Прямо над домами плыло небольшое здание вместе с куском земли, на которой оно было построено. Анар, задрав голову, наблюдал за этим дивом. Энаор тоже задержался, но его внимание было приковано не к самому островку, а к шагающим по крышам магам, управляющим его полётом.
— Не будь моя маменька анеис! — протянул он, затем легко оторвался от земли и уже в воздухе картинно поклонился, прокричав: — Мастер Тихолёт, собственной персоной!
Один из волшебников в синих плащах обернулся на его зов и приветственно взмахнул рукой. Энаор воспринял этот жест как приглашение и, манерно раскинув руки, полетел к знакомому.
Селорн что-то неразборчиво прорычал.
— Я волнуюсь за Аниаллу, — сказал Анар, когда Энаор с компанией скрылись из виду. — Ты говорил, что Талу нужна Аласаис… а как Алу связана со всем этим? Ведь Тал преследует именно её, хотя у Аласаис много других Теней.
— В его мыслях и в мыслях его слуг я не нашёл ответа на этот вопрос, — помотал головой Селорн..
Алаи прошли ещё одну улочку, пересекли по стеклянному мосту узкую речушку, и когда Анар уже забыл о своих словах, Селорн вдруг резко остановился и обернулся к нему с видом решительным и недобрым.
— Если тебя так заботит её благополучие, так прекрати склоку с Кеаном. Совет обеспокоен вашей тихой войной. Она должна прекратиться и немедленно! — заявил патриарх. Видно, он давно уже хотел начать этот разговор, но присутствие Энаора мешало ему.
— Войной? — насторожился Анар. — Но я тут ни с кем не воюю. В Руале и наследных принцев — их в первую голову! — учат знать своё место. И я не выхожу за рамки дозволенного…
— Посмотрите на него — место он своё знает!.. Задумайся о своём положении! — рявкнул Селорн. — Да, ты пользуешься покровительством двух великих семейств, но их покровительство — ничто, если твой враг — настолько влиятельный алай и он решился действовать.
Анар задумался. Попав в Бриаэллар, он сразу же заметил, что Верховный жрец проявляет к его скромной персоне неподдельный интерес. Свойство этого интереса вскоре перестало быть тайной — Кеан не доверял ему. Хотя на что-то большее, чем терпимость, Анар и не рассчитывал, он воспринял это острее, нежели ему хотелось. Он не питал наивных надежд что его, сына преступницы и брата убийц сианай Эталианны, примут здесь с распростёртыми объятьями. Особенно после того, как он сам чуть не прикончил одну из Теней Аласаис — пусть и спасая другую. К тому же он и сейчас продолжал владеть этим страшным оружием — лоэдаарским кинжалом работы серебряных драконов, который делал такую попытку возможной и в будущем.
Бриаэллар скорее превзошёл его ожидания, чем разочаровал: к нему отнеслись с большим пониманием, и хотя он считал это едва ли не чудом, Анара всё же удивляло, что именно мудрый проницательный Кеан не чувствует, что он никогда не причинит вреда не только самой Аниаллу, но и тем, кто дорог ей, то есть вверенным Верховному жрецу жителям города. Анар даже постарался заслужить расположение Кеана, понимая, как это важно и для неё, и для него самого, но попытка эта натолкнулась на такое сопротивление и злобу Кеана, что он отступился, а через какое-то время начал отвечать на ставшие более чем ощутимыми уколы Верховного жреца. Может быть, сейчас это и переросло в более серьёзный конфликт, но назвать это войной… Или он просто чего-то не понимает, упускает что-то важное, идеализирует свой новый дом?
— Я думал, в Бриаэлларе дома не воюют друг с другом, и алаи с алаями — тоже, — возразил Анар. Ему было очень важно верить в это.
— Воюют, — отмахнулся патриарх. — Можно подумать, ты не знаешь о наших славных отношениях с Наолом.
— Я слышал об этом. Но сейчас у всех нас есть серьёзный повод для примирения, и мне показалось, что вы с патриархом Чутколапом нашли его достаточно веским… чтобы не шипеть друг на друга, — осклабился Анар.
— Малаурово отродье, — с добродушным ворчанием ущемил Криана ан Сая в праве отцовства Селорн. — У нас с Наолом, слава Аласаис, хватает на это ума, хотя разве в одном уме тут дело?.. Нет, сейчас не то время, когда можно ожидать этого от всех остальных. Весь Энхиарг перевернуло кверху лапами. Инаан — Сотворённый!
[3]
— и тот уже опозорился так, что сидит поджав хвост у своих внуков, в каком-то дупле на окраине леса, траву с горя жуёт.
Тут Анар не удержался от улыбки.
— Но у этого хотя бы достало мозгов и кошачести, чтобы признать ошибки, а не носиться со своей дурью, как с пятым котёнком,
[4]
— бурчал Селорн. — Хорошо бы кое-кому тоже уползти под какую-нибудь корягу в Садах Аласаис — грехи замаливать… Ан нет — не уползёт… Кеана настолько уважают как правителя, что он уверен, что ни одна мысль, забредшая в его башку, не может оказаться… идиотской. В любое другое время его от всей души потыкали бы в собственные выдумки носом, а сейчас все молчат, боятся повредить Бриаэллару. Даже анеис молчат. «Он, конечно, имеет право ошибаться, но упорствовать в своём заблуждении, после того как оно стало очевидным для всех без исключения — это дикость. И дикость в наше время более чем подозрительная», — матриарх Алия мне на днях писала. Но её шёпот разве кто услышит? А может, и слава Аласаис, что не услышит. Мы все слишком многим рискуем. — По глухому бормотанию Селорна совершенно нельзя было понять, как он сам относится к тому, о чём говорит. — Мы должны быть осмотрительны и осторожны. А сейчас наша интуиция не даёт определённого ответа на его счёт. Кеан может одуматься, и всё наладится… Но может быть, и нет, и тогда мы все за свою нерешительность будем жрать лопухи, не хуже Инаана. В любом случае, пока ты не станешь как хвост необходим Бриаэллару — ты уязвим для Кеана. Смотри, можешь и не успеть доказать свою полезность, — припечатал наконец патриарх и, помолчав, добавил: — Хотя, кто знает, даже если ты и докажешь, не станет ли от этого только хуже. Поэтому прекрати мозолить ему глаза, так для всех будет лучше!
— Я не думаю, что Кеан… — попытался было вступиться за Верховного жреца Анар.
— А ты подумай! — прорычали ему в ответ. — Думаешь, твоя мать всегда была такой? Или она такой стала — с чьей-то помощью? Как же тогда твой добренький папаша полюбил её? — ядовито осведомился Селорн.
— Она была такой уже тогда. Он просто любил её, поэтому не замечал, — покачал головой Анар и тут же кивнул: — Я понял. Я буду осторожнее, патриарх.
— Будь. Не стоит давать Талу шанс заполучить на свою сторону Верховного жреца Аласаис или, — он пристально вгляделся в лицо алая, — или сына Амиалис, как некогда он получил её саму!
Анар благоразумно промолчал. В его голову приходили подобные мысли в отношении Кеана, но он немедленно отметал их как недостойные. Он должен быть снисходительным к Верховному жрецу — тот отвечает за всё и за всех, а особенно сейчас, в такое сложное время. Тем более раз дело касается его собственной дочери — пусть и приёмной но любимой. Анар укрепился в своем решении быть более терпимым и надеялся, что его терпение будет рано или поздно вознаграждено пониманием…
