— О, Глазки мои, Глазки!!! — внезапно возопил размороженный ан Камиан; никто и не заметил, когда он успел вернуть двуногий облик.
Его спутники поёжились — казалось, звучный голос алая достиг подножия Адорских скал, разлившись на многие тысячи прыжков вокруг. Ирера, неприязненно наморщив нос, глубоко вздохнула и долгим взглядом окинула склоны, словно пытаясь проследить за звуком — не заставил ли он злорадно встрепенуться там, во тьме, чьи-то настороженные уши?
Мелу не составило труда угадать, куда потекли сейчас мысли Иреры — конечно туда, где, как голодный бойцовый пёс на цепи, ярился хелротский владыка Хеллин. Скоро, очень скоро он сорвётся с привязи. Этого не могло не произойти, ибо тот, кто натравливал его на Элаан (и только ли на Элаан?) обладал, увы, не меньшим талантом убеждать, чем соплеменники Мелтариса.
Адоры уже не раз заявляли, что собираются остановить Хеллина, как только его армия вступит в Звериный проход: не один Мел опасался, что такое чудовище, как этот самопровозглашенный бог, расправившись со своей основной жертвой тут же кинется на новую. Пёс, бегущий за брошенной хозяином палкой, может мигом забыть о ней стоит ему заметить кошку. А для повелителя Хелраада такой «кошкой» могли стать и адоры, и люди Эртни — что уж говорить о кошках Аласаис. Алаев он ненавидел уже давно, с тех самых пор, как одна из Теней Аласаис помогла небольшому войску его бывших подданных, восставших против власти Хеллина и бежавших из страны, одержать победу над армией Хелраада в знаменитой битве на Огненной реке.
Мелтарис прекрасно помнил о давнишнем намерении «хелраадского пса» отомстить за это унижение. Он знал также о «пылкой любви» к алаям его нынешнего хозяина, вернее — «Хозяев», потому что именно так называли себя ближайшие соратники той тёмной силы, с которой готовился сейчас воевать Бриаэллар и которая, без сомнения, уже прибирала к рукам армии Хеллина. И всё же Мел не мог отрицать, что становиться на пути этих армий и даже говорить о своём намерении сделать это — никак нельзя. На кого бы на самом деле ни собирался напасть Хеллин, официально его войска шли на праведный бой с Элааном, страной Света, против которой сейчас ополчился практически весь Наэйриан,
[2]
и мешать ему — означало причислить себя к союзникам всеобщего врага. А тогда даже знаменитая алайская дипломатия не поможет выбраться из этой передряги…
Заварушка вокруг Элаана началась с событий, произошедших на другом конце Наэйриана, в человеческом королевстве Канирали. Все главные действующие лица вспыхнувшей там кровавой смуты, как сейчас было доподлинно установлено, находились под телепатическим контролем, кто-то управлял ими, но вот кто именно — на этот счёт мнения энхиаргцев расходились.
Большая часть обывателей пребывала в полной уверенности, что переворот устроили элаанские чародеи — даром что поганые светлюки ничего не смыслят в «окучивании мозгов». Причём устроили — с гнусной целью обвинить во всём эалов-телепатов из Ал Эменаит (и это им почти удалось: даже Веиндор Милосердный поверил в виновность детей Аласаис — они чудом сумели оправдаться). Эту антиэлаанскую версию усиленно проталкивал господин Ректор Линдорской Академии Магии — якобы его подчинённые случайно наткнулись на следы типичных для элаанцев заклятий в головах каниралийских смутьянов.
Впрочем, он мог бы и не слишком стараться — высокомерных элаанцев, непоколебимо уверенных в своем идейном и магическом превосходстве над остальным миром, настолько ненавидели в Энхиарге, что были готовы и без доказательств поверить в их вину. Но Ректор не только предоставил необходимые свидетельства, но и, для пущей убедительности, позаботился о том, чтобы как бы случайно всплыло ещё несколько подобных историй. Жутковатых историй, о которых прежде молчали, разумеется, исключительно в страхе перед мощью Элаана. Они всколыхнули в памяти энхиаргцев их личные обиды на Элаан, дали выход чувствам, копившимся в их душах веками. И понеслось…
В итоге Элаану пришлось укрыться под невиданной прочности магическим куполом, а в островном городе Линдорге собиралась армия, какой ещё не видели в Энхиарге. Все были так напуганы угрозой Света, так горели жаждой мщения, что под знамёна господина Ректора становились самые разные силы — вон и Хеллин собирался подтянуться.
Кошкам Аласаис хотелось бы тоже поверить в эту версию. Какой восторг: силы так нелюбимого ими Линдорга и старого их врага Хеллина, идут сражаться с главным недругом кошек — Элааном! Но, увы, в отличие от других рас, они слишком хорошо знали, что вовсе не элаанцы промыли мозги каниралийской знати, не они подставили алаев — о нет! Отнюдь не их правительница Лайнаэн заварила всю эту кашу, а скорее — её полная противоположность (которую патриарх Малаур прозвал Тал — «тёмный аналог Лайнаэн»). Этот безымянный наэй Тьмы, стоящий за анти-элаанской компанией господина Ректора, имел планы по захвату власти над Энхиаргом и вдобавок горел желанием использовать для их достижения самих кошек Аласаис.
Он успешно прибрал к рукам бывшую руалскую царицу Амиалис и парочку её отпрысков, Даэланор и Гелариона — соратников той самой серебряной твари, из-за которой Мелтарис не мог умереть, не опасаясь за свою душу. Господин Тал пытался добраться и до сианай Аниаллу, но тут он, мягко говоря не преуспел…
Мел грустно усмехнулся: с этой Тенью Аласаис у него самого вышла довольно неприятная история. Около месяца назад вернувшись из Лар-эрт-эмори от матери и ничего не подозревая об этом «аналоге», он получил от мимоходом поприветствовавшего его патриарха Селорна задание (что-то вроде «не дать этим линдоргским и элаанским гениям поубивать друг друга без нашего непосредственного участия»), и был несколько смущён этим странным приказом. К счастью, ему подвернулась его старая знакомая — сианай Аниаллу, и он тут же пристал к ней с расспросами, отчего в Бриаэлларе так негативно относятся к назревающей драке? Уж не сошли ли все они, часом, с ума?
Тень богини начала объяснять. Через какое-то время Мелтарис вдруг почувствовал, что она злится, но не понял почему и продолжал расспрашивать её о подробностях (как он сейчас понимал — с нудной обстоятельностью существа, уже составившего мнение о вопросе и в каждом слове собеседника ищущего лишь подтверждение своей позиции). Только когда у сианай совсем кончилось терпение и она прошипела: «Если ты считаешь, что мне не доставит удовольствия понаблюдать, как эти выродки из Элаана и Линдорга будут убивать друг друга, то ты ошибаешься! Я много бы отдала, чтобы насладиться этим зрелищем, но его организатор требует слишком большую цену за входной билет», — только тут Мел начал догадываться, что он говорит что-то не то. «И чего же он хочет?» — спросил недоумевающей эал, на что уже сумевшая взять себя в руки Тень богини печально ответила: «Всё, если ты ещё не слышал об этом. Благодаря ему я чуть было не лишилась собственной личности, а ведь он хотел её только в качестве аванса… Он хочет получить всё, Мел. Добьётся же он этого очень просто — разделит большую часть Энхиарга на две враждующие стороны, так чтобы никто не смог сохранить нейтралитет, стравит их, а потом добьёт уцелевших. Вот и вся песня», — вздохнула она и покачала головой, сожалея то ли о собственной вспышке, то ли о том, что Мелтарис опять не удержался от бестактных слов и поспешных суждений.
