Солдатам все было ясно, и Аббана отправилась разыскивать его сиятельство, дабы раскрыть ему глаза на чудовищный заговор.
Считая свое дело чрезвычайно важным, Аббана бесстрашно подошла к Вейенто, когда тот стоял с одним из своих приближенных и вполголоса обсуждал некое предприятие.
Аббана поспешно вытянулась в струну. Она успела расслышать:
– …Глупости. Кто посмеет утверждать, будто властители Ларра худородны? У Ларренса как раз созрела пара дочек, и я желаю…
– Ваше сиятельство! – громко произнесла Аббана, прежде чем подбежавшие слуги успели ей помешать.
Герцог с неудовольствием повернулся к сержанту:
– Что тебе?
Судя по его виду, он был недалек от распоряжения «вывести отсюда эту нахалку да хорошенько всыпать ей, покуда армейское начальство не проведало».
– Прошу меня простить, – продолжала Аббана, не опуская глаз, – но…
Она сделала паузу. Герцог чуть покраснел. Теперь он вообще не знал, как быть: прогневаться на дерзкую особу или все-таки выслушать ее. Вдруг у нее действительно имеется какое-то важное сообщение?
Солдаты зачастую ставили Вейенто в тупик. Аристократ, привыкший повелевать преданными слугами, Вейенто обращался с подчиненными тиранически. Самолично распоряжался, кого карать, кого миловать. Те, кто давно служил Вейенто, сносили это вполне достойно. Но многие из вояк, стоявших нынче на постое в замке, были наняты не Вейенто, а Ларренсом и воевали за плату; эти держались с некоторым вызовом.
А нахальный сержант, посмевший прервать беседу Вейенто с человеком, которого герцог намеревался отправить с брачным предложением к одной из дочерей Ларренса (тайна, тайна и еще раз тайна – особенно от госпожи Эмеше!), к тому же являлся женщиной. Подобная порода людей всегда выводила Вейенто из себя.
Аббана созерцала герцога задумчиво, как бы размышляя: стоит ли рассказывать ему о своем открытии.
Внешне Вейенто напоминал деревенского молотобойца: приземистая, широкая в кости фигура, выступающие надбровные дуги, крепкий подбородок с глубокой ямкой. Но нежная кожа на руках и безупречные манеры выдавали в нем подлинного аристократа.
– Ваше сиятельство, заговор! – выпалила наконец Аббана.
Брови герцога поползли вверх.
– Простите… э… сержант, – выдавил Вейенто, демонстративно уставившись на грудь Аббаны.
Аббана выпятила грудь еще больше; казалось, соски грозят порвать ткань и вырваться на волю.
– Заговор, – повторила она.
И метнула взгляд на спутника Вейенто. Тот опустил веки и с деланным безразличием отошел чуть в сторону.
– Вашу конфиденциальную беседу подслушали, – понизив голос, заговорила Аббана. – Шпионы, ваше сиятельство. Шпионы некоего Адобекка, конюшего ее величества королевы. Главного вашего врага и отъявленного заговорщика.
– Шпионы? – переспросил герцог. Он рассмеялся, Покровительственно потрепал Аббану по плечу. – Это невозможно, моя дорогая. Впервые слышу подобную чушь.
Аббана дернулась, как будто он ударил ее.
– Отнюдь! – тявкнула она. – Говорю же, вас подслушали.
– Кто? Когда? Какую беседу? Я решительно отказываюсь понимать, что именно вы имеете в виду, сержант…
Все еще посмеиваясь, герцог повернулся к своему прежнему собеседнику, явно намереваясь оставить Аббану одну.
Аббана выдернула из рукава записку Ингалоры.
– Прочтите, ваше сиятельство!
– Что это? – Герцог брезгливо взял записку, развернул.
Аббана с интересом наблюдала за ним. По мере того как содержимое письма становилось известно Вейенто, герцог мрачнел все больше и больше. По щекам и скулам его забегали пятна, брови сошлись на переносице. Сквозь редкие светлые волосы видно было, как заливается краской грядущая лысина герцога.
Наконец он уставился на Аббану.
– Вы читали письмо, сержант?
– Только самое начало.
Он сложил листок, вздохнул.
– Значит, читали… Ну конечно, как же могло быть иначе.
Аббана не дрогнула.
– Если бы я не прочла письмо, ваше сиятельство, я не поняла бы всей важности заговора.
– Где человек, написавший письмо?
– Она схвачена.
– Это женщина?
– Актерка, – с презрением ответила Аббана.
Она коротко свистнула, подавая сигнал. Растрепанную Ингалору подтащили к его сиятельству, бросили к его ногам и для верности придавили коленом, потому что танцовщица ни на миг не переставала отбиваться.
Герцог брезгливо поморщился и отступил на несколько шагов.
– Что это? Преступница? Почему она так выглядит? И почему она так себя ведет?
– Она только что поймана, ваше сиятельство, – сообщила Аббана.
– Приведите ее в надлежащий вид. Внушите ей правила хорошего тона. После этого я жду вас с ней у меня в кабинете. Наедине, – добавил герцог. – Довольно и того, что вам стало известно… лишнее. Дорогая моя, я ценю вашу преданность, но вы совершенно очевидно не подумали о том, что подвергаете себя риску.
– Я знаю, что в герцогстве Вейенто царит справедливость, – ответила Аббана.
Герцог криво ухмыльнулся.
– Вот именно, – пробормотал он.
* * *
Им пришлось изрядно повозиться с Ингалорой. Один из солдат, бывший некогда скотником, предложил:
– А если у них на скотном дворе попросить? Тут должен быть один подходящий микстур.
– Какой еще «микстур»? – нахмурилась Аббана.
Ингалора, связанная по рукам и ногам, дергалась на полу. Ее желтые волосы мгновенно измарались и свалялись, превратившись в войлочные космы, изо рта текла розоватая слюна, она накусала себе губы и охрипла от постоянного крика.
– А у нас был такой микстур, давали буйной скотине, когда везли забивать, – охотно пояснил солдат. – Вот и ей бы. Она бы хоть утихомирилась, что ли.
– А если она от этого зелья окончательно отупеет и не сможет внятно отвечать на вопросы его сиятельства? – задумалась Аббана.
– А ей и не придется ничего отвечать, – возразил солдат. – Все, что надо, его сиятельство уже знает. Ну, что она – мерзавка. Верно? Пусть кивнет – да или нет, – и дело готово.
– Иди спроси свой «микстур», -разрешила Аббана. И демонстративно вздохнула: – С кем приходится работать!
Она присела на корточки перед пленницей.
– Ну, – прошептала она, – вот ты и попалась! А какая была гордая, помнишь? Еще сделала вид, будто не узнаешь меня.
