И тут Аббана вдруг сообразила, что отныне ее дороги с Гальеном могут разойтись навсегда. Гальена в замке нет: его вместе с десятком подчиненных ему солдат отправили с телегами в поселок, дабы он привез продовольствие для солдат. Операцию по захвату шпионки Аббана провела одна, единолично. Под собственную ответственность.
У нее перехватило дыхание. Теперь судьба Гальена полностью в ее руках. Если будет на то добрая воля Аббаны, она пригласит Гальена разделить ее успех, перейти после окончания кампании на службу к Вейенто. А если Гальен чем-нибудь Аббану прогневает, то… То бедный Гальен останется сержантом навсегда. В то время как Аббану ждет блестящее будущее.
Она несколько раз глубоко вдохнула, чтобы лучше усвоить эту мысль. Идея превосходства над старым товарищем стоила того, чтобы ею насладиться.
Затем девушка качнула головой. Разумеется, она не оставит Гальена. Она даже не станет подчеркивать, что именно ей он обязан своим счастьем. Зачем? Все и так будет очевидно.
А Ингалору повесят! И Софира, если его найдут, тоже.
* * *
Танцовщица проснулась среди ночи. На мгновение ей показалось, что она вернулась в детство, что она вновь та маленькая девочка, которая ночует под лодками и отказывается разговаривать с людьми. Она попробовала произнести несколько самых простых слов: «хочу», «Софир», «рыба», но у нее ничего не получилось. Язык распух и не ворочался во рту. Она попробовала мычать, однако голос не повиновался: она сорвала его, когда орала, сопротивляясь солдатам.
«Как все странно», – подумала Ингалора.
Она села, быстро провела по телу руками. На ней было какое-то незнакомое платье. Или знакомое? Она не могла понять. Во всяком случае, явно не то, которое она надевала утром.
Где же Софир? Что произошло?
Потом Ингалора догадалась: Аббана нашла письмо. Женщина-сержант догнала торговца и отобрала у него записку, адресованную господину Адобекку.
– О-о, – прошептала Ингалора, пугая себя собственным голосом и одновременно с тем наслаждаясь этим страхом. – Я умру-у…
Глава девятая
ПРОВИАНТМЕЙСТЕРЫ
Должность провиантмейстера, вероятно, самая неблагодарная в армии. Солдаты ворчат на тебя за то, что ты привез мало провизии, или за то, что провизия дрянного качества, или за то, что достал не то, о чем они мечтали. Местные землевладельцы, обязанные по контракту поставлять армии хлеб, мясо и фрукты, недовольны твоим появлением и норовят уклониться от исполнения обязательств.
В герцогстве, как и повсюду в королевстве, также действовали армейские контракты, и Гальен с десятком солдат был отправлен в ближайшую местность, где ему должны были поставить четыре телеги зерна и прочее.
Горы угнетали его. Он ехал на худородной армейской лошади впереди своего небольшого отряда и смотрел по сторонам. И сколько бы он ни вглядывался в окружающий его пейзаж, везде встречал одно и то же: нависающие над головой скалы, голые камни, едва прикрытые скудной растительностью, узкие извилистые тропы, исчезающие в неизвестности. Ему чудилось, будто сама природа здесь глубоко враждебна человеку. Даже дыхание давалось ему с трудом.
Землевладелец, к которому направлялись за провиантом солдаты, жил в дневном переходе от замка Вейенто. Здесь, в горах, это расстояние считалось большим: в иные дни оно становилось и вовсе непреодолимым, например во время непогоды или если в горах случался камнепад.
Гальен, выросший среди плодородных равнин юга, не мог знать этого. Как не мог он знать и другого: Вейенто нарочно отдал армейский контракт именно в тот труднодоступный район. Герцог никогда не нарушал закон, это правда. Но в его владениях действовали немного другие законы, и время от времени справедливый герцог являл себя милостивым деспотом: он чуть-чуть подыгрывал своим подданным в их маленькой игре против слуг королевства. И за это они любили его еще больше.
Гальен услышал отдаленный грохот и натянул поводья. Он поднял руку, слушая, как солдаты также останавливаются позади него. Затем медленно обернулся.
– Что это? – спросил он, махнув в сторону грохота. – Кто-нибудь понимает?
– Обвал в горах, – предположил один из солдат.
Гальен задумался. Грохот повторился, более тихий. Шум и подземная вибрация распространялись из эпицентра, захватывая все более широкие области, и наконец под ногами у Гальена камень чуть вздрогнул.
Конь шарахнулся, и Гальен с трудом удержался в седле.
– Интересно, – сквозь зубы выговорил Гальен, – часто ли у них такое случается?
– Если бы часто, они вообще не смогли бы тут жить, – высказался другой солдат.
Гальен покачал головой.
– Жуткое местечко, ребята! Не знаю, как вы, а я здорово напуган.
Они сгрудились вокруг своего командира.
– Что будем делать? – раздался вопрос из задних рядов.
– Подъедем поближе, – решил Гальен. – Нам нужно как раз в ту сторону, иначе мы не выполним задание.
– Можете меня повесить, но я туда не поеду, – донесся хрипловатый голос. Это говорил старый служака, который служил у Ларренса третью кампанию (довольно редкий случай, если учесть, как мало Ларренс склонен был щадить своих людей).
Гальен посмотрел на солдата, которого считал опорой своего десятка.
– Разумеется, я не стану вешать… – начал он и тотчас почувствовал себя страшно глупо. – Объясни, что ты имеешь в виду.
Солдат безрадостно захохотал, широко разевая пасть.
– Неужто я непонятно выразился? Не поеду я туда, вот что я сказал. И никто не поедет. – Он перестал хохотать, обвел прочих взглядом. – Правда ведь, братцы? Там земля трясется, камни падают с небес – человеку в таком месте делать нечего. Нас попросту прибьет. И провианта не добудем, и сами не вернемся. Вы как хотите, а я поворачиваю коня.
Отдаленный грохот прозвучал вновь, словно поддерживая говорящего.
– Стой! – быстро сказал Гальен, видя, что на остальных произвели впечатление слова старого солдата. – Погодите, ребята. Провиант-то нам добыть надо, так? Иначе будут неприятности. И не только у нас. Другим охота есть… Солдат не может голодать, голодный солдат превращается в мародера.
– Сразу видать, что ты ученый, – сказал старый служака. – Нам ведь тебя в начальники потому и дали, что ты ученый.
– Не стану спорить. – Гальен попытался говорить решительно. – Я не многое знаю о солдатской службе, зато умею читать и считать.
– Вот и считай: что с нами будет, если нас всех прихлопнет, – фыркнул смутьян из задних рядов.
Старый служака поддержал его:
– Тут семи пядей во лбу быть не надо. Лучше уж получить взыскание по службе.
– Да при чем тут взыскание! – закричал Гальен, теряя терпение. – Я говорю, что армия начнет голодать и примется мародерствовать.
