Оказавшись без упряжи, скакун сам зашел в загон и остановился под крышей. Там он поднял тяжелую голову и снова выжидающе посмотрел на всадницу. Кариган подошла к нему и огляделась по сторонам. У стены стоял большой бочонок с зерном и два ведра. Зерно казалось если и не свежим, то совсем неиспорченным. В нем не ползали ни жуки, ни черви.
Кариган засыпала немного зерна, источающего сладковатый запах, в одно из ведер, а потом, прихватив другое, отправилась на поиски воды. За навесом оказался холодный ключ, ручейком сбегавший в маленькую речку. Девушка напилась ледяной воды, прочистив горло от пыли дорог, потом наполнила ведро и отнесла его Коню. Завершив эти дела, вестница вернулась в хижину, завернулась в одеяло и рухнула на постель. Заснула она через мгновение.
Кариган очнулась от холода. Изо рта вылетали облачка пара — воздух был сырым, как часто бывает весной на севере. Сначала она думала, что это все то же утро, которым она прибыла сюда, но на улице было пасмурно, а тот день обещал тепло и солнечную погоду. Накинув одеяло на плечи, девушка отыскала огниво на каминной полке, открыла заглушку трубы, сложила дрова аккуратным домиком, ловко подожгла. Вскоре хижину наполнило приятное тепло.
Сменив одеяло на плащ, Кариган вышла наружу, чтобы проведать Коня. Пополнив его запасы зерна и воды, она почувствовала огромное облегчение — давно ей не приходилось заниматься такими обыденными, повседневными делами. Ох, если бы можно было остаться в этом укромном месте, а мир как-нибудь катился бы дальше без нее…
Запах дыма заманил вестницу обратно в хижину. Она наполнила котелок ключевой водой и повесила над огнем. Прошло много дней с тех пор, как Джендара позволила пленнице выкупаться в грязном ручье, и чистоплотная натура требовала первым делом помыться. Ожидая, пока вода закипит, Кариган снова осмотрела полки. В кувшинах оказались чай, специи, мыло и притирания. Там же оказалась разнообразная посуда. Девушка с восторгом насыпала в глиняную чашку чайных листьев, нетерпеливо ожидая, когда забурлит в котелке вода.
Уголком глаза Кариган заметила старую заляпанную рубашку, которую бросила на пол прошлым утром. Она ухватила ее двумя пальцами и не без радости швырнула в огонь. Остальная одежда, если не считать пары синих штанов, осталась у обочины дороги, брошенная Джендарой, не видевшей в ней проку для себя.
Повинуясь внезапному порыву, Кариган снова тщательно исследовала чулан, и из открытой двери пахнуло кедром. Внутри оказалось еще несколько льняных рубашек, но только одна из них подошла. На рукаве каждой был вышит золотом крылатый конь. Бросив взгляд на собственную одежду, девушка, что неудивительно, тоже обнаружила такой герб.
Кроме того, в чулане лежали кожаные штаны, окрашенные в зеленый цвет, подбитые мехом плащи, высокие черные сапога, рукавицы и перчатки, но Кариган подошла только пара штанов. Также она натянула на руки длинные кожаные перчатки с раструбом и порадовалась — так можно было скрыть ожоги на запястьях.
— Что ж — проговорила девушка вслух. — Все считают меня зеленым Всадником, так почему бы мне не одеться должным образом?
Вещи оказались новыми и ненадеванными, а на двери чулана красовалось объявление, призывающего по возможности сообщить о взятом обмундировании и снаряжении с целью пополнения запасов. Значит, по прибытии в Сакор придется позаботиться еще об одной вещи. Если, конечно, удастся туда добраться.
Когда вода закипела, Кариган сначала заварила чай, а затем начала мыться, используя ткань и медовое мыло. Сжав зубы, вестница попыталась снять покрытые грязью повязки с рук. Тряпки упорно не хотели отлипать и содрались вместе с нарастающей кожей. Что ж, запястья немного кровоточили, да и касаться их было чрезвычайно больно, но гноиться они не начали. Лечение эльтов превосходило все, что делали целители из Селиума. Кариган промыла ожоги, смазала их целебным бальзамом и забинтовала чистой тканью, обнаруженной в шкафчике.
Посмотрев в зеркало, девушка заметила пожелтевшие синяки на лице. Кариган поспешно отвела взгляд — нападение Гарроти еще не успело изгладиться из памяти.
Желудок заурчал, требуя пищи, и девушка только теперь вспомнила, как давно не ела. Хотя Торн, Джендара и Гарроти истратили почти все ее запасы еды, в седельных сумках осталось немного черствого хлеба, вяленого мяса и твердого сыра. Поискав получше, девушка обнаружила еще два сморщенных яблока. Кариган села у пылающего огня и устроила себе настоящий пир, наслаждаясь теплом.
Солнце клонилось к закату, когда Кариган осознала, что задремала. Она потянулась, разминая затекшие от жесткого сиденья мышцы, и подбросила в тлеющие угли очага новое полешко. Потом вестница занялась книгами, хранившимися в хижине. Среди них оказалась художественная, «Путешествия Гилан Вилоленд». Девушка давным-давно прочла ее, и не один раз, хотя романы было непросто достать. Мать отыскала книгу на одной из ярмарок и добавила к небогатой библиотеке Г'лейдеонов.
В детстве Кариган играла в то, что она лучшая подруга Гилан, Блейн, и они странствуют по землям, существующим толь ко в воображении автора. Девочка разгуливала по поместью, размахивая палкой, как мечом, и мучила беднягу кота, считая его драконом Вилифлаво. В итоге кота так и назвали — Дракон.
Теперь на долю Кариган выпало немало приключении, но они совсем не напоминали «Путешествия Гилан Вилоленд». Опасности были слишком настоящими и неприятными. Гилан и Блейн проезжали сквозь бесчисленные препятствия без единой царапины, а девушка не могла сказать то же самое про себя.
Еще одна книга, «Естественная история северных земель», тоже раньше встречалась Кариган — на полках в классе мастера Ионы. Интересно, зачем она понадобилась Зеленым Всадникам? Девушка не могла представить, что хотя бы один из них мог интересоваться дикими цветами, птицами или животными. Несомненно, королевские посланники слишком заняты, чтобы изучать природу.
Третья и последняя книга была переплетена в простую кожу. Она оказалась чем-то вроде дневника. Внутри самыми разными чернилами и почерками были сделаны записи, некоторые разборчивые и понятные, другие же нет. Кариган засиделась у очага, поглощенная ими.
«Прибыл в Северный приют Всадников к сумеркам, — писал Пари Мантоб. — Мне очень нужны снегоступы — метель все свирепеет и свирепеет. Я уже даже не уверен, что смогу добраться до коня».
Кариган бросила взгляд на снегоступы у каминной полки, запись была сделана десять лет назад.
Некий безымянный Всадник сделал другую запись: «Видел хохлатого дятла у речки. В грязи у ручья — медвежьи следы. Несколько незнакомых мне птиц приветствовали меня с утра своими песнями».
Кариган прижала книгу к груди — Медведи! Она о них и думать забыла. Впрочем, после всех ее злоключений по пути звери не казались такой уж угрозой.
Т. Бэнксайд сделал запись совсем иного свойства:
«…Всю дорогу из Севера за нами гнались разбойники рана лейтенанта Мэпстоун очень сильно гноится. Ее сжигает лихорадка — не знаю, доживет ли она до утра».
Кариган торопливо перевернула страницу, но автор записи не удосужился записать, выжила лейтенант или нет.
