— Да, совсем забыл спросить... Так где все-таки водятся эти страшные звери похокатолапсисы? Что-то я о них раньше не слышал.
— Если бы я знал, — усмехнулся Форо и, забрав у Горо хлыст, щелкнул броненосца по спине.
* * *
— А дальше-то что?— спросил крысиный король.
Они с Маршей неторопливо бежали по дороге, которая должна была привести их к дворцу Ахумурадзы.
— Откуда я знаю? — ответила крыска. — Здесь мне не приходилось бывать еще ни разу. Поживем — увидим. Правда, старые крысы говорили, что путь к замку Ахумурадзы очень тяжек и богат опасностями. Властелин наших миров отличается большой подозрительностью и постарался сделать так, чтобы к его дворцу не мог подобраться непрошеный гость.
— Другими словами, у нас на пути, вполне возможно, попадется множество смертельных ловушек?
— Вероятно, — равнодушно ответила Марша. — Но мы ведь их все преодолеем, не так ли?
— Обязательно, — ответил крысиный король.
Впрочем, особой уверенности в его голосе не чувствовалось.
Немного погодя, когда они, свернув с дороги, улеглись отдохнуть на небольшой полянке. Марша сказала:
— Знаешь, а это не так уж и плохо...
— Что именно? — спросил крысиный король.
— Ну, свобода. И приключения. Кажется, будто нет ничего, что ты не смог бы сделать.
— А разве это не так?
— Конечно, не так. У каждого есть свой предел. И счастлив только тот, кто его не знает, кто не подозревает, что есть поступки, которые он не в состоянии совершить.
— Или тот, кто уже сделал все, что ему хотелось в этой жизни, — добавил крысиный король.
— До этого еще далеко, очень далеко, — сказала Марша. — Может быть, это и неплохо.
— Может быть?
— Конечно. — Крыска перевернулась на бок и задумчиво заглянула ему в глаза. — Даже если завтра умрем, мы все равно окажемся в выигрыше. Потому что так и не почувствуем, что такое настоящая безысходность жизни. Не та безысходность, которую время от времени чувствует каждый, а вечная, иссушающая душу безысходность, которую знают те, кто всего достиг и кому незачем больше бороться.
Они полежали еще немного, а потом дружно рассмеялись.
— Ну и бред! — сказал крысиный король. — Похоже, мы немного сошли с ума. Лежим как два дурака на цветущем лугу и рассуждаем о полной чепухе.
— Точно! — весело воскликнула крыска. — Может, это следствие того, что мы все же прошли в двадцать седьмые ворота?
— Может.
Крысиный король поднял голову и прислушался. На дороге было тихо. Слишком уж тихо.
— А вообще, — промолвил крысиный король, — ты не заметила одну маленькую особенность?
— Какую?
— Мы идем по этой дороге уже некоторое время и до сих пор не встретили на ней ни одного путника, не увидели ни одной повозки. Да и вообще какой-то она выглядит слишком уж заброшенной. Мне почему-то казалось, что дорога ко дворцу правителя пятнадцати миров не должна быть такой пустынной.
— Все верно, — промолвила крыска. — Такой она и была. Не так уж и давно. А потом Ахумурадза придумал какой-то колдовской трюк, и те, кто должен попасть в его замок, переносятся в него прямо из города, в который поехали наши артисты. Что-то вроде ворот. Войдя в них, сразу же оказываешься прямиком во дворце. Именно поэтому дорогой теперь никто не ездит. Есть путь более удобный.
— Тогда в чем же дело? Нам нужно вернуться в город, обмануть стражу, охраняющую эти ворота...
— Не пойдет, — покачала головой крыска. - Совсем не пойдет. Наш великий повелитель очень не любит крыс. Поэтому он наложил на ворота заклинание, которое не дает в них войти ни одной крысе. Волшебство — не стражники. Его не обманешь.
— Жаль, жаль.
Крысиный король снова лег на живот и стал смотреть на вившихся вокруг пышного кустика ведьмополоха кошмариков. Были они маленькие, зеленые и смешно махали вооруженными крохотными ножиками лапками. Один из кошмариков подлетел поближе, и крысиный король успел увидеть его головку, покрытую складками, словно обожженную, украшенную маленькой войлочной шляпкой.
— Ха-ха-ха, я — Фреди! — запищал кошмарик.
— А я Брэд, — промолвил крысиный король и так на него дунул, что кошмарик улетел в самую гущу ведьмополоха.
— С кем это ты там разговариваешь? — спросила Марша.
— А ни с кем, — ответил крысиный король и пододвинулся к ней поближе.
Некоторое время они лежали молча. Марша делала вид, будто не заметила, что крысиный король лежит к ней гораздо ближе, чем положено приличиями, а крысиный король делал вид, что с увлечением следит за очередным кошмариком, который висел у него перед носом и унылым голосом тянул:
— Я твой самый страшный сон... Я твоя неминуемая погибель... Я приду к тебе ночью, когда...
В конце концов крысиный король дунул и на него тоже, а потом вкрадчиво сказал Марше:
— А вот тебе никогда не хотелось потереться с кем-нибудь носами?
— Мне много чего хотелось, — задумчиво сказала Марша.
— А мне вот, если честно, хочется потереться с тобой носами сейчас, — еще более вкрадчиво промолвил крысиный король.
— Да ну? — спросила Марша.
— Ага!
Крысиному королю казалось, что сердце у него сейчас выскочит из груди.
В этот момент крыска повернулась к нему, но вместо того, чтобы протянуть свой нос, с оттяжкой цапнула его за ухо.
— Ой-ой-ой! — завопил крысиный король и поспешно откатился в сторону.
— И как же ты до такого, поганец, додумался? — мрачно спросила Марша.
Ухо у крысиного короля болело довольно ощутимо.
— Да что в этом такого? — оправдывался! он. — Потереться носами, это все равно что у людей поцелуй. А люди, они целыми днями только и делают, что целуются. Мне один знакомый человек рассказывал. И никто это за оскорбление не считает.
— Вот и целуйся с какой-нибудь грязной женщиной, — сказала Марша.,— А я самочка честная и с кем попало после недолгого знакомства тереться носами не буду. А если ты думаешь иначе, то топай один к дворцу этого Ахумурадзы. Не хватало мне еще в дороге приставаний сексуально озабоченных самцов. Понял?
Крысиный король не ответил. Отвернувшись от Марши, он в который уж раз думал о том, что неплохо было бы всех самочек собрать в один большой мешок и...
Через некоторое время боль в ухе несколько успокоилась и мысли его приняли Другое направление. Поглядев в сторону крыски, он обнаружил, что она тоже лежит отвернувшись и, видимо, крепко обиделась.
