– Мне нужны мои руки, – тихо ответил Ригэн. Оглянувшись, Фиджин попытался дотянуться зубами до верёвок, стягивающих его кисти и локти. В ту же секунду удар тяжёлой железной пики опрокинул его на дно клетки. Послышалась угрожающая брань конвоиров. Ригэн молча опустился на колени и подставил Фиджину плечо, помогая подняться.
Солнце клонилось к закату. Старый фокусник завозился на своём месте стараясь подгрести к себе побольше соломы.
– Что ты делаешь, отец? – удивлённо спросил Фиджин.
– Видно ты не из местных, молодой господин, иначе бы знал, как холодны ночи в пустыне.
– Дорога пролегает через пустыню?!
– Да, и тех, кого не убьёт ночной холод, прикончит дневная жара.
Через несколько часов обоз ненадолго остановился. Как и обещал старый фокусник, стремительно холодало. Лорд сидел, прижавшись спиной к магу и, стуча зубами, чувствовал, как стужа пробирает его до самых костей.
Погонщики сменили волов, стражники развели костры, чтобы отдохнуть и поесть. Пленники не получили ничего, даже сухой лепёшки. Зато, опасаясь темноты, конвоиры приблизились к клеткам и зажгли факелы. Им было дано строгое указание следить, чтобы у всех пленных были надёжно связаны руки, на случай, если среди них всё же окажется настоящий маг. В этом смогли убедиться все: едва Фиджин опять попытался дотянуться до верёвок Ригэна, как тотчас был наказан.
Жара пришла с первыми лучами солнца. Песок и камни Вердату накалялись так, словно их поместили в гигантскую печь. Песок был ослепительно белый и мелкий, как мука. А может, это был не песок, а крошево из камней, которые иссушило солнце, навсегда превратив их в прах под ногами.
Скорчившиеся на полу после бессонной ночи пленники постепенно вставали, пытаясь освободиться от лишней одежды. Белая пыль, поднимаемая передними повозками, вскоре покрыла их ровным слоем. Она скрипела на зубах, засоряла глаза, мешала дышать, проникая в лёгкие и вызывая мучительные приступы кашля.
Солнце перевалило за полдень, и зной стал невыносим. Прутья решёток настолько раскалились, что к ним нельзя было прикоснуться. Даже стражники, защищенные лёгкими плащами и масками и имеющие в запасе воду, даже привыкшие к таким переходам песчаные волы, для которых пустыня была родным домом, и те изнемогали, постепенно теряя силы.
Вода… Фиджин был уверен, что ради глотка воды, он легко расстался бы с жизнью, если бы успел перед смертью напиться. Те, кто сорвал одежду, надеясь на призрачное облегчение, обрекли своё тело на ещё большие страдания. Даже мучительная боль в распухших связанных запястьях не могла сравниться с этой пыткой солнцем.
Пустыня убивала медленно. Кто-то в бессознательном состоянии лежал на дне клетки, кто-то бредил. Фиджин вдруг отчетливо понял, что ещё немного, и он больше не сможет вдыхать раскалённый воздух, который сжигал его изнутри. Чувствуя, что теряет сознание, лорд поднял воспалённые глаза.
Маг сидел очень прямо. Его лицо выражало крайнее напряжение. Полузакрытые глаза, сжатые губы, слипшиеся на лбу от испарины волосы…
– Ригэн, – позвал лорд, еле ворочая пересохшим языком.
Тот не ответил.
Внезапно на небе появилось лёгкое облачко. Невинное перистое облачко. Затем ещё и ещё… Веки мага трепетали от напряжения. Последнее усилие, и на белый от пыли пол клетки упали крупные капли дождя. Фиджин почти явственно слышал, как они шипели, попадая на раскалённые прутья решётки. А дождь всё набирал силу.
– Ригэн, – не веря своим глазам, прошептал лорд. Маг словно очнулся. Его глаза неестественно горели на посеревшем лице.
– Молчи, – сказал он, – сейчас лучше помолчать. Фиджин подполз к магу и вцепился зубами в размокший узел, пытаясь хоть немного ослабить веревку.
Люди оживали. Дождь смывал с их лиц и тел засохшую корку песка и пота. Они запрокидывали головы, ловя иссохшими губами воду. Кто-то истерично смеялся, кто-то молился Небесам.
Внезапно маг услыбнулся потрескавшимися губами.
– Ну что же, одни сутки позади. Осталось всего двое, а, лорд?
Фиджин промолчал. Он думал о том, как рисковал Ригэн, спасая их жизни: ведь теперь всем стало ясно, что где-то в обозе находится настоящий маг. Однако стражники благоразумно не спешили ничего выяснять, делая вид, что дождь в пустыне самое обычное дело.
Получив неожиданное облегчение, волы пошли быстрее, и повозки, скрипя и увязая в песке, покатились дальше.
Старый фокусник пришёл в себя и теперь сидел, подставив морщинистое лицо дождю.
– Так значит он среди нас, – тихо произнес старик. – Благослови его Небеса.
Какое-то время Криш и Эши ещё могли видеть синий плащ Ригэна, но повозки свернули, и последние клетки исчезли из вида.
– Мы догоним их, – хрипло пробормотал ловчий.
– Ты знаешь, как туда идти?
– Нет. – Он медленно покачал головой. – Но говорят, в Шаспаг ведёт только одна дорога.
Толпа быстро расходилась.
Криш нащупал на груди кожаный мешочек с остатками денег.
– Нам нужны вода и одежда. Я слышал, что дорога проходит через пески.
Солнце пекло нещадно, и горячая пыль легко клубилась у них под ногами.
Это была дорога Древних. Кто и когда вымостил её гладкими ровными плитами – неизвестно, но время исподволь делало своё дело – дорога была погребена под слоем белой пыли. Ноги погружались в неё по щиколотку и только затем находили твёрдую каменную опору.
Эши брела словно в забытьи. С тех пор как Ригэн и Фиджин попали в беду, они почти не разговаривали. Эши потому, что боялась заплакать. Криш потому, что не знал, о чем говорить с девушкой. Он только непривычно горбился, да чаще, чем нужно, поправлял на плече сумки с их нехитрыми пожитками.
Они не знали, сколько времени шли по мягкой, словно мука, пыли, только их тени, вырастая, давно опередили их.
– Всё, – выдохнул Криш, – надо остановиться.
Эши без сил упала в раскалённую пыль, и Криш почти насильно вложил ей в руки флягу с водой.
– Без тебя не буду!
– Пей! Я потом. Только не глотай сразу. Криша уже давно грызла мучительная тревога.
Они вышли из города двумя часами позже обоза с пленниками. Песчаные волы двигались медленно, очень медленно, а они с Эши поначалу шли довольно быстро. Ловчий прикинул, что к полудню обоз должен показаться на горизонте. Он не хотел приближаться к нему вплотную, главное не упускать друзей из виду.
Полдень давно миновал, но они так и не догнали обоз. Более того, следы колес стремительно заносило этим странным песком-пылью. В пустыне не было ветра, но пыль Вердату жила по своим собственным законам. Она словно струилась небольшими ручейками, перетекая с места на место и образуя крохотные мягкие волны, которые тут же «смывались» новыми. Казалось, всё пространство вокруг колышется и движется вместе с путниками.
