Опять тихий стон, он обернулся, пальцы переломаны, он этого не замечал раньше. Кисти раздроблены и неестественно вывернуты назад. Она, должно быть, пыталась царапаться, ее били винтовочными прикладами по рукам, дробили пальцы о мостовую, а потом пырнули штыком в грудь и много еще чего сделали, когда она лежала на спине в черном шелковом платье и воскресных туфлях.
Боль в плече. Его пнул Стерн. Наклонился над ним, что-то сердито кричит.
Ну что?
Ни хрена ничего! Делай свое дело. Я же, блин, не мясник.
Он видел у Стерна в глазах страх. Он совсем не такой крутой террорист, какого из себя строит. Высокий, да, сильный, да, ведет себя как главный, отдает приказания, словно он какой-то великий полководец, прошедший все войны на свете, герой Стерн, который знает, что делает, у которого есть на это деньги и который притворяется, что знает ответы на все вопросы, провидец Стерн, у которого не так уж много власти, как он притворяется. Глаза пустые, еще испуганные к тому же, так пусть этот высокомерный ублюдок услышит все это еще раз, а то раскомандовался, тычет всем в нос свои идеалы, фальшивый обосравшийся генерал без армии. Нет у него ни того ни другого, и надо сказать ему это в лицо еще раз. Кем он себя воображает? Ну, давай, крикни еще разок.
Так не пойдет, Стерн. Сделай это сам, для разнообразия. Я не мясник. Возьми свое грядущее царство и засунь его себе в задницу. Можешь гоняться за ним, мечтать о нем, что хочешь с ним делай, но без меня. Я больше не собираюсь работать ни на тебя, ни на кого другого и не буду больше убивать, никогда. Ты слышишь, Стерн? Отныне ты и все остальные сраные генералы можете сами творить свои блядские убийства. Ты слышишь, Стерн?
Пламя до небес, кто-то выбежал из здания, весь в огне. Уже не мужчина и не женщина, просто куча горящего мяса, прошедшая сотни миль, чтобы попасть сюда, шагавшая все эти годы, чтобы собраться сюда отовсюду, на самом деле, конечно, это невозможно проследить, особенно отсюда, здесь дальше десяти метров ни черта не видно, но ведь и не надо, в этом месте вселенная как раз шириной в десять метров, и после этого смотреть уже нечего.
Стерн подобрал нож, Джо видел, как он это сделал. Он видел, как тот взял девочку за волосы и запрокинул ей голову. Он увидел тоненькую белую шею.
Влажный нож звякнул возле него о камни, и на этот раз он не поднял взгляда. В этот раз он не хотел смотреть Стерну в глаза.
* * *
Не весь город горел. Турецкий квартал и территорию «Стандард ойл» огонь не тронул. Турки позже клялись, что город подожгли беженцы из числа христианских меньшинств. Но американское правительство утверждало, что пожар начался случайно, так как английские страховые компании, застраховавшие имущество американских табачных торговцев, не возмещали убытки от войны.
От причалов отходили перегруженные лодки с греческими и армянскими беженцами и шли к иностранным судам, стоявшим на рейде для защиты и эвакуации своих соплеменников, но не уполномоченные больше никого брать, чтобы не обидеть турок. Когда лодки подходили к английским военным кораблям и пытались пришвартоваться, матросы резали швартовы. Несколько лодок вскоре затонуло.
Людей сталкивали в воду с причалов. Иные прыгали и топились сами. Третьи плыли к военным кораблям.
Англичане поливали пловцов кипятком.
Итальянцы, стоявшие на якоре гораздо дальше остальных, брали на борт всех, кто мог до них доплыть.
Французские баркасы, заходившие в бухту, брали на борт любого, кто мог сказать по-французски со сколь угодно плохим акцентом Я француз, мои документы сгорели. Скоро вокруг армянских учителей столпились дети, заучивая эту магическую фразу.
Капитан американского эсминца гнал детей прочь, выкрикивая, Только американцы.
Маленькая армянская девочка-беженка с континента услышала первые в жизни английские слова, плавая возле корабля британских ВМС «Железный герцог».
НЕТ НЕТ НЕТ.
На палубах боевых кораблей иностранные моряки смотрели в бинокли на творившуюся бойню и фотографировали. Позже заиграли военные оркестры и фонографы, обращенные к набережной. Всю ночь над гаванью, заполненной окровавленными трупами, раздавалось Pagliacci Карузо. Один адмирал, отправившийся отобедать на другой корабль, задержался, потому что на винт его катера намотался женский труп.
Ночью зарево пожара виднелось на пятьдесят миль вокруг. Днем дым стелился, как горная цепь, и был виден с расстояния в двести миль.
В то время как полмиллиона беженцев гибли на набережной и в воде, американские и английские сухогрузы продолжали возить из Смирны табак. Другие американские суда ожидали груз инжира.
На одном японском сухогрузе, пришвартовавшемся в Пирее, выбросили за борт весь груз, чтобы взять на переполненное беженцами судно еще людей. Американский сухогруз привез в Пирей несколько беженцев, но когда капитана попросили сделать еще один рейс в Смирну, он ответил, что его груз инжира заждались в Нью-Йорке.
А на греческом острове Лесбос готовил к отправке свой флот самый необычный адмирал в истории.
Священник методистской церкви из штата Нью-Йорк, он приехал в Смирну по поручению Христианского союза молодых людей всего за две недели до того, как турки вошли в город. Когда началась резня, оба его начальника находились в отпуске, тогда он пошел к итальянскому консулу от имени ХСМЛ и убедил его направить итальянское судно в Смирну для перевозки беженцев на Лесбос. Он поплыл на судне сам, надеясь сделать еще рейс, и обнаружил на Лесбосе двадцать пустующих транспортных кораблей, на которых была эвакуирована с континента греческая армия. Он телеграфировал в Афины, что суда эти нужно немедля направить в Смирну для эвакуации беженцев, и подписался АСА ДЖЕННИНГС, АМЕРИКАНСКИЙ ГРАЖДАНИН.
Ответ пришел через несколько минут.
КТО ИЛИ ЧТО ТАКОЕ АСА ДЖЕННИНГС?
Он ответил, что он председатель Американского Комитета Спасения на Лесбосе, не уточняя, что он единственный американец на острове и что никакого комитета спасения не существует.
Следующего ответа пришлось ждать несколько дольше. Из Афин спросили, возьмут ли американские военные корабли под охрану транспортные суда, если турки попытаются их захватить.
Было 23 сентября, с того момента как турки вошли в Смирну, прошло ровно две недели. Турки объявили, что все беженцы должны покинуть Смирну до первого октября.
Телеграммы шли зашифрованными. В ту субботу Дженнингс отправил в Афины ультиматум. Он солгал, что американские ВМС гарантируют защиту. Солгал, что получено согласие турецкой стороны. Наконец заявил, что если греческое правительство немедленно не выделит корабли, он отправит эту телеграмму без шифра, так что вся вина в отказе спасти греческих и армянских беженцев, которые могут погибнуть через неделю, ляжет на Афины.
Он отправил телеграмму в четыре часа дня и потребовал ответ в течение двух часов. Он получил его, когда до шести оставалось несколько минут.
