Я доплелся до площади и, не чувствуя ног, опустился на мраморный бордюр фонтана. Минуту спустя я лег на него, а еще через минуту спал.
Утро не принесло ничего хорошего, оно принесло Следопыта. Он сел рядом, усмехнулся и сунул мне в руку толстый кусок хлеба с тоненьким кусочком мяса. Я сжевал их за минуту и уставился на старого друга.
– Больше нету, – виновато сказал он.
– Жаль! – выдохнул я, только сейчас осознав, как я голоден. – Че ж ты не озаботился? Или самому жрать хотелось?
– Хотелось, – засмеялся он, – еще как хотелось. Мы тебя всю ночь искали.
– А че меня искать? Я всю ночь тут был. Спал как младенец.
Следопыт молча улыбнулся.
– Квартирку-то сняли? – спросил я.
– Сняли, – ответил он. – Нормальная квартирка. Все влезли.
– Ну так пойдем! – Я встал. – Нечего тут рассиживаться.
Празднества в городе не прекратились, утро выплеснуло на улицы новых горожан, и толпы славящих маршала и его войска людей только разрослись. Видя нас, они начинали кричать приветствия в адрес Следопыта. Не забывая о лысом, полуголом парне, тащившемся рядом с ним. Следопыт весело улыбался и отвечал им тем же.
А вот я не веселился, я чувствовал себя изгоем. Странное ощущение бесполезности и беспомощности заполнило сознание. Мне вдруг начало казаться, что маршал еще припомнит мне выходку Лероя. Я в этом почти не сомневался.
Пробравшись в здание постоялого двора, занятого моими людьми, я наелся до отвала и завалился спать. Сны пришли малоприятные, проще говоря, кошмары.
Я видел себя с веревкой на шее, видел Адель, растерзанную жадными до власти аристократами. Ко мне являлись люди, погибшие в Лесфаде и по дороге к нему, и каждый норовил сказать в мой адрес не самые приятные вещи и отблагодарить за ту заботу, что я проявлял о них. Они соревновались в этом, и ни один из них не повторил другого. Много чего интересного и нового выслушал я о себе за эту ночь.
Пришла и Холодок, не в форме, в платье, но ничего не сказала, а только молча заглянула в глаза и ушла восвояси.
Проснувшись, я стянул с себя мокрую от пота рубаху и стал искать свежую.
– Бог ты мой, Медный, кто ж тебя так? – спросил скрипучий голос.
Я вздрогнул и обернулся. На пороге стоял Дед и мило так улыбался. Моя внешность и впрямь должна была быть забавной. Мокрый от пота, серый от начинающих прорастать волос, уставший, осунувшийся и чертовски злой.
– Проклятые монахи, – ответил я, оглядывая свое безволосое тело, – ты еще Гробовщика не видел.
– И его тоже? – Дед засмеялся. – Он, наверное, посмешнее тебя будет.
– Наверное. – Я пожал плечами. – Ты-то чего хотел?
– Ничего, – ответил Дед. – Так, зашел командира проведать.
– Ну и как тебе командир?
– Страшен, как черт, и злой такой же. Короче, как всегда.
Я улыбнулся, Дед тоже, похоже, моего смеха он и добивался.
– Шепот не видел? – спросил я.
– Не, – ответил Дед и внимательно посмотрел на меня, – а чего тебе до нее?
– Да плевать мне на нее.
– Аделька! – Дед пытался сдержать улыбку, но у него плохо получалось.
Я взглянул на него и согласно кивнул. Он улыбнулся шире и сказал:
– Хороша девка. Ты бы, Медный, цеплялся за нее, пока не увели, а то тут охотников до ее сердца пруд пруди.
Он весело засмеялся и, поймав мой взгляд, ретировался.
Весь день я провел, разбирая бумаги, накопившиеся за время отсутствия. И откуда они только берутся? Жалобы, контракты, доносы новичков, донесения разведки. Последнее – в мусор. Сразу, не читая. Весь день был потрачен на сортировку и приведение в порядок бесполезного барахла. Весь день меня никто не отвлекал. Весь день я никого не видел, если не считать Следопыта мирно посапывавшего в углу, но он за весь день не сказал ни слова.
Вечером Окорок доложил о состоянии отряда и потерях. Карманник представил меня пополнению, набранному в Длалине. Окорок оказался прав, одни недоноски да доходяги. Посмотрим, как они в бою, а то отошлю их всех в пехоту, к чертям собачьим.
– Где же вы их набрали? – спросил я Окорока, глядя, как новобранцы обращаются с оружием.
– Это, командир, не ко мне, – почесав нос, ответил Окорок. – Это вон к нему, – он кивнул на Карманника. – Это он отвечал за набор и вербовку. Жаль, Молота не было. Святые ляжки, ты еще сам себя заруби, бестолочь! – заорал он и двинулся к рядам новобранцев.
– Ты бы не смотрел на меня так, – жалобно заскулил Карманник, – не моя это вина. Всех лучших забрал маршал и рассовал по другим частям, а нам досталось то, что осталось.
– Может, ты Шепот видал? – примирительно спросил я.
– Не, – ответил он. – Как думаешь, может, стоит тут народу поискать?
– Поискать-то, может, и стоит, – ответил я. – Да вот чем ты их кормить будешь.
– А вот это уже проблемы начальства, – засмеялся он.
Да, это, черт возьми, мои проблемы, и никому не интересно, нужны ли мне дополнительные неприятности. Всем на это наплевать. Да ну к дьяволу! Наш новый друг герцог Восбурский объявил себя командиром, вот пусть он об этом и думает, а мне недосуг.
Лерой улыбался. Еще бы! Им всем доставляет удовольствие ввалиться посреди ночи и радостно заорать: «Вставай, Медный, хрен ли ты дрыхнешь, когда я не сплю». Ну я встал, дальше что? Но Лерой молча улыбался, и соблазн стереть с его лица улыбку возрастал с каждой минутой.
– Ну? – прорычал я, нащупывая рукой меч, оставленный у изголовья скамьи.
– Пойдем к столу! – заговорщицким шепотом сказал Лерой и взял меня за локоть, как кавалер девушку: осторожно, но настойчиво.
Про себя кроя матом страдающего бессонницей герцога, я поплелся к столу. А там лежал ворох каких-то бумаг, некоторые свернуты в трубочку и скреплены печатью, другие аккуратно сложены вдвое, а то и вчетверо, третьи – просто обрывки некогда значимых бумаг.
– Ну и что? – глядя на это безобразие, спросил я.
– Как что? – вскипел Лерой. – Это же бумаги…
– Вижу, что бумаги, – прервал я его, – не слепой, ваша милость. – Я добавил в голос яду и низко поклонился. – Вы разбудили меня только для того, чтобы сообщить, что притащили ворох никому не нужных бумаг? Насколько я понимаю, – нахмурившись, продолжал я, – это заговор. Мне сегодня не дают выспаться, поесть по-человечески. На меня орут и все чего-то хотят. – Я сделал паузу, герцог не отреагировал и не стал пытаться вставить слово. – И после этого вы, ваша милость, хотите, чтобы я прыгал от радости, видя это на моем столе? Кстати, куда вы, черт вас возьми, дели карту? – Карты на столе не было, но надо было его уесть, просто необходимо.
