Тиранозаврик замер, пытаясь услышать, хоть какие-нибудь подозрительные звуки.
Крысиный король ухмыльнулся.
Вот этого делать не стоило. Угроза была не в каких-то звуках, а в их полном отсутствии. Это в диком лесу-то! Так попросту не бывает.
Впрочем, объяснять его ошибку Кусаке он не собирался. Для этого не было времени. Да и не хотелось спугнуть неведомого, притаившегося поблизости врага.
Пока лучше помолчать. Подождать... Вдруг этот самый враг себя выдаст? А может, он уберется восвояси? Наверное, это будет самым лучшим выходом.
Кстати, для кого? И почему этот неведомый враг должен действовать в интересах своей добычи? Не слишком ли наивно это предполагать?
Кусака теперь сидел неподвижно, плотно прижавшись к спине крысиного короля. Если придется убегать или драться, он помехой не станет. И это просто замечательно.
Либо убегать, либо драться...
Продолжая оглядываться и принюхиваться, крысиный король попался прикинуть возможность как первого, так и второго.
Убегать?
Самый лучший выход из подобных ситуаций. «Сделать ноги» в наиболее подходящий момент, оставить противника с носом и уцелеть... что может быть благороднее? Ах, кто-то в этом сомневается? Ну, тогда и флаг ему в руки. Пусть погибает в схватке с сильнейшим врагом. Нет в этом никакой особой доблести. Одна глупость, махровая, уверенная в собственном превосходстве и от этого еще более опасная.
Вот только, куда убегать в данном случае? Назад? А скелеты? Они наверняка уже закончили свои игры с драконом и теперь пустились в погоню. Вперед? А вдруг там, впереди, их ждет нечто более опасное?
Драться? Почему бы и нет? Меч остался при нем. Скелеты вполне справедливо рассудили, что он не представляет для них ни малейшего вреда. Кто мешает вот сейчас вытащить из ножен изогнутый, острый клинок и приготовиться к яростной схватке?
Так пуститься в бегство или драться?
Крысиный король ждал. Для того чтобы ответить на этот вопрос, ему нужно было хоть что-то узнать о противнике.
Кто он? Что он? Как выглядит? Как настроен? Чем...
Неподалеку, в кустах, чуть слышно треснула веточка.
Ну, вот же, вот. Сейчас...
Чувствуя, как сидящий у него спине Кусака подался вперед еще больше и затаил дыхание, крысиный король слегка переменил позу, опустил лапу на рукоять меча.
Ну же! Давай! Кто там — покажись!
Веточки теперь хрустели одна за другой. Все ближе и ближе.
38
— А может, поищем кого-то другого? — предложил Хромоногий. — Вам не кажется, что нам попался слишком прыткий подопечный?
Он сказал «вам», делая вид будто обращается к обоим своим товарищам, но Проломленный Череп прекрасно понимал, в чей огород брошен камешек. И спускать этого не собирался. Он знал, что стоит пару раз оставить подобные выпады без внимания и, не успеешь оглянуться, как лишишься репутации. А какой он без нее командир?
Сильно жалея о невозможности презрительно усмехнуться, поскольку сделать это было нечем, предводитель маленького отряда сказал:
— Нет, другого ловить не будем. Нам нужен именно этот.
— Почему?
— Потому. Обсуждению не подлежит.
— Но почему? Неужели так трудно растолковать?
— Трудно, — процедил Проломленный Череп. — Весьма. Особенно тому, кто не прошел надлежащую школу.
— Какую это школу?
— Школу настоящего солдата, — отчеканил Проломленный Череп. — Школу, без которой никто, абсолютно никто не имеет права хвататься за оружие.
В голосе его слышалась непоколебимая уверенность, возникающая из осознания выстроившихся за плечами шеренг идиотов, отдавших свои жизни во имя того, чтобы имена нескольких отборных негодяев попали в историю. Его голос излучал безграничное презрение к ничтожествам, у которых не хватило пороха наплевать на такие понятия как «дом» и «семья», склонивших головы перед эволюцией, требующей при любой возможности заняться продолжением своего рода... Короче, в его голосе чувствовалось то самое особое отношение, выказываемое любым профессиональным военным к штатскому, попытавшемуся объяснить, что определенные действия приведут к отрицательному результату.
— А я и не хватался, — обиженно пробормотал Хромоногий. — Не будь Повелителя, я бы сейчас тихо — мирно лежал на кладбище и прорастал травой. Почтенное, между прочим, занятие, которым занимается большая часть умных покойников. И только некоторое их количество... по чистому невезению... потерявшее достоинство...
Он еще что-то пробормотал, на этот раз уже совсем неразборчиво и наконец замолчал.
— Значит, ты противишься воле нашего Повелителя? — поинтересовался Проломленный Череп.
Тут Широкая Кость влез в разговор и воскликнул, просто для того чтобы напомнить о своем существовании:
— А наш Повелитель такого не прощает! Он неумолим, наш Повелитель.
— Так и есть, — сказал Проломленный Череп. — Но ты, конечно, об этом забыл? А зря.
Хромоногий задумчиво провел костяшкой пальца по верхней крышке черепа.
Получалось, теперь он был один против двоих. А это на продолжение спора как-то не вдохновляло. Вот дать задний ход — да, и очень.
— Как я мог забыть о нашем великом Повелителе? — заявил Хромоногий. — Уж кто о нем помнил все время, так это я. В отличие от вас, неблагодарных, осмелившихся рассуждать о его способности оделять прощением кого бы то ни было, пытающихся предугадать его мысли и тем самым к нему приблизиться, может быть даже, встать с ним вровень. Не это ли является самым страшным преступлением из возможных? Не напрасно ли вы надеетесь, что оно сойдет вам с рук?
Он замолчал.
— Э-э-э... — промолвил Широкая Кость.
— Не нравится? — учтиво спросил Хромоногий.
— Что именно? — встрепенулся Проломленный Череп.
— Сказанное мной. Не нравится?
— Что именно? — осторожно спросил Проломленный Череп.
— Если о вашем преступлении узнает Повелитель, как он на него прореагирует? Думаешь, трудно это предсказать?
— О нашем? — взвизгнул Широкая Кость. — Я то тут при чем? Каким боком я могу быть замешан в подобную историю?
— Хочешь сказать, в нее замешан я? — с угрозой в голосе спросил Проломленный Череп.
— А кто еще? Кто?
— Но ведь ты сказал...
— Ничего я не говорил. Это все ты, — заявил Широкая Кость. — А я молчал как рыба. Я всегда молчу. Это мой основной принцип. Всегда мол...
Докончить он не успел. Лезвие топора врезалось ему в грудную клетку, перерубило несколько ребер и там застряло.
