и вскинул руки:
— Сказано же, тихо, остолопы! Наверху в башне полно солдат, услышат ваш вой — спустятся. Да вдобавок гарнизон на ноги поднимут. Вам это надо? Посему вылезаем споро, но бесшумно, не суетясь и не толкаясь. Кто загорланит или затеет свалку, буду бить немилосердно, ровно злейшего врага. За воротами не толпимся, тотчас разбегаемся поодиночке или мелкими компаниями в разные стороны. Всем понятно?
По его знаку дверь вновь приоткрылась, крепкие руки подхватили и выпихнули наружу первого из узников. Несчастный замер в растерянности, испуганно озираясь, но в спину ему уже летел второй, а там и третий. Свалки бы не миновать, если б не стоявший на полпути к воротам кандальник. Он успел выдернуть вконец оторопевшего первого, а далее заработал непрерывно. Кто-то двигался сам, кого-то приходилось поддерживать, тащить или подталкивать, нервных остужали короткими тумаками и свистящей шепотом бранью. Труд не из легких, зато через считанные минуты от жерла подземелья к воротам протянулась плотная вереница фигур. Вид они имели жалкий, оборванный, грязный и больной, однако запах свободы творил чудеса — даже калеки довольно шустро ковыляли к долгожданному крыльцу. Там в тени арки их принимали Шагалан с еще одним повстанцем. От этих требовалось не столько направлять поток, уже заметивший впереди блеск дождливой ночи, сколько следить за лестницами, уходившими наверх. Сам Шагалан почти не обращал внимания на пробиравшихся мимо людей, пара счастливых беглецов, бросившихся было на шею спасителю, получила в ответ увесистые оплеухи. Положив ладони на рукояти сабель, юноша настороженно вслушивался в неясные шорохи башенных лабиринтов. То ли толща камня гасила звуки событий, творившихся внизу, то ли оставшиеся в живых тюремщики впрямь позволили себе излишние возлияния, но никаких осмысленных движений не ощущалось. За воротами у мостков узников поджидал очередной провожатый. Ему задача досталась попроще — незамедлительно разгонять бедолаг по окрестным переулкам. В целом система работала вполне успешно, полторы сотни человек оказались под восхитительным мелким дождиком минут через десять. Последним подземелье покинул Сегеш.
Худой, сутулый старик, чуть подволакивая правую ногу, приблизился к воротам. Остановился рядом с Шагаланом, переглянулся понимающе:
— Спокойно пока? Неужели выберемся?
— Из башни-то? Определенно, сир, — кивнул юноша. — Все разбежались, тюрьма пуста. Пока от патрулей Создатель хранит, собираем свою команду и вылезаем из города. У вас кто-нибудь в нем ориентируется?
— Самую малость, больших знатоков с нами нет.
— Вот незадача — я здесь тоже первый день. Кое-что выяснил, остальное придется соображать на ходу.
Старик вслушался в дыру лестницы.
— Совсем никого не чую. Может, затаились супостаты?
