Он промчался мимо меня, когда я шестом прощупывал почву. От ветра, создаваемого этим не знающим устали созданием, я чуть не рухнул. Меня подхватили руки идущего за мной Пони. Его лошадиная морда растянулась в усмешке.
– Держись, командир! – произнес он, заботливо ставя меня на место.
– Все держитесь, – прокричал Следопыт, пробегая мимо меня в обратном направлении, но на этот раз на безопасном расстоянии, – дальше легче будет.
– Когда? – Я вытянулся в струнку и ухватил его за рукав. – Когда, сучий ты потрох? Это мы слышим уже третий день.
– И что, – заржал он, – вам разве легче не стало?
Я бы утопил его тут же. Клянусь! Но он вырвался и, отскочив, добавил:
– Лесочек видишь?
Я повернулся. Лесочек, чтоб тебя! Три сухих дерева на горстке земли для него уже лесочек.
– Вот за ним земля начинается. Не бог весть что, конечно. Но все ж покрепче этой.
Это сообщение вдохновило людей и меня в том числе. До леска мы добрались как на крыльях, а там, ощутив под ногами твердую землю, устроили настоящий пир для не жравших два дня желудков. Деревца пошли на костер, обеспечив нам тепло.
Когда последние крошки были сметены, а животы довольно заурчали, я развалился на земле и подозвал к себе Следопыта.
– Теперь пойдем быстрее, – пообещал он в ответ на мой вопрос, – они не могут быстро идти. Аделька спутала им все карты. Слишком уж часто приходится останавливаться. Желудок у нее не привык к болотной воде.
– Ясно! – Я впервые за эти дни улыбнулся. Наставления Молота не прошли даром, и она как могла затягивала путешествие. Знала ведь, что мы ее не бросим. – Как думаешь, когда догоним?
Он не ответил, весь вытянулся, его лицо переполнил страх.
– Валет, стой! – истошно завопил он.
Его вопль опоздал. Валет взмахнул руками и по шею погрузился в трясину. Я вскочил, ища глазами шест. Гробовщик, сотрясая весь островок, пронесся мимо и, рухнув на берег, прохрипел:
– Давай, Валет, хватайся!
Пальцы Валета скользнули по шесту Гробовщика, но удержаться он не смог и погрузился в болото. На том месте, где он только что был, остались лишь пузырьки. Гробовщик зарычал и, отшвырнув шест, перевернулся на спину.
Все взоры разом обратились на Лероя, стоявшего, опершись на шест, в метре от трясины. Он стоял, вращая глазами, и, казалось, не понимал, что происходит.
– Аристократ хренов! – прорычал Гробовщик, но герцог его не услышал.
Он смотрел на меня. А я огромными шагами приближался к нему.
– Ты что, паскуда, ручки побоялся замарать?! – Меня переполняла злость, и я от всей души врезал по его аристократическим зубам.
Герцог отлетел, упав, встряхнул головой и одарил меня взглядом, от которого кровь в моих жилах начала стынуть. Должно быть, я об этом еще пожалею потом, но сейчас мне стало легче. Ой как легче. Никто не бросился к нему, даже его слуга. Все молча смотрели туда, где утонул Валет.
Я с трудом сглотнул, перед моими глазами встало лицо Валета.
«Я не оставлю своего лейтенанта», – сдвинув брови, произнес он тогда.
Я шмякнулся на землю. Хороший был парень Валет, преданный, и слово свое всегда держал. Обещал не оставить лейтенанта и не оставил. Пошел вслед за Холодком. Правда, прошло время, и место не то, но болота те же.
Я закрыл лицо руками. Вот ведь как получается. В смерти Валета моей вины ничуть не меньше, чем вины герцога, а то и больше. Это ведь я оттащил тело Холодка в болото, это я положил на ее грудь камень и смотрел, как она тонет. А Валет всего лишь не хотел ее оставлять.
– Бубен расстроится. – В этой жуткой тишине голос Окорока прозвучал зловеще.
Я сплюнул и, бросив взгляд на все еще лежащего на земле Лероя, выдавил:
– Собрать вещи! Выступаем по готовности. Следопыт, разведай тропку! – Надо оставаться жестким, всегда.
Пусть на душе кошки скребут. Мы все солдаты и в любой момент готовы отдать богу душу. Но этого бы не произошло, протяни кретин герцог Валету шест.
Глава 25
ПОГОНЯ ЗА ТЕНЬЮ
– Чуешь? – спросил Следопыт, когда я перестал кряхтеть, пыхтеть, сопеть и чертыхаться и наконец смог поудобней устроиться возле него.
– Ага, – ответил я, – чую. Ну и воняет же от нас. Эту вонь только безносый не учует. Ты бы нашел озерцо или лужу почище. А то у меня уже лягушки в брюхе квакают, а в штанах головастиков выводят.
– Да я не об этом, – прыснул он. – Костер!
Я втянул воздух.
– Не, не чую. У меня нос тиной забит, кроме нее, ничего не чую.
– Вон там, – он указал рукой, – вон, дымок виднеется.
Я вгляделся, но, естественно, ничего не увидел.
У Следопыта глаз наметанный, зоркий. Этот поганец и вшу на слоне разглядит. Мне бы такие глаза, а то от моих проку никакого, только и могут, что баб в кабаках разглядывать.
– Они? – спросил я, сощурившись и стараясь хоть что-то разглядеть. Бесполезно.
– Не знаю, – пожал плечами Следопыт. Тоже мне друг, мог бы и обрадовать лейтенанта.
– Так че ж ты притащил меня сюда, не проверив? – зашипел я. – Сначала разузнай все, разведай, а потом уж и командиру докладывай.
Он снова прыснул. Вот он, хваленый авторитет воинских званий. Распоследний рядовой тебя в грош не ставит. Эх, говорили же мне, не пей с подчиненными. Если больше не с кем – нажрись один. Да поздно исправляться. Это сейчас я так рассуждаю, а стоит только оказаться в тепле и уюте, так сам же первый побегу звать их в трактир, напиться и подраться из-за юбок.
– Ладно, пошли отсюда. Все равно ни хрена не вижу и не чую, а со всеми как-то спокойней.
Мы сползли с горки. В лагере, если разбросанные между хлипких деревьев, похудевшие за время перехода мешки можно назвать лагерем, нас встретили с надеждой в глазах. Всем до чертиков надоели болота. Всем хотелось домой, отожраться, вымыться и под тепленький бочок грудастой развратницы. А вот хрен вам, ребята, пока мы тут пиявок да комаров кормим, парочка властолюбивых ублюдков нам еще чего-нибудь подбросит. Там не то что по бабам сходить, пожрать некогда будет.
– Значит, так. – Я подсел к костру и вытянул к огню грязные руки, болотная жижа тут же начала подсыхать, и пальцы покрылись коростой. – Следопыт, давай жри быстрее. – Я с отвращением ковырнул засохшую грязь, она отвалилась, и под ней оказалась розовая кожица. – Возьмешь Пони и Хорька, – разглядывая это пятнышко чистоты, продолжал я, – и разведаешь, кто там обосновался. Только без геройства, – я поднял глаза на улыбающиеся хитрые лица, – посмотрели, и назад. Хорек, это я тебе. Понял? Смотри, чтоб понял. – Я вздохнул, ни хрена Хорек не понял.
