– Убить целый мир? Витерон, уж не вообразил ли ты себя богом?
– Нет, я всего лишь скромный жрец Ушедших, не мне по силам повелевать мирами. Но это может сделать тот, в ком течет кровь Ушедших. Кровь богов, сотворивших этот мир, может его и разрушить.
– В роли Ушедших, надо думать, выступаем сейчас мы… – вполголоса обронил Орвин, глядя в сторону. – Интересная мысль.
– Не вы. Только Крэйн. Род Алдион был единственным в мире, сохранившим малую часть крови Ушедших, остальные растеряли ее за столько времени, она выкипела из их жил. Но и в роду Алдион она никогда не передавалась от отца к сыну. Как загадочное растение, она являла свои побеги настолько редко, что это почти не удавалось заметить. Проявившись у прадеда, она могла перейти от него к праправнуку или вообще исчезнуть в этой ветви на древе вашего великого рода. Сотни людей занимались тем, что наблюдали в течение бесчисленных лет за сменой шэдов и шэлов в Алдионе. Уходили одни люди, приходили другие. Те невидимые остатки божественной силы исчезали и появлялись вновь. Сегодня я говорю с тем, в чьих жилах находится кровь Ушедших.
Крэйну неожиданно показалось, что Орвин отодвигается все дальше и дальше, склет растягивается, стены уходят в темноту, а сам он стоит на краю огромного утеса и, теряя равновесие, наваливается грудью на пустоту, на бьющие снизу потоки ветра.
– Смешно, – сказали его губы, помедлив. – Но ты напрасно преодолел такое расстояние только лишь ради того, чтоб рассказать эту поучительную сказку.
Витерона его слова, казалось, не задели. Так ни разу не переменив позы, он расслабленно стоял у стены, глаза его в полумраке блестели.
Орвин, успевший перетянуть раненую руку обрывком вельта, молчал, переводя взгляд от него к Крэйну. Обычно властное лицо, выражающее уверенность и достоинство каждой морщинкой, каждой мельчайшей чертой, обмякло, сделавшись до неприличия человеческим.
– Я бы не стал тратить столько сил, только лишь ради того, чтоб рассказать поучительную сказку, – тихо сказал Витерон. – Даже ты не можешь представить, сколько человек занимались тобой, и только тобой, бывший шэл Крэйн. И сколько потребовалось сил, чтобы ты попал в Себер.
Крэйн почувствовал, как вдоль позвоночника начинает подниматься холод.
– Я попал в Себер по собственной воле.
Жрец покачал головой. В этом медленном завораживающем жесте была неизъяснимая грация.
– Нет, Крэйн, хоть я и говорю обычно, что на все воля Ушедших, в этот раз имело место исключение. Тебя вели от Алдиона, хотя ты сам этого не замечал. Много людей, много сил, много времени и денег.
– Ты лжешь, Витерон, – задыхаясь, сказал Крэйн. – Я уже дважды предупреждал тебя, как опасно лгать шэлу, пусть и бывшему. И это не та ложь, которая может тебя спасти.
– Лгать поздно, – спокойно ответил жрец. – Пришло последнее время. Неужели ты действительно считаешь, что случайно покинул Алдион?..
– Я знаю человека, из-за которого мне пришлось бежать, ворожея. Это был Кафер из рода Кардон, я встретил здесь его брата.
– И продолжаешь думать, что все это было совпадением? Брат Кафера встретил тебя не случайно, Крэйн. В тот Урт, когда ты был в трактире со своей дружиной, он передал тебе весть о ворожее. Все было рассчитано заранее, каждый этель твоей жизни был измерен и высчитан, с тех пор как выяснилось, что именно в тебе продолжила свой путь кровь Ушедших, наблюдение не снималось. С детства и по последний Эно в Себере за тобой следили, Крэйн. Мы знали твой нрав и знали, как ты поступишь. И ты не разочаровал нас. В этот Урт от твоего эскерта пал Кафер, один из четырех человек, которые решились начать путь. Ворожба, наложенная на тебя, была старой, только жрецу Ушедших было под силу наложить ее. Она нуждалась в крови и ты щедро напоил ее, принеся жертву. Да, Кафер Кардон с самого начала был жертвой, которую следовало возложить на алтарь, а вовсе не ворожеем.
– Ворожей – ты?
– Я – один из тех, кто совершил ритуал. Старый, сложный ритуал, даже кожа, на которой он когда-то был описан, давно прогнила и рассыпалась. Я нашел его. Но сейчас продолжим твой путь… Шеерезы, встреченные вами по пути, были подосланы. Мы знали, какой дорогой быстрее и безопаснее всего покинуть Алдион и у нас были деньги подговорить вожака. Что делать, шеереза сейчас можно встретить даже в Алдионе… У них был приказ не трогать тебя, в крайнем случае ранить, но, видимо, они понадеялись на добычу. К счастью, Ушедшие смотрели за тобой и не позволили погибнуть тогда. Это было удачей. Потом ты добрался до Триса.
– Тигир?..
– Он был случайностью, с самого начала. Но эта случайность сыграла на руку. Он показал тебе Трис, показал настоящую жизнь. Загоны карков, без сомнения, многому тебя научили. И позже, когда тебе пришлось убить самого Тигира… Мы всегда были возле тебя, сотни глаз и руки, которые ты не замечал. Мы следили за тобой, иногда вмешивались, но не чаще, чем это было необходимо. Например, нам удалось отговорить шэда Трис разорить Дикий Ров, твое тогдашнее убежище, хоть он пылал яростью. К счастью, влияние жрецов на него все еще сильно, нам удалось выиграть время.
Однако ты не выдержал, Крэйн, даже для тебя это оказалось чрезмерным испытанием, твоя воля сломалась. Ты взялся за тайро, тайлеб. Еще немного – и человеческого от тебя осталась бы одна догнивающая оболочка. Нам пришлось искать путь спасти тебя. И тогда появился Хеннар Тильт со своим калькадом.
– Тильт был с вами?
– Тильт был третьим из четырех. Он не случайно встретил тебя и не случайно взял в калькад. Он продолжил твой урок. Постоянное унижение, когда тебе приходилось подставляться под удары, падать на землю, кричать. Это было естественным продолжением твоего пути, без которого ты не мог идти дальше. Он показал тебе мир, показал все ничтожество и уродство, скопившееся за бесчисленные Эно и Урты со времен Ухода богов.
Ты был готов принять это. Первый урок – страх. Ты познал его еще в Алдионе, сперва – когда обезобразилось твое прекрасное лицо, потом – когда смерть коснулась тебя. Второй урок – унижение. Трис и Себер, подземелье уродов и калькад, все это было звеньями одной цепи. Третий урок – ненависть. Ты выпил ее достаточно здесь, хотя впервые попробовал много раньше… Эти уроки многое дали тебе.
– Я научился убивать без эмоций, убивать всякого, кто станет у меня на пути. А еще научился чувствовать.
– Этому учили тебя мы. Я, Кафер, Тильт… Мы старались, чтоб ты усвоил наши уроки.
– Это ведь Тильт убил старика тогда в Себере? – неожиданно для самого себя спросил Крэйн. – Старик был с вами, но вовремя понял, к чему это ведет.
– Тильт не настолько хорошо управлялся с артаком, – усмехнулся жрец. – Это был Ингиз, метальщик из калькада. Но ты прав, это было сделано по приказу Тильта. Никто, даже мы, не мог предположить, что тут ты случайно столкнешься с братом Кафера. Последний из Кардон бежал из Алдиона, как только понял, куда ведет наш путь. Он был не готов и слаб, не в его силах было принять все таким, какое оно есть. Находясь во власти своих иллюзий, он искренне считал, что страдания могут очистить, облагородить.
