— Спасибо.
Чильбарроэс хмыкнул.
— Гадость?
— Разумеется, — сказал Элизахар. — Где мы находимся? Как я сюда попал?
— А ты помнишь, что случилось? — спросил Чильбарроэс, надвигаясь на собеседника и неожиданно делаясь гораздо больше размерами. Он как будто разросся в пространстве, заняв собой полмира. Другую половину съел плотный серый туман.
— Я помню... как шел...— сказал Элизахар и с отвращением поморщился. — Для чего ты это делаешь?
— Что именно? — осведомился старик.
— Заставляешь меня чувствовать себя полным дураком.
Чильбарроэс пожал плечами.
— Об этом я как-то не думал... — Неожиданно он рассердился: — Кто ты такой, чтобы я заботился о тебе? Какая мне разница, как ты себя чувствуешь — дураком или умным?
— Никакой, — согласился Элизахар.
— В таком случае, рассказывай дальше.
— Я шел и шел, перебрался через горный хребет и увидел границу Королевства...
Чильбарроэс резко хлопнул в ладоши. В ушах у Элизахара зазвенело.
— Вот и все! — воскликнул старик. — Ты сам ответил на свой вопрос. Вот и все, что с тобой произошло! Ты добрался до границы Королевства. И где бы ты ни оказался — переходя эту границу, в любом месте ты встретишь меня.
— А, — сказал Элизахар, пытаясь улечься и закрыть глаза.
Чильбарроэс вскочил и ударил его ногой в бок.
— Встать! Если ты не можешь не спать — тогда стой! Отвечай стоя!
Элизахар попытался встать, но упал на четвереньки. Чильбарроэс наблюдал за ним с презрением, затем наклонился и рывком поднял на ноги.
— Почему ты пошел к границе Королевства?
— Потому что... я искал... одного человека. Не тебя.
— Кого? — Чильбарроэс сверлил его глазами.
— Мою госпожу... Фейнне... Она пропала...
Солнце медленно поднималось над песками, но туман не исчезал — напротив, становился гуще. Он наполнялся беловатым светом, его клубы обретали объем и собственную потаенную жизнь. Порывы ветра то и дело пытались разогнать их, но в просвете мелькали лишь серые пески, а затем туман смыкался вновь.
Обрывки тумана липли к лицу Чильбарроэса, и он срывал их и отбрасывал в сторону гневным движением.
Сквозь наползающую глухоту Элизахар едва слышал голос, яростно кричащий на него:
— Пропала? Она пропала? Ты допустил, чтобы она пропала? Фейнне?
Чильбарроэс пытался бить его по лицу, чтобы привести в чувство, но полупрозрачные руки едва задевали человека.
— Уведи меня отсюда, — взмолился Элизахар, даже не зная, слышит ли его собеседник. — Прошу тебя, уведи! Куда хочешь, лишь бы подальше от этого места!
Чильбарроэс, как оказалось, понял, о чем его просят. Он вцепился в одежду Элизахара и потащил за собой. Они бежали, разрывая пальцами упругий туман, и это было похоже на то, как если бы они пытались пройти сквозь клубок спутанных шелковых нитей.
— Должен же я где-то жить, — сказал Чильбарроэс. — Как ты думаешь? Или ты полагаешь, что я бездомный бродяга, вроде той сухой травы, которую ветер гоняет по пустыне?
Элизахар лишь молча покачал головой. У него больше не было собственного мнения. Он с легкостью мог довольствоваться чужим. Ему хотелось спать.
— Ты прав, — спустя несколько секунд проговорил Чильбарроэс, хотя Элизахар продолжал хранить молчание, — я достоин гораздо более роскошного жилища. И оно у меня было, можешь мне поверить. И еще будет! А пока — довольствуйся тем, что есть.
Они вернулись на землю Королевства. Пустыня осталась за цепью невысоких холмов. Здесь росли деревья низкорослые, с узловатыми, словно бы искалеченными ветвями.
— Их высаживали корневищем вверх, — объяснил Чильбарроэс. — Целый лес деревьев, растущих вверх корнями. Их родина — небо.
— Для существ, укорененных в небе, они слишком некрасивы, — с трудом вымолвил Элизахар. — Слишком... земные. Похожи на камни.
— Все небесное, оказавшись на земле, делается некрасивым, — сообщил Чильбарроэс. — Людьми земли оно воспринимается как уродливое, искаженное. Это закон.
— А эльфы? — спросил Элизахар.
— Эльфы? — Чильбарроэс остановился. Медленная дрожь сотрясла все его огромное тело, и он закрыл руками свое длинное морщинистое лицо. — Они страшные... — прошептал он, выглядывая сквозь раздвинутые пальцы.
— Разве они не прекрасны?
— Только у себя дома.
— А правящая королева? — настаивал Элизахар.
— Она уже почти человек... — Чильбарроэс дрожал все сильнее. Теперь он не был таким прозрачным, как в первую и вторую его встречу с Элизахаром, но пугал гораздо сильнее. — А я говорю о настоящих. Их красота причиняет боль. Ты должен бояться их.
— Ладно, — покорно согласился Элизахар. — Буду бояться. Так где же твой дом?
— Вот он! — Рука полупрозрачного старика все еще подергивалась. — Видишь?
Со стороны землянка оставалась почти незаметной — просто холмик, покрытый дерном. Однако внутри этого потаенного жилища Элизахара встретила настоящая роскошь: укрепленные бревнами стены были украшены ткаными картинами, на полу лежал недавно срезанный тростник, обрызганный стойкими благовониями, большая постель под бархатным балдахином была застелена свежими льняными покрывалами, а несколько светильников, свисающих с потолка и стоящих на полу, поражали изяществом.
— Где же очаг? — спросил Элизахар, обводя взглядом помещение.
Чильбарроэс удивился:
— Для чего мне очаг?
— Но ведь ты должен где-то готовить пищу.
— О чем в первую очередь думает человек? О том, чтобы поесть! — Чильбарроэс рассмеялся, хотя ему было совсем не весело, а затем насупился. — Будешь стряпать для себя на костре, подальше от моего жилья. Ты хорошо меня понял? Подальше! Как можно дальше! Ненавижу вонь вареного мяса.
— Хорошо. — Элизахар посмотрел на старика.
Тот снова сделался прежнего роста, и Элизахар мог заглянуть ему в глаза, не поднимаясь для этого на цыпочки.
— А теперь я могу заснуть? — тихо спросил Элизахар.
— Прежде чем я позволю тебе это, ты должен кое-что рассказать мне.
— Спрашивай, только побыстрее! — взмолился Элизахар.
— Как сумею. Ведь ты не уберег девушку! Что с нею случилось?
— Я потерял ее.
— Она жива?
— Не знаю... Она исчезла.
— Кого ты подозреваешь?
— Я не подозреваю — я точно знаю, кто за этим стоит. Магистры Алебранд и Даланн.
— У тебя есть серьезные основания считать похитителями именно их?
