— Что это? — спросил Анар, подумав, что эти два слова он произносит сегодня, наверное, уже в тысячный раз.
— Кто его знает, — прикрыл глаза Мейв. — Возможно, какой-то оберег, защита от гнева Швеи. Или ещё от кого-то. Или вообще не оберег. Может, тут дети через верёвочку прыгали. Хотя тратить землю на такое — слишком уж расточительно. Не настолько богатый это район.
Предположения Куцехвоста только взбудоражили любопытство Анара, он не утерпел и дотронулся до нити. Она оказалась жёсткой, словно сплетённой из проволоки. Он надеялся, что прикосновение вызовет видение, и тогда ему удастся разгадать тайну этой паутины, но ничего не произошло. Скрывая разочарование, алай пожал плечами — мол, не очень-то и хотелось.
Шагов через двадцать дорожка из зелёного камня раздваивалась. Тянувшаяся над ней лента светящегося тумана поворачивала направо, и левая тропа тонула во мраке.
— Нам сюда, — донёсся из него голос Фай.
Женщина выступила на свет и, пропустив своих спутников вперёд бесшумно пошла за ними. В уши алаям лез противный скрежещущебурчащий звук, словно у какой-то огромной твари случилось несварение желудка и она скребла когтями по кастрюле, которую давеча опорожнила в своё ненасытное пузо.
Вскоре они вышли в небольшой дворик. Здесь было светлее. Оказалось, что жуткие звуки издавал старый, засорившийся фонтан. Мутная вода едва струилась по его забитым хламом чашам, выливаясь на пол через пробоину в самой нижней из них. Прямо в этой луже, подёрнутой бурой плёнкой, стоял хмурый мужчина. Он не обратил на пришельцев никакого внимания, поглощённый самым неожиданным занятием.
Этот заросший рыжеватой щетиной человек, в заляпанной чем-то одежде, сосредоточенно раздирал собственную руку зазубренным кинжалом. Рваные края образовавшейся раны выглядели омерзительно, кровь тёмной струйкой стекала с распоротой до локтя, насквозь пропитавшейся ею рубашки, но ни одна капля не достигала земли: её поглощала прозрачная, едва различимая как в обычном, так и в магическом спектре тварь.
— Похоже здесь побывали Наполнители, — презрительно дёрнул носом Куцехвост и, шагнув к дому, сорвал с опоры дверного козырька широкую полосу жёлтой материи, насаженную на украшающие столб шипы (как подумал Анар — для того, чтобы перевязать истязающего себя человека). Но тут перевязка едва не понадобилась самому Мейву: стоило его руке оказаться между ощетинившимися столбиками, как острые шипы ближайшего из них вырвались из своих гнёзд и, едва не пропоров её насквозь, с громким лязгом отскочили от другого.
— Бывает. — Мейв беспечно махнул хвостом и, скрестив руки на груди, стал вместе с Фай скептически рассматривать человека.
— Это точно они, — мрачно кивнула алайка, словно и не заметив инцидента с ловушкой.
— Да, по крайней мере, выражение глаз точно как у «наполненного» кретина, — поморщился Мейв и вдруг, неуловимо скользнув к человеку, распахнул лохмотья у него на груди. — А вот и автограф, — хмыкнул он, отступая в сторону, чтобы Анар и Фай могли увидеть порезы на теле мужчины.
Они складывались в непонятные Анару мелкие символы, словно подсвеченные изнутри тусклым жёлтым огнём.
— И что всё это значит? — спросил он.
— «Есть лишь одна истина, способная наполнить пустые сердца потерянных. Мы помогли её золотому дождю пролиться в душу его. Искупив свои грехи, он станет частью великой Золотой Сети, которая объединит миры и принесёт в них истинные порядок и счастье», — нараспев прочитал Мейв и запахнул изодранную рубаху с торжественностью, достойной театрального занавеса. (Сейчас он так напоминал Энаора, что Анар мысленно попросил Аласаис, чтобы на этом сходство между ним и беспутным эалом закончилось.) — Обычный бред наполнительский. За что ж они его так?
— Возможно, они раскрыли нашего долинника, а этот — помогал ему. Надо проверить дом, — сказала Фай. — Что у него с крышей откуда вода?
— Похоже, крыша покрыта льдом, а теперь он почему-то тает. Может — заклинанием каким в него шарахнули и старые чары развеялись.
Мейв снова подошёл к опасному козырьку, с которого множеством струек стекала талая вода, набрал немного в ладонь, понюхал.
— Обычная вода. Я пошёл, — доложил он и принял кошачий облик. Анар, последовавший его примеру, тем временем заприметил на земле кособокую конструкцию: это было несколько жестяных мисок с рваными краями, нанизанных на вертикальный стержень, закреплённый в центре медного круга. Кот чуть коснулся его лапой, и по двору разнёсся неожиданно гулкий, вибрирующий звон.
Мейв, собиравшийся было проскочить сквозь ледяной водопад, замер, его усы, до этого нацеленные вперёд разошлись по сторонам, словно спицы раскрывшегося зонта, в поднявшиеся уши тут же натекла вода, и он отчаянно замотал головой. Анар виновато опустил нос, и мокрый Мейв, убедившись, что всё в порядке, тут же прыгнул в дом. Уже оттуда, через занавес талой воды, он осуждающе поглядывал на Анара, тряся всеми лапами по очереди.
Анар поспешил за ним и оказался в тёмной комнате с низким потолком. Пол был любовно выложен битой разномастной плиткой — дёшево, но со вкусом. Вокруг жёлтыми искорками метались «глаза» Мейва, сам же он, вспрыгнув на стол лихорадочно умывался. Рядом с ним дрожали свечи, словно слепленные из прозрачной слизи. Фай зажгла одну из них. Стоило фитилю вспыхнуть, как само желе, казалось, засветилось изнутри. Фай легонько щёлкнула по нему пальцами, и мерцающий студень заплясал отбрасывая на стены колеблющиеся алые тени.
— Придётся осмотреть здесь каждую щель, — заявила Фай, лениво потягиваясь. Её когти противно проскребли по железной стенке шкафа. Вся обстановка в доме была сработана из стекла и какого-то тусклого, во вмятинах и царапинах, металла, а к каждой мебельной ножке было приделано по дребезжащему колесу.
Мейв спешно закончил «полировать когти» и теперь петлял по комнате, зачем-то ставя лапы крест-накрест и водя свежевымытыми усами по мебели, словно ощупывая ими каждую щербинку на холодной поверхности.
Внезапно он взмыл под потолок и приземлился уже с чем-то тёмно-рыжим в зубах. Приглядевшись, Анар понял что это маленькая ящерка. Куцехвост держал ее бережно, как это умеют только кошки.
— Шпион. Небось мародёры уже пронюхали, что домик остался бесхозным, — мысленно доложил Мейв, следя за движущимися за окном фигурами.
Вскоре один из мародёров показался в дверном проёме. Видимо, это был хозяин волшебной зверюшки, он тут же выбросил вперёд руку и, читая нараспев заклятие, двинулся на Мейва. Присутствие Фай и Анара ничуть не умалили решимости незнакомца прибить покусившегося на его питомца кота. Впрочем, алай успели разглядеть, что колдун тоже был не один. Во дворе его ждали товарищи: силуэт одного темнел в левом окне, а двое других то и дело мелькали в дверном проёме — они боролись с жертвой Наполнителей, безуспешно пытаясь удерживать руки несчастного разведёнными в стороны. Заметив это, Такрен как-то злобно усмехнулась…
Пальцы прущего на Мейва колдуна начали светиться. Чувствовалось, что с них в алая, замершего с барахтающейся ящеркой в пасти, вот-вот должно было ударить что-то смертоносное. Но поздно: зверушка Наполнителей, лишившаяся стараниями мародеров кровавой подкормки, вдруг распахнула совершенно непомерную пасть и стала с силой всасывать воздух. Первым в ее утробу отправился рыжий хозяин ящерицы, от изумления он даже не успел воспользоваться своими магическими способностями. Следом чуть не угодил Мэйв — с воплем пролетев полкомнаты, он едва успел сменить облик, чтобы схватиться за дверной косяк и откатиться по стене в сторону. Фай и Анар распластались на полу, глубоко вонзив когти в прочный камень. Обоим казалось, что они не лежат, а висят на отвесной скале. Над головами их, едва не задевая прижатые уши алаев, проносилась мебель, какая-то утварь, срываемая со стеллажей. Не желая дожидаться, когда сами громоздкие полки отправятся следом за своим содержимым, кошки, нещадно дырявя под начали отползать в сторону, к окну, под которым так удобно примостился Куцехвост.
