Радихена был так ошеломлен, что сумел лишь пробормотать:
— Это кто?
— Его сиятельство — герцог Вейенто. Во всем слушайся меня, тогда тебя не накажут.
— Ладно, — сказал Радихена.
— Тебя отведут в помещения для прислуги, умоют и переоденут. Когда ты будешь готов, никуда не уходи. Сиди и жди меня. Я отведу тебя к его сиятельству. Это ясно?
— Да, — сказал Радихена, однако при этом он выглядел так, словно ничегошеньки не понял.
Доверенный слуга господина герцога покривил губы, однако продолжил наставления:
— Когда я приведу тебя в апартаменты его сиятельства, веди себя тихо. Молчи, пока к тебе не обратятся. На все вопросы отвечай без утайки, даже если твои ответы и покажутся тебе самому непристойными, глупыми или дурно тебя характеризующими. Не думай о том, как ты выглядишь. Его сиятельство должен знать правду во всей ее полноте. Независимо от того, что ты наделал и из каких побуждений, его сиятельство будет милостив.
Радихена помолчал немного, потом осторожно заговорил:
— Можно я задам вопрос?
— Кому? — ужаснулся слуга герцога. — Его сиятельству? Ни в коем случае! Только если он сам дозволит... никак иначе!
— Нет, не его сиятельству. Вам, господин.
— А, — с неудовольствием протянул слуга герцога. — Спрашивай, только быстро. Мы скоро уже приедем. Не нужно, чтобы видели нас беседующими. Это разрушает субординацию.
— Мне объяснили, что в герцогстве все делается по закону, а не по произволу, — сказал Радихена.
— Ты, кажется, вознамерился разбираться в подобных вопросах?
— У нас в поселке об этом все говорят, — пояснил Радихена. — Никто не разбирается. Просто говорят. И на курсах учат. Есть закон, и все тут.
— Да, — величественно промолвил доверенный человек герцога, — в Вейенто все решается исключительно законом. Но только не в тех случаях, когда его сиятельство принимает единоличное решение проявить милость. Эти случаи крайне редки. Тебе ясно?
— Да, — сказал Радихена. Ему вдруг сделалось очень спокойно. Он вступал в знакомую область произвола — и вдруг осознал, до чего же стосковался по югу с его неписаными, но строго исполняемыми правилами!
* * *
Герцог Вейенто смотрел на человека, которого ему представили как «нарушителя границ». Сейчас было очень неподходящее время. У Вейенто и без этого парня хватало забот.
На территории герцогства сейчас находился Ларренс с ордой своих головорезов: кочевники угрожали Саканьясу, одному из лакомых приграничных городков, что стоял на спорных землях. Время от времени конфликт обострялся, и тогда там шли бои, а добираться до Саканьяса удобнее всего было через Вейенто. Ничего не поделаешь: герцогство Вейенто считалось частью Королевства, и отказать Ларренсу в проходе с войсками было немыслимо. К тому же Вейенто и сам не хотел, чтобы кочевники вторглись в его земли — лучше уж пусть ими занимается Ларренс.
Династическая проблема в Королевстве в эти дни обострилась. Вейенто не мог себе простить неудачи с Хессиционом: но кто мог бы предположить, что старый профессор умрет сразу же после того, как откроет формулу, которую пытался отыскать в течение нескольких десятков лет!
Принцу Талиессину скоро исполнится двадцать. Он взрослеет. Скоро он начнет осознавать свой долг и то блестящее будущее, которое его ожидает, если он не заупрямится, не настоит на браке по любви и сумеет обновить эльфийскую кровь династии. Пока Талиессин — мальчик, терзаемый меланхолией, приступами дурного настроения и чувством собственной неполноценности, устранить его — не такая уж большая проблема. Но если он повзрослеет, убрать с дороги юнца станет гораздо сложнее.
До сих пор Вейенто рассчитывал на свои опыты в Академии. Шпионы, оба преподавателя-гнома, регулярно доносили ему о том, что вроде бы появился подходящий студент. И каждый раз тревога оказывалась ложной: никто из этих «подходящих студентов» не был в состоянии экспериментировать с переходами в мир Эльсион Лакар.
А когда появилась Фейнне — Вейенто упустил ее.
Все эти заботы не давали герцогу спать. И тут ещё какие-то нарушители границ... Хорошо, что гномы — такие буквоеды во всем, что касается правил, установлений и порядков. Герцогу пришлось, правда, раскошелиться, однако на сем инцидент был исчерпан.
Самым простым было бы отправить провинившегося горняка обратно в поселок, а сумму штрафа прибавить к общей сумме его контракта — это увеличит срок его обязательной работы на рудниках на два или три года, только и всего. По поводу второго горняка, раненого, спасенного гномским целителем, было направлено благодарственное письмо, к которому прилагалась штука полотняной материи, вещи, особенно ценимой под землей, поскольку там не умели выделывать ткани.
Нарушитель границы, одетый в чистые штаны и рубаху, босой, был введен в покои двумя стражниками. Он так и стоял между ними, точно арестант, и молча смотрел на герцога.
Вейенто наконец оторвался от своих раздумий и махнул стражам, чтобы уходили. Радихена остался с его сиятельством наедине. Ему не давали никаких указаний насчет того, как себя вести, поэтому он сделал то, что сделал бы, будь перед ним его прежний господин — Адобекк: прошел вперед на несколько шагов, опустился на колени и склонил голову.
— Встань, — сказал герцог недовольно. — Здесь так не делают.
«Южанин, — думал он. — Неисправимый южанин... Но это, может быть, и хорошо... Южанина никто не станет связывать со мной. Даже предполагать такого не станут...»
Радихена послушно встал.
«Рыжий, как и докладывали. Но вовсе не тридцати лет. Не больше двадцати. Может, и меньше. Совсем мальчишка, — думал герцог. — Я всегда говорил: невозможно судить о человеке, пока он не умылся. Под слоем грязи может скрываться что угодно».
— Как тебя зовут?
— Радихена.
— Давно ли ты в герцогстве?
— Нет.
— Оно и видно... — вздохнул герцог. — Где ты жил прежде?
— В деревне... — Вдруг в глазах юноши мелькнул ужас: он явно вспомнил кое о чем и торопливо добавил: — Ваше сиятельство!
Вейенто вяло махнул рукой.
— Я не сержусь — не до того...
Он вдруг предстал перед Радихеной не великолепным владыкой, в меховой мантии, с золотой цепью на груди, в сапогах из изумительно тонкой кожи, но обычным человеком — уставшим, не первой молодости. Радихена попытался представить себе женщину, которая ласкает герцога по ночам. Должно быть, добрая. И тоже уставшая.
И Радихена сказал горячо:
— Я не хотел доставлять неприятностей, ваше сиятельство! Там был тоннель, я и пошел...
— Тебя отговаривали, не так ли?
Радихена кивнул.
— Ты не спрашиваешь, спасли ли остальных, — заметил герцог.
