– Даже так? – проговорила Танет, страшно довольная. – В таком случае вы познакомитесь с ними за обедом.
* * *
Вейенто слушал своего приближенного, задумчиво переставляя с места на место кубки, вырезанные из полудрагоценных камней – подношение от горняцкого поселка в знак признательности за мудрое разрешение конфликта шахтеров с солдатами.
Пальцы герцога тонули в красноватом, фиолетовом, зеленоватом свечении; тонкие стенки кубков хорошо пропускали свет. Исключительная работа, думал он. Исключительная.
– Их мать обладает поразительным сходством с крысой или кротом, – говорил доверенный человек герцога. Ему было поручено докладывать обо всех впечатлениях, Не стесняясь в выражениях, чем он и воспользовался. – На редкость неприятная особа. Готова торговать дочерьми на любых условиях. Она даже не скрывала этого. Если бы я потребовал, чтобы девиц раздели передо мной, это было бы выполнено в тот же миг. – Он покачал головой. – Я мог бы опробовать обеих, если бы высказал подобное пожелание!
– Люди смертны, – уронил Вейенто. И встретился со своим собеседником глазами.
Тот кивнул.
– Я тоже так думаю, ваше сиятельство.
– Продолжай, – молвил после краткой паузы Вейенто, как будто в эти несколько секунд судьба госпожи Танет была уже решена.
– Девиц, как уже сказано, две, но внимания заслуживает старшая. Ее зовут Ибор. Она не обладает почти никаким сходством с матерью. Похожа на Ларренса.
– Рослая, толстая, мясистая? – перебил Вейенто, кривя губы.
– Нет, не толстая… – Придворный задумался, подбирая слова. – Веселая? Нет, вряд ли. Живая. Вот более точное определение. Младшая – увядший стебелек, из тех, что не успевают расцвести и уже бессильно опадают на землю. Эдакое битое ранними заморозками растение. К тому же мне почему-то показалось, что младшая уже лишилась невинности. Возможно, с кем-то из гарнизонных солдат, а то и с прислугой… У нее глаза развратные. Старшая не такая. И мать ее не любит, хоть и утверждает, что материнское сердце болит за обеих.
– Ибор, – повторил Вейенто, пробуя имя на вкус. – Она высокая?
– Да, – сразу сказал придворный. – Высокая, здоровая, хорошо кушает.
– Лично вы взяли бы такую в жены?
– Да, – опять сказал придворный. – Она подходит.
– Она подходит… – повторил Вейенто с глубоким вздохом и встал. – Мне нужно сообщить Эмеше.
Он вышел. Придворный проводил его взглядом, в котором читалось сочувствие.
Эмеше была возлюбленной герцога более десяти лет. Она, конечно, знала, что он никогда не объявит ее законной супругой. Дочь мелкого дворянина не могла рассчитывать на подобную честь. Но до тех пор, пока герцог не определился со своими замыслами касательно претензий на королевский трон, Эмеше безраздельно царила в его замке.
Она была пухленькая, с многочисленными ямочками на щеках, на локотках, на бедрах, у каждого пальчика рук и ног. Вейенто находил ее трогательной. Она умела заботиться о нем. Она умела любить то, что любил ее возлюбленный.
И когда он начал отдаляться от нее, Эмеше не ходила за ним, как тень, не задавала вопросов, не плакала прилюдно, не устраивала сцен. Она занялась искусством. Она наводнила старинный замок картинами, статуэтками, вазами, книгами. Она научилась вышивать и ткать и создала великолепный гобелен – правда, маленький.
Она устраивала праздники, лично распоряжалась подготовкой и придумывала развлечения. Не ее вина, что танцовщики, которых она пригласила в последний раз, оказались шпионами. Не ее вина, что они, будучи разоблаченными, сумели сбежать.
Но, приняв жестокое решение расстаться с любовницей, герцог внутри себя уже обвинил ее.
Он вошел на половину Эмеше и остановился. Каждый раз, когда он приходил сюда, его брала оторопь, таким резким оказывался контраст между суровой простотой древнего обиталища воинов и политиков и уютным уголком любительницы искусств, в который Эмеше превратила эту часть замка.
Эмеше поднялась навстречу своему господину с такой радостью, что слова застряли у Вейенто в горле. Она взяла его за руку, усадила в мягкие кресла. Повинуясь незримому жесту, явилась служанка, подала разведенного вина в тонком бокале.
Он отпил, поставил бокал на столик. Эмеше смотрела на него грустно.
– Я догадываюсь… – сказала она.
– Да.
Он встал, обнял ее, привлек к себе.
– Ты подарила мне самое большое счастье, Эмеше, – сказал он, поцеловав ее в макушку. – Ты всегда была рядом, когда мне этого хотелось, и никогда не появлялась в неудачный момент. Ты была добра и терпелива. И за это я должен отплатить тебе разлукой…
– Вы женитесь.
– Да.
– Кто она? – спросила Эмеше, не стесняясь слез.
– Дочь Ларренса – Ибор. Старшая.
– Какая она?
Вейенто помолчал, прежде чем ответить на этот раз. Ему случалось увлекаться другими женщинами – он не обязан был хранить верность своей любовнице. И никогда прежде Эмеше не интересовалась связями своего возлюбленного. Она не была ревнива и не претендовала ни на что.
Но теперь она спросила. И он сказал:
– Я не видел ее. Тот, кто просватал ее за меня, говорит, что она похожа на своего отца, герцога Ларренса.
Эмеше уточнила – совершенно как сам герцог несколько минут назад:
– Толстая и мясистая?
– Какова бы она ни была, – сказал Вейенто, – я никогда не смогу любить ее так, как любил тебя.
– Она подарит вам наследника. – Эмеше вздохнула. – Вы полюбите ее.
– Это не имеет значения. – Он вдруг вспомнил: – Эмеше, ведь у тебя когда-то был ребенок.
– Да, – безразличным тоном отозвалась она. – Я отдала его чужим людям. Я даже не знаю, как он растет.
– Ты никогда не интересовалась этим? – Вейенто казался пораженным.
– Но ведь вам это известно, мой господин! – воскликнула Эмеше. – Меня ничто не интересовало, кроме вашей любви. И мой ребенок в том числе.
– Ты можешь забрать его, – сказал герцог. – Я дам тебе денег, чтобы ты могла вырастить его. Если хочешь, я найду тебе мужа: мне нужны союзники.
– Если вам нужны союзники, мой господин, то найдите мне мужа, – равнодушно сказала она.
Он еще раз поцеловал ее и вдруг понял, что не может просто так повернуться и уйти.
– Я останусь у тебя, – сказал он. – Прикажи постелить чистое белье. Я останусь у тебя на весь день и на всю ночь. Это будет наша последняя ночь, Эмеше. Завтра ты должна будешь уехать.
Его поразила радость, проступившая на ее лице: она как будто не расслышала второй части его распоряжения.
