– Ну не знаю, – протянул Лукер, – не знаю. То, что ты мне предлагаешь, не очень-то хорошо. К тому же может сказаться на моем авторитете. К тому же это предательство по отношению к моим людям. – Он тяжело вздохнул.
– Вот как ты заговорил! – засмеялась женщина. – А когда мы с тобой лежали в постельке, ты говорил, что сделаешь для меня все. Так что тебе стоит сдержать свое слово?
– Ну не знаю, – пробасил Лукер.
– Да успокойся ты, мы всего лишь тихо войдем, а потом тихо выйдем. Никто ничего не узнает. Все будет тихо. Это я тебе обещаю. И еще кое-что могу пообещать. – Она залилась смехом.
– Ой, тебя не переспоришь, – выдохнул Лукер. – Ладно, я согласен. Делайте свое дело! Только тихо, чтобы никто ничего не узнал. И смотрите, без крови, – засмеялся воевода. – Ну иди ко мне!
– Подожди, да подожди ты! – охнув, проворковала она. – Все будет, но потом. У меня к тебе есть еще одна маленькая просьба.
– Еще одна? – удивленно воскликнул Лукер. – Сколько же их у тебя?
– Это последняя, – весело сказал женщина. – Да и не просьба это, так, просьбочка. У тебя тут мой мальчик где-то сидит. Отпусти его, а? Такой, с усиками. Вы его в лесу поймали пару дней назад.
– Не могу я его так выпустить, – выдавил из себя Лукер. – Как же я его выпущу? Он же шпион!
– Да какой он шпион, – засмеялась она. – Разве шпионы такие бывают? – Она замолчала, послышался звук поцелуя. – А если мы его освободим?
– Как это?
– Войдут наши ребятки в ваш лагерь и вытащат его. Как тогда?
– Тогда я не против, – ответил он. – Если мои люди не пострадают. Ну давай уже займемся чем-нибудь поприятней, чем всякими там разговорами!
– Давай, – согласилась она. – Развяжи вот тут.
Монах покачал головой, он не намерен был ждать, пока Лукер удовлетворит свою страсть. Он вошел. Лукер уже успел погрузить лицо между грудей женщины, а она, откинув голову, развязывала веревочку, спутывающую ее волосы. Монах кашлянул и сбросил капюшон. Глаз Лукера вынырнул из груди женщины и уставился на него. Шепот медленно повернула голову и застыла.
– Продолжайте! – сказал монах. – Я подожду.
– Ну что ты, – губы Шепот расплылись в улыбке, – что ты, маршал, негоже тебе ждать. – Она соскочила с коленей Лукера и ловко зашнуровала платье.
– Вот так ты всегда, – вздохнул маршал. – Поманишь, а потом откажешь. Верно я говорю, Лукер? Шепот, она же не меняется.
– Да, – кивнул воевода, утирая слюну с губ. – А вы что, знакомы? – Он сощурил глаза.
– Ты, Шепот, – пропустив вопрос мимо ушей, продолжал маршал, – поди пока, погуляй тут в округе малость, а мы с воеводой поговорим. Только ты далеко не отходи. Я с тобой тоже поговорить хочу.
Шепот вышла, на прощание вильнув задом. Воевода торопливо привел себя в порядок и поставил на стол перед маршалом кувшин вина.
– Зачем звал? – спросил маршал, наливая вино в серебряный кубок.
– У меня к тебе дело есть. – Лукер сел напротив. – Я не хочу тут умереть, а ты, я думаю, не будешь выбирать метода, каким погонишь нас отсюда.
– Не буду, – улыбнулся маршал.
– Мы воевали вместе с тобой, и ты знаешь, что я не трус, – продолжал воевода. – Но моя жена беременна, да и сам я устал от всего этого. Я не хочу служить ни Паару, ни вам. Я хочу умереть спокойно.
– Твоя жена беременна, а ты тут развлекаешься, – засмеялся маршал. – Как же тебе не стыдно. – Он картинно покачал головой.
– Стыдно, Архарег, стыдно. Но ты же видел ее. Ты видел, какая она!
– Да знаю я, какая она, и знаю, кто она, – пожал плечами маршал. – Значит, ты хочешь, чтобы я вытащил тебя отсюда?
– Хочу! – закивал воевода. – Очень хочу.
– А как же твоя жена?
– Я ее переправил в Магрок. У нее там родственники.
– Ладно, допустим, вытащим мы тебя отсюда. Но только такая операция денежек стоит или чего-нибудь еще. Есть чем расплатиться?
– Есть, – улыбнулся воевода. – Вот, держи эти бумаги как жест моей доброй воли. Интересные бумаги и очень важные.
– Вижу! – Маршал быстро пробежал бумагу глазами. – Только вот что, ты же не хочешь, чтобы тебя все считали предателем. По глазам вижу, не хочешь. Тогда мы тебя выкрадем.
– Как выкрадем? – округлив глаза, спросил Лукер.
– Вместе с бумагами, – пожал плечами маршал. – Или так, или никак.
– Но мои люди… – Воевода предпринял слабую попытку сопротивления.
– Ты собираешься их бросить, чтобы спастись самому, и все еще печешься об их здоровье. Какое тебе теперь до них дело? Ты или соглашаешься на мое предложение, или умираешь со всеми остальными и твоя женушка будет оплакивать тебя, растя сироту. Выбор за тобой.
– Согласен, – вздохнул воевода.
– Только подождать тебе малость придется. Но ты не трясись, мы все сделаем в лучшем виде, – засмеялся маршал и ушел.
Воевода задумчиво глядел на колыхающийся полог шатра, за которым только что скрылся маршал Архарег. Воеводе не нравилось, как быстро и легко согласился маршал, и еще меньше ему нравилась та маленькая военная операция, что задумал Архарег. Нет, что-то тут нечисто, темнит маршал.
Шепот подняла на остановившегося возле нее монаха томный взгляд и, ухватив его за руку, поцеловала перстень на его пальце.
– Негоже тебе, дочь моя, – прогудел монах, – заниматься тем, чем ты занимаешься. Негоже. Дело женщины рожать детей и заботиться о муже. Ты грешна, дочь моя. Грешна. Грехи твои тяжки. Но я могу тебя исповедать.
– Исповедуйте меня, святой отец! – попросила Шепот, прижимаясь щекой к его руке.
– Пойдем со мной, дочь моя. Я не могу отпустить тебе грехи в этой обители греха. Тут все пропитано смертью и разложением. Посмотри на них, – монах обвел лагерь рукой, – они все убийцы и насильники. Каждый из них не заслуживает прощения, но у тебя, дочь моя, есть еще шанс спасти себя. Пойдем со мной, и ты поведаешь мне о своей неправедной жизни.
Он крепко обхватил ее руку и поднял на ноги.
– Пойдем! – жестко сказал он.
– Пойдемте, – вздохнула Шепот.
Они вышли из лагеря, отошли от него шагов на сто и свернули с дороги. Углубившись в лес, они шли какое-то время в тишине. Шепот пыталась нарушить ее, пыталась заговорить, но Архарег не отвечал. Он целиком сосредоточился на дороге. Маршал непрерывно оглядывался, но уверенно шагал вперед, петляя среди деревьев, перепрыгивая невидимые канавки. Шепот не поспевала за ним, часто падая, спотыкаясь или ударяясь лбом. После каждого падения или удара она начинала ныть в надежде на то, что маршал сжалится над ней и отпустит с миром. Маршал злился, бурчал себе под нос проклятия, и еще крепче сжимая руку женщины, тащил ее вперед. Наконец они остановились, и маршал сорвал с себя рясу.
