— И как с охранниками… тоже видел?
— Врать не буду, отвлекся, придремнул. Заметил только, когда ты их с крыльца сваливал.
— Ладно, молодежь, — вмешался Шурга, — после разберетесь между собой. Чего ты там, мальчуган, стрекотал насчет выхода?
— Сорока стрекочет, — Йерс и не думал тушеваться, — а я с толком говорю. Завсегда, если кого в городе ловят, к северным воротам несутся. Иной раз на всякий случай и западные стерегут, но никогда — южные.
— Оно и понятно, — проворчал сердито повстанец. — Куда ж там сунуться-то? В реку не влезешь, особливо нынче, мост преградить несложно, постовые начеку.
— Вот именно! Туда никто сунуться и не пытается. Иногда южные ворота даже на ночь не запирают.
— И как раз сегодня оставили открытыми? Аккурат для нас, да?
— Какая разница? Я и не предлагаю в ворота ломиться, просто неподалеку от них имеется щель в частоколе — бревно подгнило и надломилось. Мы с ребятами порой там лазали, наверняка и вы протиснетесь. И нечего насмешничать! Я, чай, город получше любого из вас знаю!
— Могу подтвердить, — кивнул Шагалан.
И в этот момент откуда-то с темного, погруженного в тучи неба рухнул, ударил по ушам звук. Прерывистый колокольный трезвон вспорол ночную тишину, заколыхался по узким проулкам.
— Доигрались! — рявкнул Шурга, подпрыгивая на месте. — Начинается катавасия, кто не спрятался, тот покойник. Уматываем отсюда немедленно!
Народ суетливо завозился, загремел оружием. Сегеш окинул взглядом товарищей и, наконец, решился:
— Хорошо, постреленок, доверим тебе свои головы. Веди к лазейке, и как можно быстрей.
Йерс тотчас отпихнул от себя руку юноши, горделиво прошествовал сквозь ряды беглецов, затем набрал скорость и затрусил по кривому переулку. Уже через десяток шагов он превратился в неясную тень, лишь босые ноги часто шлепали по грязи. Один за другим повстанцы пускались следом, Шагалан и Шурга замкнули процессию.
Город, казалось, продолжал спать, невзирая на тюремный колокол, надрывавшийся сзади. Изредка в каком-нибудь окошке мелькал огонек свечи, колыхались занавеси, но стоило рассмотреть цепочку бегущих по улице людей, как все вновь замирало. Никто не спешил помогать закону, только добавочные засовы, скрипя, перекрывали двери домов. Еще несколько причудливо переплетшихся улочек, поворотов, арок. На едином дыхании они перескочили через вонючую сточную канаву, за ней кварталы пошли беднее, вплоть до откровенных трущоб. Редкие собаки сонно облаивали чужаков, пара припозднившихся прохожих юркнула в подворотню, благоухающая повозка «ночного короля» — золотаря, сорвавшись с места, нырнула во мрак. Неугомонный звон исступленно лез в уши, подстегивал, гнал. Правда, признаков погони пока не было, но не было и сомнений — вся военная машина Галаги в эти минуты медленно и неуклонно набирает обороты.
На каком-то перекрестке они едва не сшибли с ног замершего Йерса — секунду спустя по поперечной улице прогрохотал сапогами небольшой отряд стражников. Высунувшись из-за угла, Шагалан проследил за удалявшимися пятнами света, потом вернулся к спутникам. Те с трудом переводили дыхание, иные без сил сползли по стене на землю. Юноша отыскал Сегеша, которому помогали перевязывать колено.
— Что-нибудь серьезное, сир?
Старик, морщась от боли, отмахнулся:
— Ерунда. Затянем потуже — сызнова столько же одолею. За меня не беспокойтесь.
— Йерс, долго еще?
— Совсем рядом, — откликнулся мальчишечий голосок. — Однако попасть туда будет непросто.
Шагалан пробрался вперед к юному провожатому:
— В чем дело?
— По-моему, стражники возвращаются.
Разведчик настороженно прислушался. Какой-то размытый шум действительно присутствовал, но сейчас он был повсюду, а дробь колокола сбивала с толку. Представилось, как по закуткам городского муравейника разворачивается яростная, большая облава. Эту ночь гарнизону суждено провести на ногах: выудить полтораста человек, рассыпавшихся в разные концы, — задача не из легких. Гораздо легче догадаться, какие слова будут изрыгать служивые, вернувшись в казарму усталыми, голодными и грязными. Вдобавок всех беглецов определенно поймать не удастся — с таким же успехом можно отлавливать бесчисленных городских крыс…
— Либо тебе, малыш, мерещится с перепугу, — усмехнулся юноша, — либо ты невероятно чуток. Я ничего не слышу.
— Иди сюда, приложи ухо к стене, — не сдавался Йерс.
Шагалан нехотя согласился на пустую детскую забаву, однако уже через минуту ему вдруг почудилось, будто он также ощущает какой-то глухой ритмичный рокот.
— Трогаться пора, братцы. — Сзади подошел Шурга.
Разведчик придержал его:
— Обожди, дядюшка, тут нечто странное.
Все замолчали, замерли в напряжении. Еще минута, и головы повстанцев озабоченно завертелись по сторонам, стало ясно — грозный шум различают и они.
— Бежать надо! — зашептал кто-то.
— Куда бежать-то, бестолочь? — шикнул Шурга. — Непонятно, с какого боку это приближается.
Шум действительно приближался, и довольно резво. Едва он успел перерасти в отчетливый топот, как Йерс вскинул руку, указывая на дорогу, по которой они только что пришли.
— Там!
Молниеносно сорвалась гибкая фигура Шагалана, метнулась к соседнему повороту. Потом кубарем обратно.
— Ходу, ребята! — выпалил юноша. — Целая орава с оружием несется, человек тридцать, а может, и больше. По нашим следам точно по указке идут.
Теперь все очутились на ногах. Йерс вновь запрыгал было впереди серым мячиком, но вскоре примчался назад:
— По той улице тоже куча огней движется! И тоже к нам!
— Где твоя дырка, черт бы ее подрал?
— Направо, во втором переулке. Оттуда и бегут!
— Влипли, дьявол! — зарычал Шурга. — Похоже, кто-то из мирных обывателей не отважился нам препятствовать, а мирно донес. Чего дальше? Подороже продать свои жизни?
— Не лучшее решение, — откликнулся Шагалан. — Силы очень неравные, дядюшка, только зря поляжем. Что там налево, Йерс?
— Ворота южные, понятное дело.
Уже с двух сторон четко доносился шум погони, разгоряченной близостью добычи: топот множества ног, лязг боевого железа, подбадривающие крики. То были не слонявшиеся без толку поисковые отряды, это спешили конкретно за их головами. Сегеш громко вздохнул:
— Бежим налево. Бог даст — проскочим за стены.
— А пост на реке? — спросил кто-то из темноты.
— На месте разберемся, лишь бы здесь не стиснули. Ну-ка ходу!
Усталость как рукой сняло, сплоченным клубком отряд устремился в темное жерло улицы. Казалось, спину обжигали отсветы погони, в каждом далеком крике чудились злорадные вопли врагов, заприметивших жертву. В действительности все обстояло не столь скверно — как убедился Шагалан, мельком оглянувшись, ловцы только выкатывались на перекресток, на самое начало улицы, которую бунтовщики почти одолели. Теперь бежали не таясь, грохоча сапогами, резонно соображая, что позади шума сейчас куда больше. Влетели в какую-то подвернувшуюся некстати гору из бочек, корыт, прочего хлама, разметали ее, к чертям.
