Посвящается памяти брата Эвелина.
«Знай наших!»
Зеленые холмы остались позади. Путник чуть помедлил, прежде чем покинуть последнюю лиственную рощу и шагнуть на плоскую дорогу, медленно уползающую вдаль под раскаленным солнцем. Тонкие редкие черные стволы сгоревших деревьев топорщились по обочинам.
Черта, у которой был остановлен пожар, выглядела отчетливой, как между войной и миром, и человек малодушно замешкался, прежде чем перейти ее.
Жара плотно обступила его. Она теснила его, словно враг, атакующий сразу со всех сторон, и он понял, что приблизился к границам Королевства. Насколько далеки они? Он не знал. То, что он ощущал, пугало его. Однако пути назад не было. Возвратиться без Фейнне он не мог.
Вздохнув и почувствовав, как горячий воздух обжигает ему горло, человек сделал первый шаг по дороге, и тотчас черная птица закружила над ним в вышине.
Глава первая
НОВЕНЬКАЯ
Фейнне привезли в Королевскую Академию Коммарши на восьмой год после того, как ее величество правящая королева дозволила незамужним девушкам из знатных семей получать образование вне дома.
Появление новенькой не вызвало большого переполоха. Разве что несколько любопытных студентов, прогуливающих лекции, наблюдали за тем, как из большой крытой повозки выходят слуги: рослый мужчина и сухонькая старушка. «Еще одна студентка приехала», — пронесся слух. Зеваки нетерпеливо ждали, когда покажется сама молодая госпожа.
Девушки в Академии не были такой уж редкостью, но по большей части у них не имелось ничего, кроме милой внешности и желания любой ценой восстановить былое могущество захиревшего рода. Им не возбранялось участие в студенческих пирушках и даже дуэлях. Неписаный студенческий кодекс настрого запрещал в подобных случаях подчеркивать различие между полами.
Однако вновь прибывшая девушка даже на первый взгляд сильно отличалась от прочих студенток. Она совершенно явно обладала значительным достатком. Что же привело ее в Академию, если не стремление обзавестись интересным мужем?
— Сомневаюсь, что у нее есть необходимость зарабатывать на жизнь, — высказался один из студентов, наблюдая, как из повозки выгружают сундуки.
— Вероятно, она — урод, — предположил второй. И в этот самый миг из повозки показалась она. Фейнне — так ее звали. По крайней мере, так обратился к ней слуга.
Услышав свое имя, произнесенное знакомым голосом, Фейнне чуть улыбнулась и протянула руки. Слуга бережно положил их на свои плечи и, обхватив девушку за талию, осторожно вынул ее из повозки.
У нее было забавное лицо с маленьким острым подбородком — как нарисованное сердечко — и пушистые, пепельного цвета волосы. Когда слуга снял ее с повозки, она не стала вертеться и оглядываться, как поступила бы любая другая девушка, оказавшаяся в новом месте. Фейнне просто стояла, рассеянно глядя перед собой, и чуть улыбалась — явно не происходящему вокруг, но собственным мыслям.
Один из студентов широко осклабился и помахал ей рукой. Фейнне никак не ответила. Это смутило парня настолько, что он несколько мгновений не знал, как быть, а затем сплюнул сквозь зубы и пробормотал: «Дура!» Девушка, казалось, не заметила и этого.
Начали вносить сундуки в комнаты, снятые для новой студентки в одном из чистеньких домов, что были построены вокруг сада Академии специально для сдачи внаем студентам из состоятельных семей. Старушка-прислужница сразу исчезла в глубине помещения. Девушка провела пальцами по шероховатой стене дома, шевельнула губами.
Вернулся слуга, взял ее за локоть и увел в дом. Фейнне чуть споткнулась у порога, но благополучно преодолела его и скрылась из виду.
Наблюдатели еще немного потоптались у входа, однако ничего интересного больше не происходило.
— Ну, и что ты о ней скажешь, Эгрей? — заговорил один из студентов, по имени Гальен.
— Надменная глупенькая богачка, — авторитетно высказался Эгрей. — Надо будет обломать ей коготки.
Его приятель медленно покачал головой. Новенькая девушка ему понравилась.
Она появилась на лекции по оптике уже на следующий день. С ней пришел и тот самый слуга, что вчера препровождал ее в дом. Сегодня он опять поддерживал ее за локоть. Они устроились чуть в стороне от остальных, на краю скамьи.
Лекции читались в огромном саду Академии, где тщательно ухоженные участки перемежались нарочно запущенными. Этот сад представлял собой целую вселенную, и в истории Академии имелись студенты, которые не покидали его в течение всех лет своего обучения. Что до преподавателей, то иные из них оставались внутри этой вселенной десятками лет.
Здесь имелись фонтаны и статуи, выстриженные газоны и настоящие лесные заросли. В нескольких местах были установлены длинные деревянные или каменные скамьи для студентов. Почти все кафедры имели собственные залы под открытым небом, а кафедра почвоведения и гидропоники располагала, кроме всего прочего, большой оранжереей и полусотней грядок, окружающих квадратный пруд.
Оптику преподавал один из ведущих профессоров Королевской Академии, магистр Алебранд — низкорослый, с жесткой темно-рыжей бородой и бешеными глазами, которые на ярком солнечном свету становились желтыми.
Завидев новую студентку, он коротко, сердито кивнул ей, а когда она, по своему обыкновению, не ответила на приветствие, закричал:
— Кто? Что? Почему здесь?
Поднялся слуга девушки. Это еще больше взбесило магистра Алебранда. Он даже затопал короткими толстыми ногами.
— Почему? — зарычал он прямо в лицо приближающемуся слуге.
Тот невозмутимо склонился в поклоне, а затем выпрямился и громко, отчетливо представил свою подопечную:
— Моя госпожа — Фейнне из Мизены.
— Никогда не слыхал! — отрезал Алебранд.
— Не слыхали, так послушайте, — вспыхнул слуга. — И нечего орать!
Алебранд побагровел так, что бородища на его лице стала казаться по сравнению с лицом почти желтой. Янтарные глаза профессора загорелись, как у дьявола. К растущему веселью студентов, он смог только хрипло крякнуть несколько раз подряд, но перебить дерзкого слугу и поставить его на место магистру явно не удалось.
— А мое имя — Элизахар, — продолжал слуга спокойно.
По его манере держаться было очевидно, что он привык иметь дело с господами самого разного нрава и темперамента и что никакие выкрики, угрозы и демонстрации силы давным-давно не производят на него впечатления.
— Ф-ф... — пытался заговорить ошеломленный магистр. На его бороде вздувались пузыри.
— Я буду посещать занятия вместе с госпожой Фейнне, — продолжал Элизахар, оглядываясь и осматривая притихших студентов очень внимательно. — Потому что она слепа и нуждается в моей помощи.
