Действительно так, если вспомнить тот нескончаемый дождь, силу моей страсти к Каэдэ, сумасшедшую безрассудность, обуявшую меня, когда я решил проникнуть в замок Ямагата, путь Шигеру к смерти.
– Хотелось бы мне, чтобы все было иначе, Такео, но я не виню тебя и не держу зла.
Меня не оскорбила его фамильярность. Кенжи продолжил не как враг, а как мой старый учитель:
– Ты часто ведешь себя, как идиот, однако судьба, видимо, использует тебя для некой цели. Наши жизни переплетаются. Я готов доверить тебе Зенко и Таку в знак доброго расположения.
– Выпьем за это, – сказал я и позвал дочьХиро, чтобы она принесла вина.
Когда она наполнила бокалы и вернулась на кухню, я спросил:
– Вам известно, где мой сын? – Мне не давала покоя мысль, что у ребенка, у младенца, нет матери.
– Нет, этого так и не удалось выяснить. Подозреваю, Акио забрал его на север, за пределы Трех Стран. Ты намерен найти его?
– Когда все закончится.
Был соблазн рассказать Кенжи о пророчестве, о том, что я погибну от руки собственного сына, но я удержался.
– Похоже, мастер Кикут Котаро находится в Хаги, – сообщил мне Кенжи за распитием вина.
– Там и встретимся. Надеюсь, вы будете со мной. Кенжи пообещал свою поддержку, и мы обнялись.
– Что ты намерен делать с мальчиками? – спросил Кенжи. – Оставишь их у себя?
– Да. Таку, по-моему, весьма одарен. Надо испытать его, дать шпионское задание. У меня уже есть одна задумка.
– В Хаги? Это слишком сложно для него.
– Нет, здесь. Хочу выследить банду разбойников.
– Ему совсем неизвестна местность. Ребенок может заблудиться. Что нужно узнать?
– Сколько их человек, где их лагерь и тому подобное. Таку обладает даром невидимости, верно? Иначе он бы не проскользнул мимо моей охраны.
Кенжи кивнул.
– Может, следует послать с ним Шизуку? Найдется ли местный проводник, чтобы показать хотя бы направление? Это сэкономит время.
Мы спросили дочерей Хиро, и младшая согласилась помочь нам. Она часто ходила по грибы и за дикими травами для еды и лекарств и хорошо знала местность до самого побережья.
Пока мы разговаривали, проснулся Таку. Меня позвали стражники, и мы с Кенжи пошли его проведать. Зенко сидел там, куда его посадили, не шевелясь.
Таку широко улыбнулся и воскликнул:
– Я видел во сне Хачимана!
– Вот и хорошо, – сказал я, – тебе предстоит идти на войну!
* * *
Той ночью они с Шизукой узнали много полезных сведений. Макото вернулся с побережья как раз вовремя, чтобы отправиться со мной и двумя сотнями воинов в атаку на тайное убежище в горах. Мы понесли так мало потерь, что ее вряд ли можно назвать битвой. В итоге я добился всего желаемого: разбойники были уничтожены, кроме двух пленников, продовольственные припасы на зиму – изъяты. Мы освободили несколько украденных женщин, среди них мать и сестер ребенка, которого я кормил на берегу. Зенко поехал с нами и сражался, как настоящий воин, и Таку доказал свою пригодность: даже Шизука не поскупилась на похвалу. До рыбацких селений быстро дошла весть, что я вернулся и сдержал обещание. Все приходили и предлагали лодки, чтобы переправить моих людей.
Я убеждал себя, будто мои действия направлены на то, чтобы воины не скучали, а на самом деле старался развеяться сам. Поговорив с Шизукой и узнав о невыносимом положении Каэдэ, я затосковал по ней еще больше. Днем хватало дел, чтобы отогнать дурные мысли, а ночью они возвращались и мучили с небывалой силой. Всю неделю происходили небольшие толчки. Я неизменно представлял, как Каэдэ сидит в доме, который рушится и горит. Меня глодало беспокойство: вдруг она умрет, вдруг решит, будто я ее покинул, вдруг я сам умру, не сказав, как люблю ее и никого, кроме нее. Оставалась надежда, что Шизука сможет передать от меня весточку.
Таку и Хироши сразу не поладили: они были ровесниками, но по характеру и воспитанию совершенно не походили друг на друга. Хироши не одобрял поведение Таку и завидовал ему. Тот, в свою очередь, дразнил мальчика приемами Племени, чем приводил его в бешенство. Я был слишком занят, чтобы вмешаться, хотя они следовали за мной повсюду, как свора дерущихся собак. Старший сын Шизуки, Зенко, держался поодаль от обоих. Он не отличался врожденными талантами, зато любил лошадей и прекрасно владел мечом. В нем воспитали послушание. В будущем предстояло принять решение, как распорядиться судьбой наследника Араи.
Мы устроили пышное празднество, чтобы попрощаться с жителями Шухо, а затем Кахеи, Макото и основная часть армии двинулись в Хаги. Я отправил с ними Хироши, усмирив его негодование разрешением ехать верхом на Шане. Конь позаботится о нем не хуже, чем обо мне.
Грустно было расставаться с соратниками, особенно с Макото, моим самым близким другом. Я крепко обнял его, жалея, что мы не пойдем вместе в бой. Он ничего не знает о кораблях, к тому же нужно помочь Кахеи управлять сухопутным войском.
– Встретимся в Хаги, – пообещали мы друг другу. Я понимал, что теперь мне необходимо знать о передвижении моей армии, действиях Араи, положении дел в Маруяме и резиденции господина Фудзивары. Как отнесся дворянин к моему новому союзу с Араи? Теперь-то мне и пригодится шпионская паутина семьи Муто.
Шизуку и Кенжи сопровождал до Шухо Кондо Кичи. Он был бы полезен мне на службе у Араи. В конец концов, Араи и Фудзивара – союзники, и это позволит Кондо под каким-либо предлогом встретиться с дворянином. Шизука уверила, что Кондо – в сущности прагматичный и послушный человек, который готов служить любому по приказу Кенжи. Ему ничего не стоило присягнуть и мне. С согласия Кенжи, Кондо и Шизука отправились устанавливать связь со шпионами Муто на юго-западе. Перед отъездом я отвел Шизуку в сторону и передал послание для Каэдэ: я люблю ее, скоро приду за ней, она должна быть терпеливой и дожить до того момента, когда мы увидимся снова.
– Это опасно, особенно для самой Каэдэ, – сказала Шизука. – Сделаю все возможное, но ничего обещать не могу. Мы дадим тебе знать до полнолуния.
Я вернулся в пустой храм на побережье и разбил там лагерь. Пролетела неделя, месяц вошел в первую четверть. Пришло первое послание от Кондо: неподалеку от Ямагаты Араи сразился с армией Отори, и она отступила в Хаги. С Ошимы вернулся Риома: Терады готовы. Погода стояла прекрасная, море успокоилось, иногда только бывали подводные толчки. Они создавали большие волны, торопя меня к незамедлительным действиям.
За два дня до полнолуния, в полдень, со стороны Ошимы возникли темные очертания кораблей – пиратский флот. Их было двенадцать. Вместе с рыбацкими лодками этого достаточно, чтобы переправить всех моих людей. Я выстроил воинов на берегу, приготовившись к погрузке.
С первого корабля спрыгнул Фумио и побрел ко мне по воде. За ним последовал человек с длинным свертком и двумя корзинами. После объятий Фумио сказал:
