Его мрачноватая красота начинала нравиться ей. Всё вокруг, такое величественное и устрашающе красивое, вызывало желание соответствовать обстановке. Аниаллу оглядела свой простой чёрный костюм и решила, что хорошо бы найди что-нибудь более подходящее к окружающему великолепию. По первому требованию незримые слуги принесли ей платье. Аниаллу облачилась в шелестящие шелка и приказала заплести ей волосы так, как делала это прежняя хозяйка дома. Проворные магические руки замелькали вокруг неё, заплетая, зачёсывая и перевивая её смоляные пряди расшитыми мелкими камнями лентами. Через считанные минуты из зеркала на Алу взглянула совсем иная алайка — могущественная, грозная, хищно-красивая.
Окружённая услужливым и безликим сонмом слуг девушка направилась в обеденную залу. Как и любая алайка, тал сианай Аниаллу была прирожденной актрисой, способной не только играть роль, которую диктуют обстоятельства, но и извлекать неимоверное удовольствие, перевоплощаясь в новое существо, вживаясь в необычный образ, когда и зрители были не нужны. А сейчас она не сожалела даже о том, что Анар остался в библиотеке. Как казалось теперь Аниаллу, он только помешал бы её общению с этим таинственным домом.
Высокие двери резного тёмного дерева распахнулись, и Аниаллу вошла в столовую. Это оказался великолепный зал овальной формы, освещенный множеством свечей в тяжелых кованых канделябрах и магических огней, пылающих в вытянутых вверх руках статуй. Алайка прошествовала к столу и опустилась на стул, заботливо придвинутый магическим слугой. Сверкнули в свете свеч серебряные ножи и вилки, и девушка приступила к трапезе. Блюд было подано великое множество, откуда все эти деликатесы, Аниаллу не имела ни малейшего представления.
Вкус их показался самым изысканным из всего, что ей доводилось пробовать. Она брала понемногу каждого кушанья, желая отведать как можно больше из них. Алу ела не торопясь, как истинная алайка, часто вытирая и без того чистые пальцы салфеткой.
Насытившись, девушка не спешила выйти из-за стола. Она чувствовала себя бодрой и сильной как никогда. Губы Аниаллу сами собой расплылись в гордой самодовольной улыбке. Она сидела, покусывая среднюю фалангу указательного пальца, и прислушивалась к необычным чувствам, охватившим ее. Алайка разглядывала свои длинные, тонкие, но такие сильные пальцы, лезвия ногтей, и, прищуривая глаза от удовольствия, представляла, с какой лёгкостью эти изящные руки могут разорвать в клочья плоть её врагов.
Аниаллу медленно проводила языком по клыкам, наслаждаясь их смертоносной остротой. Она окидывала взглядом богато убранную залу и с каким-то сладострастием думала о том, что стоит ей пожелать, и эти статуи из прочнейшего камня, стоящие здесь веками, разлетятся в пыль, а стены станут жалкой грудой камней.
Как восхитительно было чувствовать свое могущество, возможность выполнить любое самое мимолётное и бессмысленное желание! Аниаллу даже не задумывалась над тем, насколько эти желания были несвойственны ей. Единственным, что имело для нее сейчас значение, была грозная, необузданная сила, неожиданно пробудившаяся в ней. И желала она лишь одного: найти способ — любой способ — проявить свою мощь. Девушка ласкала пальцами оскаленные пасти на подлокотниках кресла и разглядывала удивительный потолок залы. На нём, изваянные из чёрного и серого камня, сплетались тела множества существ. Они внимательно, изучающее смотрели на Аниаллу рубиновыми глазами.
А её взгляд сразу приковала одна из статуй, словно выныривающая из вершины резной арки, обрамляющей балконную дверь. Волосы каменной девы, будто разлетевшиеся от порыва ветра, развевались по обе стороны от прекрасного и грозного лика, как два могучих чёрных крыла. Её руки с невероятной живостью и изяществом были раскинуты, кисти их застыли в жестах, одновременно хищных и изысканных.
Внезапно внимание Аниаллу привлёк тихий звук, раздавшийся откуда-то сзади и справа. Она медленно и величественно, как и подобает тал сианай, повернула гордо поднятую голову и сверху вниз глянула на стоящего в дверях мужчину. Она не знала его, но по его простой одежде поняла, что он занимает низкое положение. Перед ней, приближённой богини, стоял какой-то дерзкий глупец, посмевший потревожить её во время трапезы. Аниаллу поднялась с кресла. На лице её играла презрительная улыбка, пальцы, державшие драгоценный бокал, сжались, скомкали тончайшее золотое кружево металлических нитей, унизанных черными камнями.
Вместо того чтобы упасть ниц или броситься бежать, этот презренный червь осмелился стоять и даже говорил что-то. Аниаллу не вникала в смысл слов, она уловила только неподобающий тон, оскорбивший слух Тени Богини. Гнев ослепил и оглушил алайку, она, не желая разбираться, кто этот глупец, кем и зачем он послан, просто решила прибить жалкую тварь на месте.
Направив против незваного гостя атакующее заклятье, от которого его со страшной силой ударило о стену, тал сианай устремилась к нему. Девушка победно усмехнулась, сверкнув острыми клыками, и выпустила когти. Она уже занесла руку, готовясь добить свою жертву, как вдруг в глазах её потемнело, Аниаллу утратила власть над своим телом и, лишившись сознания, упала на пол…
Когда Анар Сай вошёл в полутёмную столовую, он сразу почувствовал недоброе, а стоило Аниаллу повернуть к нему ставшее чужим лицо, как он увидел, что с девушкой произошло что-то ужасное. Он медлил и, не решаясь приблизиться к ней, пытался найти нужные слова, уже понимая, что не найдет — не успеет…
И вот она лежала распростёртая на полу, её лицо и руки казались совсем белыми на фоне чёрных шелков. Анар опустился рядом с ней на колени и, не зная, что ему делать, напряжённо вглядывался в её побледневшее лицо. Наконец она вздрогнула, открыла остановившиеся, словно незрячие глаза, пробормотала какие-то извинения, как показалось Анару, не совсем понимая, за что просит прощения, резко вскочила на непослушные ноги и, то и дело припадая к стене, тяжело побежала прочь.
Анар хотел было броситься вслед за ней, но остановился, побоявшись, что сделает ей только хуже. Для Аниаллу было бы гораздо большим утешением, если бы Анар нашёл в пище, напитках или где-то ещё источник вражеской магии, которая, в чём он не сомневался, и затуманила её разум, превратив в бездушное чудовище. Его уверенность в том, что Аниаллу действовала под чьим-то влиянием, не убавилась даже тогда, когда он по второму разу обследовал обеденный зал. Анар подумал, что он просто чего-то не заметил… или это что-то было унесено и надёжно спрятано магическими слугами, следующими приказам своих прежних хозяев. Раздумывая обо всём этом, алай добрался до своей спальни и, перед тем как лечь, заглянул в покои Аниаллу. Девушка лежала на своей спальной платформе, свернувшись клубком под ворохом одеял и покрывал. Анар сочувственно покачал головой и отправился спать.
* * *
Голова у Аниаллу раскалывалась. Девушка лежала, сжав ладонями виски. Она не могла заснуть, хотя и очень устала. Она уже до мельчайших подробностей вспомнила произошедшее с ней в обеденной зале. Всё, до последней мысли, до последнего ощущения. Ничего более отвратительного, чем эта смесь пьянящего чувства всевластья и унизительного бессилия перед самыми низменными своими желаниями, она не испытывала. Всё злое, что было в ней, за считанные минуты набрало огромную силу, завладело разумом Аниаллу, полностью поработив её. И самым ужасным было то, насколько это было приятно — сознавать своё могущество, а посему и безнаказанность, словно кто-то дал ей право творить самые мерзкие злодеяния и заставил получать от этого невероятное удовольствие.
