– Что за бред с переездом? – шепотом спросил я.
– А хрен его знает, что взбрело в башку маршалу, – также шепотом ругнулся врач. – Хороший, говорит, солдат Молот. Нельзя, говорит, дать ему умереть тут. Надо бы его лечить, и лечить хорошенько. Придурок в погонах.
Я улыбнулся. Грязнуля тоже погоны носит, не маршальские, конечно, такие же, как мои, но все же погоны.
– Кто его повезет?
– Метис и еще восемь человек.
– А ты?
– А что я? – не понял он. – Меня не выбирали.
– Ладно. Тогда тебя выберу я. Поедешь с ними. Не спорь! Не доверяю я тамошним докторам, да и в дороге кто-то должен за ним следить.
– А как же вы? – потерянным голосом спросил он. – Вас-то кто латать будет?
– Ничего, – я хлопнул его по плечу, – продержимся как-нибудь. Постараемся никуда не влезать. Справимся как-нибудь.
– Вы-то справитесь. Ты особенно, – недовольно заключил Грязнуля и вернулся к своему единственному пациенту.
– Справимся, – сказал я, стараясь уверить в сказанном себя, и потащился на ковер к маршалу.
Маршал не стал на меня даже кричать. Вместо этого он подробно объяснил план предстоящей кампании против засевших в Станрогте паарцев и ждал моей реакции.
Он нависал над столом с разложенной картой и буравил меня глазами. Сверху вниз, от макушки до самой задницы. Я сидел, сжавшись и стремясь не попасть под его тяжелую руку, тупо смотрел на карту. Я умею их читать. Умею, научили, но в обсуждении планов так ничего и не смыслю, это лучше без меня. Слишком быстрое продвижение от капрала до лейтенанта. Я слышал, лейтенантов где-то обучают премудростям военного дела, но меня туда не отправляли. Пожалуйста, исправьте это! Отправьте меня на учебу, и немедленно, а то поздно будет. Некого будет отправлять.
– Я одного не понимаю, – сказал я, когда молчание и взгляд маршала стали невыносимы, – на кой ляд надо было их отпускать, если теперь, один хрен, догонять и бить?
– В этом и есть мой блестящий, необычный план, – сказал маршал и довольно погладил усы. – Нам не придется драться дважды. Если бы мы их не отпустили, пришлось бы биться тут, и тогда у нас были бы потери. А так мы их выгнали и скольких людей потеряли? Четверых! И то по глупости.
– Ага, – отозвался я, – и вот еще чего я не могу взять в толк, так это с чего вы, прославленный маршал, вдруг решили советоваться с простым лейтенантом?
– Ты ничего не понял, – грустно сказал маршал.
– Нет, – сознался я.
– А я думал, ты умнее, – так же грустно продолжал маршал. – Ну что ж, и я могу ошибаться. – Точно, можешь, но мне от этого не легче. – Я не советуюсь с тобой, а посвящаю в общую схему плана, в котором ты должен сыграть не последнюю роль. – Он умолк, ожидая вопроса, но я молчал, и ему пришлось продолжить: – О том, что должен сделать ты. – Он тяжело вздохнул. – Так вот, ты должен взять четверых людей и тайно проникнуть в Станрогт. Там, в городе, ты должен узнать, на кого из местных мы можем положиться. И еще, – он выдержал паузу, меня забил озноб, – еще ты должен открыть ворота во время штурма. Ясно?
Как божий день, отправляйся туда и сдохни, пытаясь в одиночку сделать работу, непосильную для всех. Чего тут может быть непонятно? И почему мне так везет на задания, где трупом стать проще, чем выжить. Нет, надо было оставаться у себя в трактире. Проклятье, и зачем я только согласился помогать Молоту?
– Тебе ясно? – повысил голос маршал.
– Да, – ответил я, – вот только…
– Опять? – зарычал он, на лице застыло неудовольствие, брови съехались к переносице, глаза выкатились, губы сжались, желваки вспухли и заходили ходуном. Еще немного и его тяжелая рука раздробит мою черепушку.
– Да, – прошептал я, трясясь от страха, – как мы проникнем в город?
– Вот это законный вопрос, – смилостивился Архарег и даже улыбнулся, – это проще, чем тебе кажется.
Проще, чем кажется? Ну да, проще. Ему-то просто сидеть в теплом доме бургомистра Длалина и, потягивая дорогое винцо, обсуждать со своим штабом, как и что должен сделать один измученный головной болью лейтенант. Ему-то не приходится обдирать в кровь брюхо и локти, пытаясь протиснуться по мышиному лазу.
Видать, в этом городе все полоумные или мелкие, что таких ходов понарыли. Может, они крыс для работы использовали, я уже спугнул парочку. Что ж я, мать вашу, змея что ли? И сверху постоянно что-то сыплется. Ну и вид у нас, должно быть. Да где же этот чертов выход?
Свет масляного фонаря ослепил меня, и я застыл, руками стараясь нащупать оружие. Но чужие руки подхватили меня и вытащили наверх.
Свежий воздух! Как же давно я о тебе мечтал, глотая пыль под землей. Теперь не отплююсь никогда. Я вдыхал полной грудью и пьянел посильнее, чем с вина. Пока я наслаждался, глаза привыкали к свету, и вскоре я смог различать детали помещения, куда вывел лаз.
Это, бесспорно, был храм, прям как обещал маршал. Каменный пол с неясным орнаментом. Зал круглый, по стенам фрески, а у стен колонны. Чертова уйма стоят себе, устремляясь вверх. А потолок теряется в вышине и темноте. Жаль, но даже пара десятков фонарей не дает достаточно света, чтобы его разглядеть.
Следующим из дыры в полу показался Треска. Он оказался несдержанней меня и, едва освободившись из рук монахов, принялся плеваться. На него зашипели, но он послал их ко всем чертям, а когда шепот усилился, то и подальше.
Следопыт последовал его примеру. Гробовщик же, вообще не думая, сразу двинул в морду пытавшемуся ему помочь монаху и вылез сам.
Валет задержался и выбирался из ямы потихоньку, осторожно, посмеиваясь над нами. Сволочь, он-то видел свет и заставил свои глаза привыкнуть к нему. Хренов умник.
– Приветствую вас в Станрогте, в храме… – выступив вперед, прошептал седой старик в длинном белом балахоне.
– А че шепотом? – крикнул я, вытаскивая из ушей комья грязи.
– Храм нельзя осквернять громкими голосами, – также шепотом, тоном, не терпящим возражений, произнес он и слегка поклонился. – Грех это.
– А-а, – понимающе протянул я, – ну и ладно, для таких грешников, как мы, это ерунда. Но ты все равно извини, после этих тараканьих ползаний в ушах грязи больше, чем тины на болоте.
– Я понимаю, – на самом деле понимающе ответил он, – и я думаю, наш бог не будет против вашего поведения. Дело-то у нас общее, а для общего дела можно немного и отступить от канонов.
Он вздрогнул и обернулся. Я вытащил очередной ком и последовал его примеру. Гробовщик распрямлялся, хрустя всеми костями сразу. Да, зря я его взял, надо было Блоху или уж Пони выбрать. Они мелкие, в любую дыру пролезут, правда, силы у них не столько, а сила может и понадобиться.
Гробовщик потянулся и, как собака, затряс всем телом. Я успел закрыться, монах нет, и на его белоснежные одежды упали тяжелые комья грязи, смешанной с кровью здоровяка. Я не хотел, но уж больно смешная рожа стала у монаха, когда он разглядывал след, оставшийся от медленно сползающего кома, и я не выдержал, засмеялся. Нет, я заржал.
