– Дерьмо! – Молот еще раз врезал по столу, если долбанет еще раз, столешница не выдержит. – Так что, ты говоришь, он намерен делать?
Я сознался, что не знаю, и предположил, что он задумал просто уничтожить всех верных короне людей, а потом, пользуясь доверием к нему армии, самому захватить власть.
– Может, и так, – глядя в пол, согласился Молот. – Может, и так. Тогда что нам делать? – не отрывая глаз от плитки на полу, спросил он.
– Выбор у тебя невелик, – сказал я и почесал лоб. – Ты или остаешься верен присяге и умрешь, покрытый славой, или дезертируешь и остаешься жив, но опозорен. Выбирать тебе.
– Я вижу, ты уже выбрал, – недовольно сказал он.
– Ты просто всего не знаешь, – ответил я.
– Так расскажи! – потребовал он.
– Нет, – я покачал головой, – тебе это незачем знать. У тебя свое решение, у меня свое. И жизнь у тебя своя. Поверь, будет лучше, если ты этого знать не будешь. Мне ты уже ничем не поможешь. – И я невесело усмехнулся.
Молот внимательно взглянул на меня и согласно кивнул, признав мое право на секреты.
– Ладно, – сказал он, поднимаясь. – Спасибо, что предупредил. Я, пожалуй, пойду. Дел много. Теперь много больше, чем было. Может, еще свидимся.
– Хотелось бы надеяться, – ответил я и тоже поднялся. – Если вдруг решишь дать деру, – добавил я без надежды, – встретимся в Длалине!
– Хорошо, – ответил он. Мы обнялись, и было как-то странно думать, что я могу никогда больше не увидеть своего старшего брата. – Удачи тебе, братишка! – сказал он и улыбнулся.
Я понял, что решение он уже принял, и его решение будет стоить жизни многим, кого я знал.
– Тебе тоже, – искренне пожелал я.
– Вы идете или останетесь? – спросил он у Трески и Карманника. – Приказывать я не буду, не на службе. Так что решайте сами.
Карманник пошел с ним, Треска остался со мной. Я проводил Молота до дверей. Он был мрачен как никогда и всю дорогу молчал. Я тоже не лез с вопросами.
На крыльце мы еще раз обнялись и долго смотрели друг на друга. И чем дольше это длилось, тем отчетливей я понимал, что больше его не увижу. Молот улыбнулся, хлопнул меня по спине и, подмигнув, сказал:
– Свидимся, брат!
В тот же миг из-под крыльца высунулись две любопытные одинаковые мордашки. Пацаны. Один из них показал пальцем на Молота и прошептал его имя. Второй выпрямился и взглянул на меня. Денег будет просить, догадался я и приготовился пообещать горсть меди сверх обещанных золотых, если они подождут до вечера.
– Не надо денег! – вдруг сказал мальчик. – Не надо!
– Это почему? – спросил я.
Молот остановился и с интересом наблюдал за пацанами.
– Мы денег не хотим, – продолжал малец. – Дяденьки, возьмите нас с собой! – вдруг жалобно попросил он. – Возьмите, мы будем полезны. Я умею за лошадьми ходить, умею еду варить, драться умею. Возьмите, а?
– И воровать умеешь, – добавил я. Черт, как их различать?
– Это по привычке, – смутившись, сказал он и вытащил кошель Молота. – Вот возьмите. Я не хотел, это все он. Это Мышь меня подбил.
– Ха, – усмехнулся Карманник, – ловкие ребята. Как зовут вас, пострелы?
– Я Муха, а он Мышь. Возьмете?
Карманник с надеждой взглянул на Молота. Тот махнул рукой, мол, решать тебе.
– Но под твою ответственность, – добавил он.
– Отлично! – улыбка Карманника стала шире. – Пошли, – сказал он мальцам, – будете учиться у настоящего вора. У меня. Зовут меня Карманник. Догадываешься почему?
Они пошли. На полпути Молот оглянулся и подмигнул мне. Дальше он шел не оглядываясь, а я смотрел на его спину, пока она не скрылась среди домов Восбура.
Глава 28
В РАЗНЫЕ СТОРОНЫ
– Добрый вечер! – сказал герцог, войдя в обеденный зал.
К тому времени там собралась вся наша небольшая компания, и Треска успел поделиться всеми последними, невеселыми и неинтересными, новостями.
Все удивленно уставились на Лероя, никто не ожидал от него такой вежливости. А лично я не ожидал, что он заявится к обеду прямо в халате. Видно, герцога что-то гнетет, он судорожно оправил полу расшитого серебром и золотом халата и вздохнул.
– У нас гости? – после долгого молчания осторожно поинтересовался он, кивнув на Треску.
– Это свои, – ответил я. – Треска. Ты должен его помнить. Правда, когда ты его видел, он был лыс, как я или Гробовщик.
– Да, да, помню, – в пустоту сказал Лерой и с отсутствующим выражением лица уселся на стул.
Смотреть на него было страшно. Он осунулся, посерел и на давно не бритом лице красовались следы бессонных ночей, глаза его блуждали по потолку, а под ними светились два огромных фиолетовых мешка. Красные, словно у нетопыря, глаза скользнули по мне и вновь, поднявшись к потолку, застыли. Губы герцога медленно шевелились, но не издали ни звука. Он сидел, тупо уставившись в потолок, и, судя по загибающимся пальцам, что-то высчитывал.
Мы переглянулись. Гробовщик пожал плечами и для убедительности развел руками. Да я и сам уже догадался, что он тоже ни хрена не понимает. Я тяжело вздохнул, скрипя, словно старый дуб на ветру, поднялся, сделал три отделяющих меня от Лероя шага и, положив руку ему на плечо, спросил:
– Что с тобой?
– А? – поднял он на меня пустые глаза. – Извини, я задумался, – он встряхнул головой, – ты что-то сказал?
– Да так, ничего, – я пожал плечами. – Мы тут обсуждаем наши дальнейшие действия.
Вру! Ни хрена мы не обсуждаем, просто сидим, треплемся ни о чем, но герцогу это знать не обязательно. Мы бы обсуждали, если бы было что обсуждать. Никто из нас и понятия не имеет о том, что делать дальше. Как и о том, что вообще происходит. Единственное, что абсолютно ясно, так это то, что мы в дерьме по самое…
– И до чего дообсуждались? – все таким же пустым голосом осведомился он.
– Ни до чего, – пожал я плечами. – Ясно только одно – кому-то из нас придется ехать в Лесфад, но что в это время делать остальным?
– Да, надо что-то делать, – поддакнул герцог и вновь погрузился в раздумья.
– Да проснись ты! – рявкнул я и как следует тряхнул его. – На кой хрен ты выводил нас из запоя? Хотел сэкономить запасы своего вина? Так мы могли бы его у тебя купить. Ты же сам призывал нас не сидеть сложа руки. Сам говорил, надо что-то делать. Сам бегал и кричал, что вся эта заваруха так просто не кончится и не сойдет с рук, тем, кто ее затеял. Так проснись и, мать твою, поговори с нами!
– Надо что-то делать, – тупо повторил Лерой мои слова и очнулся. – Да, – сказал он окрепшим голосом, – надо делать. В Лесфад, говоришь, поехать – это хорошо. Надо предупредить и короля, и князя. Кто поедет?
