Его слова меня не успокоили. Горько было осознавать, что чем ближе мы подступаем к территории Тогана, тем в большей изоляции оказываемся.
Как-то ранним вечером мы искупались и ожидали ужина. Кенжи пошел в общественную купальню, где, по его словам, ему понравилась одна девушка. Комната выходила на маленький сад. Дождь перешел в морось, и двери были широко распахнуты. Стоял терпкий запах пропитанной влагой земли и мокрых листьев.
— Завтра прояснится, — сказал Шигеру. — Мы сможем отправиться в путь. Однако нам не добраться в Инуяму до фестиваля. Думаю, придется остановиться в Ямагате, — улыбнулся он безрадостно и пояснил: — Я смогу почтить память брата в том месте, где он покинул нас. Никто не должен знать о моих чувствах. Я вынужден делать вид, что выкинул из головы все мысли о мести.
— И вынужден ступить на территорию Тогана? — спросил я. — Еще не поздно повернуть назад. Если мое усыновление обязывает вас к браку, я могу уйти с Кенжи. Он только этого и желает.
— Ни в коем случае! — ответил Шигеру. — Я дал согласие на все условия и поставил свою печать. Я уже прыгнул в реку и теперь должен плыть туда, куда меня несет течение. Пусть лучше Йода убьет меня, чем будет презирать. — Он осмотрелся. — Мы здесь одни? Ты не слышишь чьего-либо присутствия?
Я слышал лишь обычный гостиничный шум: мягкую поступь служанок, несущих пищу и воду, стук ножа повара на кухне, кипение воды, приглушенные разговоры стражников в саду и у ворот.
— Мы одни.
— Подойди ближе. Когда нас будут окружать люди клана Тоган, поговорить не удастся. Мне нужно многое тебе сказать пока… — он улыбнулся мне, на этот раз по-настоящему, — пока что-либо не стряслось в Инуяме! Я подумывал отослать тебя. Кенжи считает это необходимо для твоей безопасности, и, конечно, его страхи оправданы. Я должен ехать в Инуяму — будь, что будет. Тем не менее я прошу тебя о практически невероятной услуге, которая выходит далеко за пределы твоего долга по отношению ко мне, и полагаю, я обязан предоставить тебе выбор. После моих слов ты волен уехать с Кенжи и присоединиться к Племени еще до въезда на территорию Тогана.
От ответа меня спас легкий шум.
— Кто-то приближается к двери. Мы замолчали.
Вскоре вошли служанки с едой на подносах. Когда они удалились, мы приступили к ужину. Кушанье было скудным из-за дождя: какая-то рыба в соусе, рис, дьявольский язык и маринованные огурцы — но вкуса еды мы не замечали.
— Тебе, наверное, интересно, почему я так ненавижу Йоду, — сказал Шигеру. — Он всегда вызывал у меня отвращение своей жестокостью, двуличностью. После Егахары и смерти моего отца, когда дяди возглавили клан, многие считали, что мне следует покончить жизнь самоубийством. Это было бы благородным поступком и для некоторых удобным решением многих проблем. Но когда клан Тоган перебрался на земли Отори, я увидел, что их правление принесло простым людям одно разорение, и решил, что более достойным ответом будет жить дальше и искать мести. Я верю, что успех повелителя определяют по довольству жителей. Если он справедлив, то земля получает благословение небес. На территории Тогана люди голодают, погрязли в долгах, над ними издеваются вассалы Йоды. Потаенных истязают и убивают: четвертуют, подвешивают вниз головой над мусорными ямами. Корм для воронья. Фермеры вынуждены подкидывать своих новорожденных, продавать дочерей, потому что их нечем кормить.
Шигеру взял кусок рыбы и с бесстрастным выражением лица принялся выбирать косточки.
— Йода стал самым могущественным повелителем в Трех Странах. Большинство людей уверены, что любой повелитель волен поступать так, как ему заблагорассудится и с простолюдинами, и с членами клана. Я тоже был воспитан в такой убежденности.
Однако Йода представляет угрозу моей земле, земле моего отца, и я не собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как ее отдают без боя.
Это зрело в моей голове долгие годы. Я сформировал характер, который противоречит моей изначальной сути. Меня прозвали Шигеру-фермер. Я посвятил себя обработке земли и думал только о временах года, урожаях и орошении. Все это не только представляло для меня немалый интерес, но и послужило хорошим предлогом путешествовать по всему феоду и познавать многие вещи.
Я избегал земель Тогана, если не считать ежегодных поездок в Тераяму, где похоронены мой отец и предки. Храм передали клану Тоган вместе с городом Ямагатой после Егахары. Жестокость клана коснулась меня лично, и мое терпение лопнуло.
В прошлом году, сразу после Фестиваля Звезды Ткачика, мою мать сразила лихорадка. Она умерла за неделю. Свирепая болезнь унесла трех человек в нашем доме, включая служанку матери. Я тоже заразился. Четыре недели находился на грани между жизнью и смертью, в бреду, ничего не зная. Никто не ожидал, что я выздоровею, а когда это произошло, я пожалел, что не умер, потому что именно тогда мне сообщили, что брата убили в первые же дни моей болезни.
Лето тогда было в разгаре. Брата уже похоронили. Никто не мог сказать мне, что произошло. Свидетели отсутствовали. Незадолго до того у него появилась новая любовница, но она тоже исчезла. До нас дошло известие, что какой-то торговец в Цувано опознал тело брата, найденное на улице в Ямагате, и устроил похороны в Тераяме. В отчаянии я послал письмо Муто Кенжи, которого знаю с Егахары, думая, что у Племени есть какая-либо информация. Две недели спустя в мой дом поздней ночью пришел человек с рекомендательным письмом от Кенжи. Я принял бы его за конюха или солдата; он сказал, что его зовут Курода — типичное имя представителя Племени.
Девушка, в которую влюбился Такеши, была певицей. Они вместе поехали на Фестиваль Звезды в Цувано. Об этом я знал, потому что, когда заболела мать, послал брату записку, чтобы он не возвращался в Хаги. Я думал, что он останется в Цувано, но девушка захотела поехать в Ямагату, где у нее жили родственники, и Такеши отправился с ней. Курода сказал мне, что в какой-то гостинице стали оскорблять Отори и меня лично. Началась драка. Такеши прекрасно дрался на мечах. Он убил двух мужчин и ранил нескольких. Затем вернулся в дом родственников своей девушки. Посреди ночи пришли люди Тогана и подожгли дом. Все сгорели, а тех, кто пытался выбежать из пламени, закололи.
Я на миг закрыл глаза и словно услышал их крики.
— Да, это было как в Мино, — с горечью сказал Шигеру. — Члены клана заявили, что в доме жили Потаенные. Наверняка ложь. Брат был в походной одежде. Никто не узнал его. Тело два дня валялось посреди улицы.
Он глубоко вздохнул.
— Должна была последовать война. Так случалось, когда кланы ссорились и не по таким серьезным поводам. В крайнем случае Йода обязан был принести извинения, наказать своих людей и каким-либо образом восполнить нанесенный урон.
Курода сказал мне, что, когда ему сообщили новость, Йода лишь произнес: «На одного Отори-выскочку меньше. Жаль, что на его месте не брат». Даже свершившие расправу были поражены. Они не подозревали, кем был Такеши. А когда узнали, то собрались распрощаться с жизнью.
