Один танайский врач даже как-то принялся за научный труд в котором, исходя из вида и содержания иллюзии, высказывал суждение о психическом расстройстве создавшего её ан Меанора и причинах его возникновения. Увы, сей труд почтенный лекарь так и не закончил — сбежал, опасаясь за собственный рассудок…
Ан Руал… Общественный зверинец, Закрытый зверинец…
Район, принадлежащий этому дому, недаром назвали Маленьким Руалом — его высокие каменные здания и вправду похожи на тамошние фундаментальные сооружения. Остальные алаи считают эту архитектуру чересчур грубой, другие же существа склонны находить для неё более лестные эпитеты — величественная, строгая. У Маленького Руала есть даже свой Барьер — его однажды ночью презентовал кошкам неизвестный «доброжелатель». Но те были отнюдь не рады подарку…
«Барьер» представлял собой стену из жёлтого стекла, высотой в полтора алайских роста, разделённую вертикальными металлическими полосами на длинные сегменты. Верхний край стены был загнут к центру, как бы намечая основание воображаемого купола. Причём на каждой такой секции, как на магическом экране, в движении отображались всё новые и новые сцены охоты хищных зверей на различных неалаев. События многовековой давности, когда изменившиеся под действием магии настоящего Барьера звери начали атаковать жителей равнины Жёлтых Цветов, демонстрировались во всех подробностях…
Ан Руалы ужаснулись: злополучная стена выходила в том числе и в Посольский квартал, а там было кому вспомнить старые обиды. Они пытались самостоятельно разрушить её, вывести иллюзии, но всё было тщетно. Когда же ан Руалы воззвали о помощи, ушлые сотрудники посольства Анлимора (которое ближе всего располагалось к «Барьеру») обратились к её новоиспечённым хозяевам с неожиданной просьбой: сдать им кусок стены в аренду. Сказать, что ан Руалы удивились, — значит ничего не сказать. Но посовещавшись и уяснив, что «Барьер» ни чьих чувств не оскорбляет, они дали согласие, хотя анлиморцы ни за что не хотели раскрывать свой замысел.
И правильно делали. Когда алаи узнали, в чём он заключается, они были потрясены даже больше, чем при появлении стены: анлиморцы решили превратить её в… тотализатор. Добежит — не добежит, сожрут — не сожрут. Но было уже поздно: договор на аренду стены был заключён по всем правилам, а новое развлечение, как ни парадоксально это звучит, многим пришлось по вкусу. В общем, всё, чего кошки добились — это приписки мелким шрифтом внизу каждой секции стены: «Дом ан Руал не имеет никакого отношения к этому развлечению и не одобряет его». Ну, не одобрять-то они не одобряют, но договор продлевают уже не первую сотню лет…
Аниаллу улыбнулась, пролетая над ещё одной достопримечательностью этого квартала — заведением с ироничным названием «Настоящий Храм Аласаис». В нём для почтенной публики воссоздавали обряды, совершаемые в честь богини в храмах Руала. Амиалис Руалская приложила много усилий, чтобы прикрыть эту богохульную лавочку. Но хозяева храма-театра упирали на то, что они показывают лишь те церемонии, на которые в Руале имеют доступ рабы, то есть неалаи, а значит, ничего сколько-нибудь оскорбительного они не совершают. В конечном счёте Амиалис была вынуждена отступиться. В кои-то веки раз…
Отсюда был уже хорошо виден дом ан Иналасс — единственный алайский дом, расположенный в Посольском квартале Бриаэллара. Его члены не жили под одной крышей, их дома, построенные в разных архитектурных стилях, образовывали небольшой район, в центре которого находился Храм Бриаэллара, посвящённый не самой богине Аласаис, а её городу. Буквальный перевод названия этого дома с танайского — дом Неалаев — отражал реальное положение дел: среди его членов неалаев действительно было почти вдвое больше, чем кошек. Всех их объединяло одно — любовь к своему городу. Они поклонялись ему как божеству, нянчились с ним как с младенцем, наряжали его, как старик отец — единственную дочь. Здесь жили такие важные персоны, как Главный Озеленитель Бриаэллара, Повелительница Фонарей (настоящая эльфийка из Элаана, ведающая городским освещением), а также хранители большинства музеев и галерей. Многие из них входили в Совет Дорогих Гостей.
Аниаллу обожала матриарха Мяфоршу ан Иналасс, основавшую дом в незапамятные времена вместе со своим возлюбленным (человеком, который, к её великому горю, оказался смертным и скончался всего через сто двадцать лет). Эта полненькая, улыбчивая алайка из ан Темиаров, бессменно носившая лёгкую, похожую на халат шубку из шкурок голубой безднианской мыши, была самым доступным для простых горожан членом Высшего Совета Бриаэллара. Она же, единственная из ВСБ, одновременно входила и в Совет Дорогих Гостей.
Если в ан Темиарском Великом Мосту принимались решения можно ли отдать тот или иной участок земли под жилую застройку или магазин, то в доме ан Иналасс — соответствует ли предполагаемый фасад образу улицы и всему Бриаэллару в целом. Сюда приходили жалобы на засорившийся фонтан и на того, кто «помог» ему засориться, или подробное описание предполагаемого праздника, дабы ан Иналассы оценили его с эстетической стороны и решили, не оскорбляет ли зрелище чувства других горожан.
Отношения между домом ан Иналасс и домом ан Темиар всегда были напряжёнными: Неалаев ужасно раздражала необходимость согласовывать свои решения с мнением котов-администраторов. Ан Темиаров бесило самоуправство ан Иналассов…
Аниаллу завершила свой «круг почёта», облетев вокруг «Вертикали Власти» — ресторана, взгромоздившегося на вершину высоченного каменного столба. Каждый вечер там выступал какой-нибудь из созданных ан Темиарами… творческих коллективов, в том числе и «Зелёные Хвосты», организованные Теолиным ухажёром Адианом, главой Миграционной Службы Бриаэллара. «Вертикаль» находилась возле Великого Моста — огромного замка ан Темиаров, протянувшегося над всеми тремя кварталами Бриаэллара, цели полёта Аниаллу. Она стала снижаться, и тут внимание её привлекло столпотворение на площади Мудрости.
Там определённо творилось что-то интересное, и скоро сианай поняла — что. За многие тысячи лет его существования, обитателям Бриаэллара ещё не доводилось слышать призывов к свержению власти, но именно такие слова сейчас так и лезли ей в уши.
— Да, мы ещё не готовы к началу гражданской войны, но должны готовиться к ней, несмотря ни на что! Всё, что происходит в городе и в мире, эта псевдовойна, которую развязывает Линдорг — лишь предлог измотать нации Энхиарга, чтобы у них не осталось сил на борьбу с властями! — выкрикивал невысокий, потрёпанного вида юноша с воспалёнными глазами.
Аниаллу зависла над площадью, рассматривая оратора. Лицо его заострилось от выпивки и недосыпа, а бледная кожа так туго обтягивала скулы, что едва не рвалась на носу. Однако резкость черт смягчалась тем, что он был от природы склонен к полноте, и оттого на его лице ну никак не держалось выражение суровой решимости, которое он так старался ему придать. Глаза, хоть и блестящие, как у фанатика или тяжело больного, имели какой-то неопределённый, бледный цвет, что делало их довольно невыразительными.
Сианай видела этого человека, Райса, уже во второй раз, и во второй раз останавливалась в замешательстве. Он был типичный «опасный идеот» — по классификации Канирали ан Фейм. Идейку, чтобы свихнуться на ней он выбрал себе тоже довольно избитую: все беды от котов, коты в Энхиарге повсюду («везде пролезли»), поэтому жить в нём из рук вон плохо. Примечательно было то, что подобные мысли обычно посещали несчастных, завистливых созданий которым в жизни не светило и понюхать бриаэлларский воздух, а этот господин имел здесь собственный дом. Вдобавок более «никакого» существа Аниаллу не встречала в родном городе ни разу в жизни. Бриаэллар притягивал личности нестандартные, он, словно семья ан Камиан, создавал свою «коллекцию» — из необычных, выдающихся теми или иными качествами существ, отбирая их из тысяч желающих посетить его или в нём поселиться. А этот…
