— Жив, хвала богам, жив, — поймав непонимающий взгляд стражника, устало объяснил, — герцог мертв, и герцогиня тоже. Зарезали. Прямо в спальне.
Наступившую тишину прервал плач Леара, не сразу осознавшего, что у него больше нет родителей. Капитан хотел было успокоить мальчика, но с досадой махнул рукой и вышел из детской. Он понимал, что искать убийцу уже слишком поздно, наверняка тот успел покинуть замок несмотря на запертые ворота, но собирался исполнить свой долг. Если этот ублюдок все еще здесь — его найдут, а с мальчишкой, хоть он теперь и герцог, пусть нянька возится.
LXXV
Наместница неторопливо прогуливалась по шуршащим под ногами осенним листьям, к недовольству садовников захватившим аллеи дворцового парка, и украдкой рассматривала свою собеседницу, хотя успела за долгие часы заседаний Высокого Совета изучить это лицо до мельчайших черточек. Илана, магистр магического ордена Алеон, меньше всего походила на белую ведьму, скорее ее можно было принять за дорогую куртизанку, из тех, что научились преподносить свой порок как высшую добродетель. Внешне магистр чем-то походила на саму Энриссу — тоже высокая, светловолосая, сероглазая, но если волосы наместницы напоминали о белом золоте, то кудри Иланы переливались червонным, серые глаза Энриссы казались почти прозрачными, в глазах магистра проглядывала яркая синева летнего неба. Энрисса казалась величественной девой, сошедшей со старинного полотна великого мастера, а при взгляде на магистра Илану любой мужчина сразу же вспоминал, что белые ведьмы служат богу жизни и плодородия. Ирония судьбы заключалась в том, что холодная Энрисса позволила себе пренебречь законом и стать женщиной, в то время как Илана вынуждена была сохранять девство, чтобы не утратить власть.
Сейчас две женщины прогуливались по саду, оставляя за собой след на опавшей листве — Энрисса запретила садовникам убирать желтые листья, запах прелой листвы она предпочитала удушливому дыму от огня, на котором эту листву сжигали. Илана задумчиво посмотрела на свою собеседницу:
— Ваше предложение, ваше величество, достаточно неожиданно для меня.
— Понимаю ваше удивление, госпожа Илана, — голос наместницы звучал так же ровно, как и обычно, словно она обсуждала с белой ведьмой особенный сорт лилий, выведенный в дворцовой оранжерее.
— Вы оказали мне честь своим доверием, и я не стану лгать в ответ. Если предположить, что некая женщина, в силу своего положения в обществе захочет скрыть свою беременность от ордена — это возможно только если кто-то из сестер поможет ей.
— Я понимаю.
— Вы понимаете так же, что чем выше стоит эта женщина — тем дороже обойдется такая помощь.
Наместница усмехнулась — как она и предполагала, все сведется к цене. На ее счастье орден Алеон во все времена снисходительно относился даже к собственному уставу, не говоря уже о чужих законах. Белые сестры не брезговали ничем, урывая везде, где можно власть и деньги. Все, что огненные маги брали без спроса, ведьмы предпочитали получать в награду за свои услуги. Разумный подход, недаром орден Алеон пользовался в народе любовью, в отличие от Дейкар. Все знали, что белую ведьму всегда можно купить, так чего же ее бояться? Мудрые ведьмы никогда не запрашивали больше, чем человек мог заплатить, и никто не оставался в накладе. Ну что ж, она и не ожидала, что сумеет договориться по дешевке. Но и магистр Илана должна понимать, что возможности наместницы не безграничны. Энрисса не собиралась переплачивать: Илана возьмет, что ей предлагают, или… или наместнице придется согласиться с Ванром.
— Да, разумеется. Впрочем, мы слишком увлеклись. Не сомневаюсь, что ваше время столь же драгоценно, как и мое, — Энрисса произнесла эти слова с заметным сожалением: мол, и рада была бы поговорить об отвлеченном, да долг обязывает.
— Да, — Илана чуть сморщила лоб, — Высокий Совет счел предложение ордена Алеон, — она замялась, подбирая нужное слово, — избыточным на данный момент. Жрецы Эарнира справляются со своими обязанностями.
— Возможно, Высокий Совет просто не обладает всей информацией?
— Очень может быть.
— Члены Совета — домоседы, а в Суреме жрецов Эарнира хватает, даже с избытком, — наместница понимающе улыбнулась.
Среди жрецов бога жизни хватало настоящих подвижников, охотно несущих служение там, где труднее всего, но хватало также и других, стремящихся устроить прежде всего свою жизнь. Они старались любыми путями остаться в столице, и как следствие — за последние двадцать лет в Суреме прибавилось пять храмов Эарнира, в то время, как на взгляд Энриссы, следовало закрыть десять из уже имевшихся. Неудивительно, что храмовый совет жрецов Эарнира всеми силами противодействовал попыткам белых сестер отобрать у них работу. Белые ведьмы же настаивали, что служат Эарниру так же, как и жрецы, и должны получить право проводить все обряды Эарнира, чтобы у верующих был выбор к кому обращаться. До сих пор Высокий Совет отказывался допустить орден к такой кормушке — ведь бесплатные обряды, как всем известно, бывают только в храме Келиана, и получить эту услугу человек может всего один раз. За все остальное приходится платить.
— Высокий Совет плохо представляет себе, что происходит в провинциях. В деревнях крестьяне успели забыть, когда последний раз видели жреца. Они годами не могут дать своим детям имена перед лицом бога, не могут провести свадебные обряды!
— Храмовый совет считает, что графы и герцоги должны оплачивать эти услуги для своих подданных.
— Такого закона нет, а благочестие наших лордов порой оставляет желать лучшего. Орден же готов нести все расходы. Нам причиняет боль сама мысль о страданиях людей!
Не знай наместница магистра Илану так хорошо, она могла бы поклясться, что та сама верит в свои слова. Увы, Энрисса понимала, чего на самом деле добивается орден Алеон: стоит позволить ведьмам просунуть нос в щелочку, и весьма скоро они захлопнут дверь перед растерянно хлопающими глазами жрецами Эарнира, а бедные простые люди, о которых так пекутся ведьмы, обнаружат, что у них нет выбора — или обряд проведут белые сестры, или никто. Энрисса не собиралась дарить ордену столь роскошный подарок, но обстоятельства вынуждали. С другой стороны, храмовый совет Эарнира получит повод призадуматься. Наместница давно уже считала, что храмы слишком вольготно расходуют государственные средства, пусть теперь их подхлестнет здоровая конкуренция. А Эарнир потерпит, в конце концов, какая ему разница, кто машет зеленой ветвью?
— Понимаю и разделяю ваше беспокойство. Далеко не все столь ответственны, как граф Инхор. Он проследил, чтобы жрецы занялись, наконец, делом. Но в других провинциях, — наместница вздохнула.
— Увы, Высокий Совет…
— Думаю, что для этого вовсе не обязательно решение Высокого Совета. У меня есть пять прошений из разных провинций. Я не могу оставить их без внимания, вне зависимости от мнения советников.
Илана понимающе улыбнулась:
— Между нами действительно много общего, ваше величество. На первом месте — благо народа. Мы пришли, чтобы служить.
