А девочка пьяна который день подряд.
Под лестницей живет, давно не моет тело,
Милиция ее в ментовку не берет, бичовкою зовет,
А девушка — созрела.
Менты идут в кино,
Банкиры — в казино,
Лохи идут на дно,
Воры идут на дело.
Но девушку никто с собой не позовет,
Сто грамм ей не нальет,
А девушка — созрела.
— Пошла прочь! — шикнул на нее крысиный король. — Мешаешь тут слушать.
Он все еще пытался в этом гомоне услышать, уловить, определить, кто такой огромный шел к дороге, но уже понимал, что это, скорее всего, сделать не удастся.
Может и к лучшему? И не настало ли время продолжить путь? Очень, кстати, здравая мысль. Почему бы не претворить ее в жизнь?
— Ладно, — пробормотал крысиный король. — Пусть будет так. Идем дальше. У нас есть другие дела.
— Вот именно, — поддакнул со спины Куска. — Вот именно. Идти дальше — интереснее.
Вернув меч обратно в ножны, крысиный король вновь огляделся и потихоньку, все еще настороженно прислушиваясь, пошел по дороге, дальше. И никто на них не напал, никто на них не выскочил, никто не попытался остановить. До первого поворота.
А за ним, прямо посреди дороги, выпучив огромные глаза, расставив в стороны лапы, сидела лягушка, размером с голову взрослого человека. Справа от нее лежал огромный и очень старый кирпич.
— Эй ты, мохнатый, хвостатый, — сказала лягушка. — Купи кирпич.
Крысиный король, уже хотевший было объявить, где он видел и кирпич и продающую его лягушку, вдруг передумал. Слышал он об этом фокусе и о том, что случается если на него попасться. Лучше не связываться, лучше отправиться дальше.
Он даже попытался обойти лупоглазую по краю дороги, но не успел.
— Значит, покупать кирпич ты не хочешь? — проквакала лягушка. — Трусишь, да?
Крысиный король не удостоил ее ответом. Не собирался он попадаться на такие глупые подначки. Он даже успел сделать еще один шаг, и тут это случилось.
Кусака!
Не выдержав обвинения в трусости, тот буркнул:
— Это ты — трусишь! А меня напугать нелегко.
— Он меня обозвал! — изумленно вскричала лягушка.
В голосе ее явно слышалось радость.
Крысиный король ускорил шаг. И все-таки Кусака успел сказать еще кое-что.
— Не обзывался я! — поправил квакушку он. — А просто указал твое место в жизни. Если сомневаешься, могу доказать действием...
— Обижают! — завопила лягушка.
И тотчас, с обеих сторон дороги послышался страшный шум, словно бы к ней со всех ног кинулось до поры до времени стоявшее неподвижно слоновье стадо.
Крысиный король бросился прочь со всех ног.
— Почему мы отступаем? — спросил Кусака. — Мы должны дать им бой. Мы обязаны это сделать, чтобы не ударить в грязь лицом.
— Прежде всего, — отчаянно работая лапами, ответил предводитель крыс, — мы обязаны спасти свои жизни.
— Зачем? Настоящие воины...
— Главным образом заботятся о том, чтобы остаться в живых, в любой ситуации. Те, кто этого не понимает — болваны набитые.
— Но долг и честь...
— Всего лишь слова. Мертвым они — ни к чему.
— А, так ты считаешь...
Впереди был поворот и крысиному королю, для того чтобы в него вписаться, пришлось слегка притормозить. У него было жуткое желание оглянуться и все-таки посмотреть на тех, кто прятался в лесу. Как раз сейчас они должны были выскочить на дорогу. Вот только, времени на это не оставалось.
И кто знает, может за эту секундную задержку придется заплатить жизнью?
Бух! Шлеп-шлеп!
Оказавшись за поворотом, он с размаху влетел в неглубокую, не очень широкую речушку и, не сбавляя скорости, зашлепал по воде.
— Хей-я-я! — закричал Кусака. — Мы купаемся! Мы двигаемся по воде!
С размаху выскочив на другой берег речушки и снова оказавшись на дороге, крысиный король наконец остановился и прислушался.
Погони вроде не было.
Ну и замечательно. Если им действительно удалось выпутаться из этой ловушки...
— Эй, хвостатый, купи кирпич, — послышалось сзади.
И голос, сказавшего это, конечно, принадлежал лягушке.
От всей души жалея, что не обошел этот лес стороной, крысиный король подпрыгнул и кинулся прочь.
Деревья на другом берегу речки стояли высокие, гладкие, прочные. Как раз такие идут на мачты для кораблей песчаных торговцев и сторожевые вышки сеятелей хмельной репы, на загоны для восьминогих буйволов и дома двинувшихся на цифре семь сектантов, полностью уверенных в своем божественном предназначении. Лиан между этими деревьями совсем не было и, подозревая, что на дороге от прилипчивого торговца кирпичами отвязаться будет труднее, пробежав по ней всего несколько десятков шагов, крысиный король юркнул в самую гущу древесных стволов.
— Мы покинули дорогу, — сообщил Куска.
— Ну и правильно, — буркнул Крысиный король, пробираясь в глубь леса. — Нечего нам там делать. Лучше скажи — лягушонок был тот самый?
— Лягушонок?
— Ну да. Тот, что опять затянул песню про кирпич. Ты ее разве не слышал?
— Слышал? Да только о кирпичах в этот раз сказал... гм...
— Он не походил на лягушку? — пришел на помощь своему подопечному крысиный король.
— Совсем не походил.
— А на кого?
— Как бы это сказать? Ну... в общем, такой, большой и с зубами наружу, между которыми два рта. Короче — я не знаю, кто это.
— Понятно, — пробормотал крысиный король.
Ничего понятного здесь он, конечно, не находил. Каким образом лягушка превратилась в страшного зверя? И зачем это произошло? Ох, странный это лес, неприятный. Надо было обойти его стороной.
Додумывая эти мысли, он перебрался через поваленное дерево, ствол которого был усеян шляпками грибов-туристов, как это у них водится, не удержавшихся от осмотра предмета почтенного возраста, с наслаждением вдыхающих исходящий от него запах гнили. Потом был пригорок, сплошь поросший крохотными метрическими елочками. Стволы их украшали возникшие естественным образом зарубки, обозначавшие возраст в годах. Причем росли деревца так медленно, что стволы достигавшие высоты взрослого человека из-за годовых зарубок здорово смахивали на ученические линейки.
За пригорком обнаружилась небольшая поляна, покрытая сочного изумрудного цвета травой и усеянная желтенькими, невзрачными цветочками. Самая обычная, ничем не выделяющаяся поляна.
Вот только...
