В этом году Иннуон не хотел отправляться на праздник урожая. Аред с ней, традицией, он чувствовал себя спокойно только за стенами замка, но не мог позволить, чтобы разнесся слух, будто герцог Суэрсен до того напугался, что из дому носу не кажет. А вот Элло на этот раз точно останется дома — хватит с него прошлогоднего купания. Иннуон отдавал должное изобретательности своего наследника — тот никогда не повторял дважды одну и ту же шалость. Соэнна, как всегда, осталась недовольна его решением. На эту женщину невозможно угодить! В прошлом году она чуть ли не под копыта лошади кидалась, чтобы оставить детей дома, а на этот раз встала на дыбы, когда услышала, что ее любимец останется сидеть дома, а Леар поедет на праздник. Иннуон насмешливо хмыкнул: в любой другой семье это могло бы привести к большим неприятностям в будущем. Если один брат получает то, чего лишен второй — жди беды. В любой другой семье, но только не в роду Аэллин. Что бы родители ни делали, узы близнецов им не разорвать. Элло будет сердиться на отца, дуться на мать, кричать на слуг, но никогда не затаит обиду на брата.
* * *
Щеки молоденькой служанки раскраснелись — то ли от жара в очаге деревенского трактира, то ли от вина, то ли от проникновенного взгляда ее кавалера. Нет, не зря она жертвовала сном и бегала в деревню на свидания! Ну кто еще может похвастаться эльфийским ухажером? Было от чего задрать нос перед подругами. Эльфы испокон веку жили в Суэрсене, так же, как и крестьяне-люди, пахали землю, пасли коров, сбивали сметану в масло. За долгие годы почти исчезли различия между двумя народами — шили одежду из той же самой домотканой шерсти, отвозили урожай на те же самые ярмарки и гуляли в одних и тех же трактирах. Праздник урожая только справляли по отдельности, да и то, что тут, что там — плясали да костры жгли. Во всем были схожи эльфы и люди, жившие на землях рода Аэллин, и только одного обычая придерживались свято — женились среди своих. Старейшины строго следили за соблюдением обычая. В других землях порой рождались полуэльфы, но в Суэрсене даже старожилы не могли припомнить ничего подобного. Знала об этом Вилла, как не знать — родилась и выросла в этой деревне, но как тут устоять, когда он на нее так смотрит, а глаза словно из серебра отлиты, а руки у него теплые-претеплые, а губы… ничего слаще она в жизни не пробовала. Были у нее ухажеры, как не быть — девчонка симпатичная, курносая, правда, ну да ее это не портило, но разве можно сравнивать! Вот и бегала Вилла в деревню каждый вечер: сядут в уголке, выпьют вина, целуются-милуются, а потом она ему все про жизнь свою рассказывает. Он не чета другим, слушает внимательно, не то, что деревенские — тем бы только потискать, да на сеновал затащить.
* * *
Эльнир стоял перед Старейшими и остро ощущал свою вину, так остро, словно действительно был в чем-то виноват. Старейшие специально покинули Филест и приехали сюда, за сотни миль от Зачарованного Леса, чтобы исполнить волю короля, и его, Эльнира, одного из младших в роду Силенвэ, из дома Звезды, избрали помогать им. Такое доверие, а ведь он даже не из правящего дома Солнца, и родился всего лишь двадцать весен назад. Эльнир старался — он нарушил обычаи своего народа, пускай и с ведома Старейших, но глухое чувство раскаянья грызло его не переставая, не говоря уже о том, как противно ему было прикасаться к этой девушке. Она была такая… человеческая. Но так было нужно, чтобы исполнить волю короля, и он делал, что должен. И, несмотря на это, сегодня вечером, за день до свершения, он принес Старейшим плохую весть. Сердце юноши сжималось от боли и вины, он ждал, пока Старейшие позволят ему говорить. Сребровласый эльф в малиновом плаще кивнул Эльниру:
— Мы слушаем тебя, Эльнир из рода Силенвэ.
— Я принес плохие вести, Мудрые, — юноша склонил голову, — старший сын герцога не будет на празднике.
— Почему?
— Так решил его отец. Мальчик плохо вел себя в прошлый раз.
Старейшины молча переглянулись — подходящее объяснение для служанок, но вряд ли герцог действительно ждал целый год, чтобы наказать сына за шалость. Скорее всего, он опасается чего-то, и решил не рисковать наследником. Порой люди проявляют странный дар предвиденья, неведомый даже эльфам. Но отправится ли мальчик на праздник, или останется дома — все уже решено. Завтра ночью Тварь умрет, и ни один герцог в мире не предотвратит эту смерть. Но это будет завтра, а сегодня истекло время Эльнира. Менельдин с сожалением посмотрел на склонившего голову юношу, стоящего перед старейшинами. Как жаль, что сегодня ему предстоит вернуться к Творцу. Но совет принял решение — никто не должен знать. Потому и выбрали для этого сына дома Звезды, солнечная кровь слишком драгоценна, чтобы жертвовать ею даже во имя великих целей. Он обратился к ожидающему юноше:
— Ты принес хорошую весть, Эльнир. Совет благодарит тебя, — он подошел к молодому эльфу вплотную, взял его за подбородок и впился взглядом в его глаза, серебристые, как звезды безоблачной морозной ночью. — Сейчас ты отправишься домой, Эльнир, и ляжешь спать. Ты устал, и должен отдохнуть.
Юноша хотел было возразить, что совсем не устал, и готов и дальше служить Совету, но внезапно ощутил слабость во всем теле, такую сильную, что даже покачнулся, а Старейший продолжал:
— Ты ляжешь и уснешь, и будешь спать, спать, спать. Ты устал и не захочешь просыпаться. А теперь ступай, — Менельдин коснулся лба юноши, словно благословляя.
Эльнир, заметно пошатываясь, с трудом влез в седло. Усталость захватила его, он забыл и о Совете, и о воле короля, и о противных влажных руках той служанки из замка… как же ее звали… впрочем, это неважно. Важно было только одно — доехать до дома и поскорее уснуть.
Старейшие смотрели ему вслед, Менельдин сцепил пальцы в замок… Нужно было восстановить силы — предстояла тяжелая ночь. Ночь древнего колдовства, ночь забытой песни, ночь возмездия. Тварь не спрячется за стенами замка, не скроется в лабиринтах сна, не ускользнет из расставленной сети. И что с того, что Тварь пребывает в облике пятилетнего ребенка? Проклятый не должен вернуться в мощи своей, и если ради этого приходится убивать детей своего народа, то что значит кровь одного маленького человечка? Разве не предотвратит эта кровь гибель тысяч и тысяч?
LXXIII
Элло по привычке сидел на подоконнике в детской, поджав ноги, и погрузившись в раздумья. Раньше он не мог забраться так высоко сам, без помощи брата или придвинутого к окну стула, зато, оказавшись у цели, мог растянуться на подоконнике в свое удовольствие. Не так давно он обнаружил, что если подтянуться на руках, он вполне может справиться самостоятельно, но приходится поджимать под себя ноги. Подоконник каким-то волшебным образом стал меньше, чем был. Элло понимал, что на самом деле это он вырос, и именно об этом мальчик и размышлял, оставшись в одиночестве. Как и всякий мальчишка, он хотел поскорее вырасти. Мир взрослых казался невероятно притягательным: они ложились спать поздно ночью, пили холодное вино вместо теплого молока, ездили верхом на больших конях и дрались настоящими мечами. Да, и отец, и наставники постоянно говорили, что быть взрослым — большая ответственность, что взрослые редко поступают так, как им хочется, что им нужно много знать и еще больше уметь, но Элло пропускал мимо ушей все, что ему не нравилось. И вот теперь, неудобно скрючившись на любимом подоконнике, он впервые признал, что взросление действительно приносит с собой не только приятные изменения. И ведь это только начало… Мальчик вспомнил недовольный голос отца, отчитывающего его за очередную шалость: будущий герцог должен вести себя достойно. Элло всегда считал, что быть взрослым — хорошо, а быть герцогом — еще лучше. Все в замке слушались его отца. Герцогу принадлежали все красивые вещи в замке и сам замок, и деревня внизу, и горы, и река, и озеро, все вокруг. Элло тяжело вздохнул, опять-таки, впервые задумавшись над тем, что на самом деле означали все эти высокопарные высказывания о долге, чести рода, обязанностях. Может, стоит предложить отцу, когда тот вернется, чтобы герцогом был Леар, а не Элло? Леар — умный, прочитал много книжек, и ведет себя хорошо, почти всегда. Ну, пока Элло чего-нибудь не придумает. Чем больше мальчик размышлял, тем сильнее ему нравилась эта идея. Отец наверняка согласится — он всегда приводил младшего в пример, а Леар… Леара Элло уговорит, у него это всегда получалось. Герцогом быть куда как приятнее, чем хвататься за раскаленную сковородку, или купаться в ледяной воде.
