– А над чем сейчас работает профессор Игнатьев? – помолчав, спросил Марат.
– Он востоковед. Сейчас находится в США. Там проходит слет ученых-ориенталистов, и Иннокентий Яковлевич получил приглашение. С ним интересно беседовать о Востоке, которым я до сих пор увлекаюсь. Есть очень занимательные и поучительные легенды. В конце концов, именно Китай подарил миру и порох, и бумагу, и фарфор, и многие виды боевых искусств.
– К чему это ты? – Марат бросил на него быстрый взгляд.
– Да просто так. Я, можно сказать, немного помешан на этих восточных легендах. Почти за каждой древней рукописью кроется тайна.
– А у тебя действительно крыша по этой теме едет, – кивнул Марат.
Усмехнувшись, Руслан посмотрел на часы.
– Давай к «Восходу». Они уже ждут.
– Братва интересуется, – снова взглянул на него Марат, – что у тебя за дела с киргизами? Уж не наркотой ли ты…
– А вам-то что за дело? Не суйте свой нос куда не надо, а то отрезать могу.
– Да мы думали, что ты по нашим делам…
– Только по своим! – отрезал Руслан.
– Можно я поживу у тебя недельку? – спросил Антон.
– Опять твоя корова тебя наладила? – усмехнулась плотная молодая женщина. – Заходи, братишка. Но жрать будешь на свои, – предупредила она. – Кстати, ты еще за тот раз не рассчитался. Ну а если денег и сейчас нет, то на пару дней…
– Я и за те дни долг принес, – перебил сестру Антон и протянул ей триста долларов. – Надеюсь, хватит.
– За все в расчете, – засмеялась она. – Ты не обижайся, а постарайся понять – одной с двумя детьми тяжело. Ведь я получаю…
– Да хватит тебе, Оль, – улыбнулся он, – не пропадем. Мне недавно работу хорошую предложили. Благодаря одной знакомой получил перевод с древнекитайского. Потом отметили. Перебрал я здорово. А Анна детектива наняла и попала в цвет.
– Перестань! – засмеялась Ольга. – Ты никогда ни одну юбку не пропускал. Да Анна сама виновата, распустила себя. Была такая фифа, а сейчас…
– Пожрать есть? – вздохнул Антон.
– Конечно, проходи, сейчас накормлю. Я как раз суп гороховый сварила. И котлеты есть с картошкой. Решила праздник себе и детям устроить. Заходи, а то мы стоим перед дверью как неродные. А с Анькой тебе давно развестись пора.
– Да сейчас дело к тому и идет, – кивнул Антон.
– А что за работа у тебя такая дорогая? – спросила Ольга.
– Так я говорил, переводил с древнекитайского.
– Иди поешь, – входя в кухню, позвала сестра.
Курская область. Вишнянка
– Во! – кивнула на окно пожилая женщина. – Каждый день, как проснется, водой холодной обливается. Из колодца черпанет, голову вверх задерет и стоит. А потом льет на себя воду из ведра. Ну ладно летом. А зимой? Морозы под тридцать пять были этой зимой, а он выйдет в трусах, прости Господи, – старушка перекрестилась, – башку вверх и стоит. А потом кулаком лед в ведре расколет и воду на себя опрокидывает. Бррр! – поежилась она. – Я когда в первый раз увидела, думала, мерещиться стало под старость. Ну мыслимое ли дело?
– А кто он такой-то? – глядя на стоявшего в соседнем дворе худощавого бородача с длинными волосами, спросила сидевшая напротив хозяйки женщина.
– А кто его знает? Появился в прошлом году, дом купил и уехал. Почитай, полгода не было. Потом заявился и живет. Ни бабы, ни детей, кто такой, неизвестно. Участковый пару раз приехал, и все. Вроде безобидный, но выпивает. Не как наши, которые последнее пропивают, алкашня проклятая, прости Господи, но как запьет, так неделю еле ходит. Потом перестанет, куда-то уедет дней на десять. Приедет и снова, как волк, один сидит. Правда, дрова рубит, пилит. Картошкой целый огород засадил. И осенью копал ее пять дней. А сейчас вот уже месяц не бреется и вообще никуда не выходит. Мальчишки к нему четверо ходят. Вроде как драться их учит. А чему? – Она махнула рукой. – В Щиграх бабы видели – ему двое каких-то морду били, а он даже не ответил. Но мальчишки ходят через два дня. И родители говорят, вроде как послушнее стали. Митька Телин, например, курил как паровоз. Бросил. В общем, непонятный он мужчина.
– Действительно, целое ведро на себя вылил, – удивилась гостья. – И вон четверо мальчишек пришли, – кивнула она на окно.
– Сэмпай! – раздался громкий мальчишеский голос.
– Сколько можно говорить? – недовольно послышалось из дома. – Не называйте меня так. Я просто подвожу вас к армейским будням. Поверьте, – из открытого окна выглянул бородатый худощавый мужчина неопределенного возраста, – армия сейчас не та, что была в мое время. И обращайтесь ко мне просто – Глебов. Ну а если совсем просто… Впрочем, вам это не надо. Глебов, и все.
– А почему не Леонид Николаевич? – спросил один из парней.
– Все! – отрезал Глебов – Давайте разминайтесь. И не сачковать.
– Есть, – кивнул другой.
Глебов посмотрел на яркое небо.
– Надоели мне эти деревенские будни, – пробормотал он. – Хотя на большее я уже не годен! Так, – он взглянул в зеркало, – осталось два дня. Быстро же я оброс. Хотя, может, когда пьешь, волосы растут быстрее. – Открыв холодильник, он вытащил бутылку пива и сделал несколько глотков.
– Да я бы на твоем месте, – возбужденно говорил плотный молодой мужчина, – пошел и морду ему набил. Чего он пацанам голову задурил? Я подсмотрел – какие-то движения делают, как дурачки. Ну ладно бы этот Глебов действительно драться умел. Вон в Щиграх ему наваляли двое, а этот сэмпай, мать его, не отмахнулся ни разу.
– Ну и что? – вышла из дома дородная женщина. – Чему надо, тому и учит. Наш вон стал совсем другим. Слова поперек не говорит. Чего ни попросишь, все делает. А раньше…
– Действительно, – кивнул сидевший на ступеньках крыльца лысый мужчина. – Я тоже вроде собирался наладить их от этого Глебова. А наш с другом своим Митькой курить бросили. И вроде как поздоровее стал. В общем, плохому он их не учит, это точно. Да и пацанам ли не знать, что в райцентре их тренеру морду начистили. А если им все равно, так мне и подавно. Плохого там ничего нет, это я по Сережке вижу. Да и Степку спроси. Он тоже сейчас на Митьку не нарадуется. Их же сначала четверо ходили. Так трое курить бросили, а четвертый, Ванька Сажин, нет, Глебов его и наладил. Тот вроде и не курит сейчас, а Глебов его не берет. Если мужчина сказал, то сделал сразу. А если его принудили, он уже не человек слова, – повторил он сказанное ему сыном. – И верно. А кстати, что это ты, Тарас, так настроен против? У тебя детей нет, а ты…
– Так он же вроде как начал учить и вашего пацана, – усмехнулся подошедший старик. – А они к Леониду перебежали. Ты-то, как говорят по нынешним временам, – кивнул он Тарасу, – крутой. И вроде как руками по мешку с песком лупишь. И ногами, как футболист, пинаешь. Но значится, что-то есть у этого Глебова такое, что пацанве интереснее. Ежели они предпочли твоему мордобою…
