Она ворвалась в его заклинательный покой прямо сквозь стену, пронеслась серым вихрем через комнату, размывая своим серебряным блеском очертания предметов, окутала собой застывшего на месте колдуна и, словно проникнув внутрь его тела прозрачно-серыми щупальцами, вырвала оттуда… Анар не смог бы сказать, что именно, он даже не был уверен, что видел это, скорее, почувствовал: в какое-то мгновение тело человека прекратило быть вместилищем жизни, стало пустой, бесхозной оболочкой. Его владельца унёс с собой призрачный вихрь, и алай уже понимал куда…
Картина распалась, раздробившись, словно ледяное зеркало, на тысячу быстро тающих осколков. Возвращаясь к реальности через обычный лабиринт ярких и бессмысленных образов, Анар размышлял об увиденном…
Он сам многие годы в Руале жил в постоянном ожидании, что гнев Аласаис обрушится на него, она пошлёт сианай, её Коготь Карающий, — и страшными муками, а то и гибелью придётся ему ответить за все свои богохульства. Этого не произошло: явившаяся ему Аниаллу стала его возлюбленной а образы жестокой богини и её Тени как орудия возмездия и вовсе оказались измышлениями жрецов. Теперь же Анар впервые воочию убедился, что, в отличие от легенд его народа, рассказы о каре Веиндора за нарушение одного из его запретов мифами не были…
Не трудно было догадаться, чем хелраадцы навлекли на себя немилость Веиндора. Милосердный люто ненавидел некромантов, само это слово практически исчезло из обихода магов Энхиарга, не говоря уже о его простых, не сведущих в колдовстве, жителях. Наэй не одобрял действий даже тех, кто помогал существам со слабым, не созданным для вечной жизни, Путём обретать телесное бессмертие — что уж говорить о мрачных колдунах, которые насильно удерживали душу в мёртвом теле?..
Веиндор не мог покарать каждого, кто совершал подобное надругательство, во всём Бесконечном, но если оно имело место быть в его родном Энхиарге, Милосердный ни разу не оставил преступников, нарушающих, как говаривала Алу, «круговорот душ в природе», без наказания. Причём такого наказания, о котором в мире потом ещё долго помнили…
Видимо, именно такую, показательную, казнь Анар и наблюдал в Хелрааде. Что ж, поделом… Но всё же у алая сложилось впечатление, что хелротов в некотором роде подставили. Ему вспомнились злорадные взгляды колдуна, которые тот бросал на своих мечущихся в ужасе соплеменников. Возможно, именно этот чародей и надоумил правителей прибегнуть к столь… изощрённой посмертной пытке «преступников»? Надоумил, донёс жрецам Веиндора и собирался исчезнуть через портал… Тут Анара озарило: «Так ведь это Энаорова сфера — такая же, как та, что он вернул Селорну!» — мысленно воскликнул алай и окончательно пробудился.
«Вот кто должен был попасть в ту клетку в покоях патриарха! Значит, Энаор подменил склянки, обрёк колдуна-предателя на смерть и не дал Селорну… пообщаться с ним», — потягиваясь, думал Анар.
Какое счастье после тяжёлого, мертвящего видения открыть глаза в полной сочных красок спальне Аниаллу! Закинув руки за голову, Анар некоторое время с истинным наслаждением изучал мозаичный купол, потом повернул голову набок и с сожалением заметил, что малиновая подушка, на которой она обычно спала клубком, щекоча ему щёку усами, пуста. «Мучает бедного Селорна», — решил алай.
Энаор, маг и сфера… Анар готов был дать хвост на отсечение, что роль Энаора во всей этой истории не исчерпывалась подменой шарика с порталом. Но ему очень, очень не хотелось верить, что сын Меори и был тем, кто заронил в сознание озлобленного хелраадского колдуна дикую идею, способ расквитаться со всеми своими мучителями разом. М-да, колдун подставил хелротов, Энаор подставил колдуна. Проблема с Хелраадом решена, адоры могут спать спокойно. Но могут ли спокойно спать алаи? Если Веиндор посчитал виновным колдуна, не посчитает ли он виновным и Энаора… подтолкнувшего его на преступление? И Селорна, который наверняка всё это и спланировал?
Анар очень удивился бы, узнав, кто в этот момент вместе с ним беспокоился о судьбе Энаора и компании…
* * *
«Мой владыка благодарен тебе, смертный», — незнакомый, властный голос разнёсся по залу и вырвал Хозяина Шилора из тяжёлого сна. Верный слуга того, кого алаи прозвали Талом, потянулся затекшим от лежания на неудобном диване телом и попытался понять, кто бы это мог говорить.
Последним, что видел Шилор засыпая, была тощая спина Хозяина Золина: он отправлял своих подручных в храм Веиндора — донести жрецам Милосердного на кошек Аласаис. На этот раз алаям было не выкрутиться. Оставалось только гадать, как они, со всей их хвалёной интуицией, могли не понимать, что роют могильную яму не только людям Хеллина, но и себе тоже. Возможно, их ослепила ненависть. Да… Иногда быть чересчур эмоциональными — опасно для здоровья.
Шилор относился к жителям Хелраада с куда большей симпатией, но был готов с лёгкостью пожертвовать своими планами на их счёт (как, впрочем, и их жизнями), ради того чтобы настроить Веиндора против котов…
«Милосердный благодарен тебе настолько, — всё тем же ровным голосом проговорил его жрец, — что желает лично высказать свою признательность». За сим послышался короткий возглас и звук упавшего тела. Шилор насмешливо поднял бровь.
— Прислужник Смерти — с чувством юмора? Я начинаю опасаться за будущее этого мира! — с ленцой протянул он, поднимаясь с дивана; звук собственного голоса, в котором не слышалось даже удивления, доставил Хозяину большое удовольствие.
На фоне тонкой плиты из лилового камня, на какое-то время ставшей магическим окном в Энхиарг, маячила похожая на скелет фигура Хозяина Золина. Обычно спокойный, сейчас он нервно притоптывал ногой, поводил острыми лопатками под белой тканью мантии и что-то бормотал себе под нос. А перед ним по незнакомым проулкам, лестницам и галереям убегал чудом оставшийся в живых второй подручный Золина. Это был нескладный человечек с взъерошенными седоватыми волосами, одетый в кургузый, едва прикрывающий колени плащ. Видимо, его правая нога была короче левой — на ней красовался ботинок на толстенной платформе. Беглец казался ещё более жалким среди величественных зданий Элидана.
— Жалко убиенного доносчика? — совершенно спокойно осведомился Шилор, подойдя к Золину и складывая руки на груди.
— Нет, — мотнул головой тот. — Но я не понимаю! В этом мире должны же быть хоть какие-то законы… Веиндор всегда карает нарушителей своих установлений. Всегда! Это аксиома. Я слышал это на каждом углу, читал в десятках книг. А тут мы показываем ему истинного зачинщика нарушения самого священного его запрета… и ничего! Вместо лживых котов он убивает одного моего посланца… а теперь вот пытается найти нас через второго! — Возмущению Золина не было предела.
Он вытянул руку, пошевелил пальцами, и на его ладони вспыхнул маленький белый костёр. Золин собрался было бросить его в своего слугу, но Шилор остановил его.
— Ну-и-что-в-этом-такого? — раздельно проговорил он, в такт каждому слову, как по куску от булки, отщипывая от пламени по сияющему клочку и швыряя их под ноги обречённому посыльному.
— Как «что»? — выдохнул Золин, отвернувшись от меркнущего экрана, где, охваченное небесно-голубым пламенем, металось то, что минуту назад было одним из его подручных. — Я не понимаю этот проклятый Энхиарг! Я не знаю, что с ним делать, он постоянно выкидывает какие-нибудь штуки. Никакого порядка, никакого…
