Кеан некоторое время переводил взгляд с грозной физиономии Анара на кинжал, с него — на застывшее лицо Аниаллу, потом молча развернулся и вышел.
— Даже дверью не хлопнул, — слабо пробормотала Тень Аласаис, и её похолодевшие пальцы сползли с запястья Анара, в которое она успела вцепиться, когда он потянулся к ножу. Кеан умел великолепно играть на её чувствах, особенно на чувстве вины. Сейчас она уйдёт отсюда, пусть так и не усомнившись в Анаре, но совесть ещё долго не даст её сердцу биться свободно… хотя она ни в чём не виновата… ведь не виновата же?..
Всю дорогу от дома ан Темиар до улицы Старых Клёнов Аниаллу шла с поникшей головой. Анар же был готов плеваться от ненависти, в которую незаметно переросла его антипатия к жрецу, он молча плавился от жара бриаэлларского солнца, и лишь когда впереди показался замок ан Ал Эменаит, решился сказать:
— Алу, нам надо что-то с ним решать. Мне кажется, что он ни перед чем не остановится, пока не выживет меня или нас обоих из Бриаэллара!
— Да пусть только попробует! — угрюмо буркнула сианай.
Анар обнял её за плечи, и Аниаллу благодарно ткнулась головой в его тёплый бок.
— Как тебя только угораздило пойти в дочери к такой сволочи! — поддакнул ей алай, полагая, что злая Аниаллу куда лучше Аниаллу грустной, но настроение сианай уже успело измениться, и она печально проговорила:
— Нет, Анар, он вовсе не сволочь. Он очень добрый, мудрый и всё понимает как надо, просто… просто жизнь была к нему менее справедлива, чем к нам с тобой.
Она вздохнула и окончательно ушла в себя. Расспрашивать её Анар не посчитал возможным, хотя ему и очень хотелось сделать это. Сейчас они войдут в ворота, и её уже за хвост не втянешь в обсуждение этой темы, а надо бы!
Видно, Аласаис или Тиалианна, а может быть и обе вместе, сегодня благоволили к Анару, иначе как объяснить, что его спутница вдруг улыбнулась и предложила:
— Пойдём лучше в Сады, а? Просто грешно такой день портить!
* * *
Анар и Аниаллу добрались до Садов Аласаис уже в довольно сносном расположении духа. В присутствии друг друга они просто не могли долго сохранять мрачное настроение, да и погода к грусти не располагала. Лес шумел умытой листвой, цветы благоухали так, как это бывает только на следующий после дождя день.
Через минуту сианай Аниаллу валялась на травке и бездумно обкусывала алые ягоды прямо с колючего куста киали, привезённого из лесов Ши. Это была её любимая поляна и любимый куст. Она проделывала это довольно часто, и Анар подозревал, что сами собой ягоды не могли созревать так быстро.
Он смотрел на Аниаллу, думая о том, что даже в этом простом белом платье, перепачканном киали и порядком позацеплявшимся о колючки, совсем растрепавшие её волосы, она не сравнима ни с кем, будь то даже любая другая Тень Аласаис, во всей роскоши её церемониальных одежд. И эта Алу-алайка на природе нравилась ему намного больше, чем Алу-сианай при параде. Через четверть часа «брошенный муж», сделав вид что хочет просто подразнить Алу, заявил:
— А распустила ты всё-таки своих жрецов.
— У меня есть жрецы? Вот новость, — лениво удивилась сианай, переползая от обкусанной ветки к следующей, ещё не тронутой.
— Да, Аниаллу, есть. И один из них только что повёл себя по отношению к тебе крайне непочтительно.
— Анар, я уже сотню раз говорила тебе: он не мой жрец, его богиня не я. Я — воплощение Аласаис, её Тень, а не она сама.
— Но Элеа не больно-то с Кеаном церемонится! — не унимался Анар. — Она не спрашивает его соизволения, а ставит его перед фактом. Вот как на днях: захотела она лично отправиться в Дарларон на встречу с Дарионом — и ничьё разрешение ей не потребовалось. Почему же ты не можешь приказать Кеану хотя бы не лезть в твои дела?!
— Я не привыкла никому ничего приказывать. Плохой из меня «Коготь Карающий», — она заползла поглубже под ветки. — Живу среди простого народа… А другие сианай держатся особняком. И никто на них дурного влияния не оказывает.
— Одной привычки мало, — не принял её игры Анар. Ему тоже нравилось валяться в цветочках и пялиться на солнышко, но он должен, должен был прояснить эту ситуацию — не столько из любопытства, сколько тревожась за Аниаллу.
— Ну… Мне нравится быть частью этого города, просто одной из его кошек, мне было бы неуютно стоять вне… или над… Зачем лишать себя покоя ради такой малости? Прикажи я что-нибудь кому-нибудь, напомни о своём титуле — и прости-прощай моё спокойное житьё! Придётся соответствовать… — лениво протянула она; Анар чувствовал: она чего-то не договаривает.
Ноги, торчавшие из-под куста, недвусмысленно превратились в лапы, они напряглись, растопырив опушённые пальцы с чуть выпущенными когтями — это разомлевшая на солнышке, набитая ягодами по самые уши сианай потянулась, переворачиваясь на спину. Вслед за лапами выкатился удлинившийся хвост… за который заверещавшая Тень богини и была беспардонно извлечена из своего колючего убежища.
Гневно прижав уши, она зашипела и приложила ухмыляющегося богохульника тяжёлой лапой. Ещё пару минут, уже вернув себе двуногий облик, она продолжала оскорблённо скалиться, наблюдая, как на Анаровой физиономии заживают длинные царапины.
— Не пройдёт! — заявил он, когда они затянулись полностью. — Даже природа против тебя.
— Хорошо, — она примирительно развела руки в стороны. — Да, у Верховного жреца последнее время проблемы с пониманием своего места. Но этому есть причина. Не важно, какая именно, но поверь мне — она есть. Это… не совсем вина Кеана. Я очень не хотела бы говорить об этом… как и ты — о своих пропавших друзьях. У всех нас есть свои маленькие тайны, не так ли?
— Да, — только и оставалось признать Анару.
— Вот и чудесно. Давай лучше подумаем, чем мы могли бы заняться, чтобы…
— Чтобы Кеан нам это запретил, будто мы малые котята? — досадливо закончил за неё Анар.
— О Аласаис Бриаэлларская! — воскликнула Аниаллу. — Ничего он нам запретить не сможет. Я готова принести ему в жертву свои планы, но никак не наши общие. Мне кажется, нам давно пора найти своё собственное место во всей этой кутерьме, а не быть всё время у кого-то на подхвате.
— Я всё думаю, Алу, — после недолгого молчания сказал Анар, — если бы я был харнианцем, то зачем бы мне понадобились эти кости Изменчивого?
— Чтобы взломать или восстановить портал в какое-то очень важное для тебя место, разумеется.
— А какое место для них самое важное?
— Город Хоа? — предположила Алу.
— Не думаю. В Хоа у них ничего не осталось, он наполовину затоплен, всё сколько-нибудь ценное из него вывезено. Но дело даже не в этом. Хоа был их столицей, там располагался мозг их империи, но сердце её было в Бездне. Именно оттуда харнианцы стали расселяться по Энхиаргу, там находился некий «источник» их силы, и, судя по всему, он остался в Лэннэс по сей день — ларшевые озёра никуда не делись.
