— Нет, — ведун покачал головой. — Он слишком мелкая сошка. Такие о вожаках знают еще меньше нашего. Так что ничегошеньки он бы тебе не рассказал, хоть ты насмерть его запытай!
— А тебе откуда это ведомо? — подозрительно прищурившись, поинтересовался Отмир.
— Да уж ведомо! — ведун неопределенно пожал плечами, а глазами украдкой показал Отмиру на сестру. Дескать, может, хватит при девке такие разговоры разговаривать?
Отмир подумал, потом нехотя кивнул и тронул каблуками бока коня. Орлик мотнул головой и зашагал в сторону дороги. Проехав десяток саженей, Отмир оглянулся на ведуна. Тот стоял на месте и молча оглядывал мертвецов. Сердце Отмира сжалось в недобром предчувствии. Интересно, что ведун собирается делать с трупами? В общем-то, с этими… Отмир брезгливо поморщился, пусть бы делал что хотел, но не в двух же шагах от замка!
— Ты идешь?
Ведун внимательно посмотрел на Отмира, вздохнул.
— Нужно их упокоить.
Отмир остановил и развернул коня. Ему показалось, что он ослышался.
— Ты собираешься разводить Возносящий Огонь для этих… для этой падали? — удивленно спросил он. Илана укоризненно толкнула брата локтем.
— Дело не в Огне, княжич, — покачал головой ведун. — Просто негоже бросать их вот так. Ни к чему нам самим приучать здешнюю нежить ко вкусу человеческого мяса. Да и вообще…
— Я пришлю людей, их закопают, — предложил Отмир.
— Нет, — ведун снова покачал головой. — Я сам.
— Я хочу знать, что ты собираешься делать! — Отмир упрямо нахмурил брови. Он чувствовал, как в нем закипает злость — не хватало еще, чтобы души этих выродков попали в Вышний Мир!
— Главное не что, а как, — помолчав ответил ведун. — На худой конец, можно сделать и по-твоему. Уздольцы закапывают своих мертвецов в землю, а, по крайней мере, двое из этих были из Уздолья…
— Тогда какая разница, кто их закопает? — раздраженно осведомился Отмир. Он все еще не хотел оставлять ведуна одного с мертвецами, хотя и сам не мог понять — почему?..
— Разница есть, княжич, — твердо проговорил ведун. — Твои люди закопают их как падаль. А этого делать нельзя. Во всяком случае не в этот раз. Я не могу такого допустить. Мы с ними теперь связаны — их кровь на моих руках. Мертвым все равно, сгорят их тела в огне или сгниют в земле, им важны не наши действия сами по себе, а то, с каким настроением они совершаются.
Отмир недовольно нахмурился. Он чувствовал, что слова ведуна пусть и неявно, в каких-то трудноуловимых оттенках смысла, но все ж таки противоречат учению жрецов. А слушать богохульства Отмир сейчас был совсем не расположен.
— Мертвым нужно наше уважение и почитание, — продолжал между тем ведун. — Хотя, пожалуй, нам это нужно не меньше…
— Ведун, ты сам слышишь, что говоришь?! — удивленно воскликнул княжич. — Ты предлагаешь мне почитать и уважать скотов, которые чуть не убили мою сестру и меня самого?!
— Да ни в коем разе! — ведун пожал плечами и энергично помотал головой. — Ты просто не понял, княжич! Скотов, о которых ты говоришь, уже нет, они остались лишь в твоей памяти. А я предлагаю тебе уважать МЕРТВЫХ. Да нет, даже и не предлагаю, просто прошу — не мешай!
Отмир сидел, угрюмо набычившись, и исподлобья смотрел на ведуна.
— Это хорошо, княжич, что ты к жизни чужой уважение имеешь, — продолжил ведун. — Убивать без особой нужды гнушаешься. Хотя, конечно, до правильного понятия этой самой нужды тебе еще далеко… Ну да ладно, это дело наживное, коли уж встал на правильный путь — дойдешь. А плохо то, княжич, что не имеешь ты уважения к Смерти. К живым можно по-разному относиться, Жизнь все перемелет. И в пресечении чужого бытия особой беды нет, потому как жизнь наша мимолетна, и все мы так или иначе в смерти уравняемся. Кто раньше, кто позже. Жизнь дается на время, княжич, а вот Смерть — это уже навсегда. Смерть это великая сила, которая над всеми нами беспредельную власть имеет. И уважать ее нужно не меньше, чем Жизнь. А то и больше. Потому как тому, кто к Смерти почтения не имеет, и Жизнь вряд ли мила будет. А кто со Смертью подружится, тот и силу возымеет, в ней заключенную, да и к Жизни поближе прочих будет… Так что езжай, княжич, и людей своих сюда не присылай. Я сам все сделаю.
У Отмира по спине пробежал холодок. Странные вещи говорил ведун. Странные и страшные. По-разному люди к смерти относились: Инциус говорил о ней с покорностью и почтением, ратники отцовские с веселым презрением, остальные — со страхом. Но вот таких, кто бы со Смертью дружбу водил, Отмир пока еще не встречал. Оттого, видать, и запали ему в душу слова ведуна.
И потому еще запали, что сказаны они были по-особому. Вроде и обычным голосом говорил ведун, а только показалось вдруг Отмиру, что ощутил он на своем лице невесомое дыхание близкой смерти. Будто полыхнуло у него перед глазами пламя Возносящего Огня. Только обжигало это пламя не жаром, а ледяной стужей…
Отмир тряхнул головой, отгоняя наваждение. Ничего не случилось вокруг: по-прежнему светило солнце, щебетали птицы, теплый ветерок ласкал кожу. И все же что-то изменилось. Отмир не понимал что, но чувствовал, что мир стал другим.
Илана осторожно коснулась его руки. Ее пальцы были холодны как лед. Отмир окончательно очнулся и с тревогой посмотрел в лицо сестре. Илана была бледна, но глядела без страха. Отмир улыбнулся, постаравшись, чтобы улыбка вышла спокойной и уверенной. Потом, стараясь не смотреть на ведуна, он развернул коня, и тот сам, без понукания, быстрым шагом пошел прочь от места недавнего боя.
Уже выезжая с просеки на каменные плиты дороги, Отмир сделал над собой усилие и оглянулся.
Ведун стоял среди мертвых тел и, сложив руки на груди, смотрел вслед княжеским детям. Было далеко для того, чтобы быть уверенным, но Отмиру показалось, что он видит скользящую по губам ведуна холодную улыбку…
Проехав по дороге три десятка саженей, Отмир снова направил коня по едва приметной тропинке в заросли: Илана попросила остановиться у какого-нибудь ручья — смыть грязь да и просто привести себя в порядок. Хоть немного. Ехать в замок чумазой и растрепанной ей не хотелось. Отмиру, впрочем, тоже. Он понимал, что теперь их одиноким прогулкам пришел конец — после того, что случилось, отец не выпустит их кататься даже вокруг замка. По крайней мере до тех пор, пока не уляжется вся эта кутерьма с оборотнем. Жаль, но ничего не поделаешь…
Отмир остановил коня у первого же попавшегося ручья, благо в окрестностях замка их было немало. Илана отошла немного вверх по течению и, сбросив одежду, вошла в воду. Отмир остался караулить за кустами.
Укрытый от солнечного света переплетением дубовых крон ручей имел в ширину десяток локтей. Течение почти не ощущалось. Прозрачная вода, сквозь которую было видно земляное дно с редкими водорослями, была теплой и в самом глубоком месте доходила княжне до середины бедра. Илана присела, а потом, подумав, зажала нос и окунулась в воду с головой. Ей казалось, что она все еще чувствует на себе прикосновение липких рук лже-ведуна, а от ее кожи пахнет его вонючим потом. Просидев, придерживаясь за торчащий из дна скользкий корень, под водой, насколько хватило дыхания, Илана встала, тряхнула головой, разбрасывая брызги, и, пригладив волосы, направилась к берегу. Конечно, нельзя сказать, что как следует вымылась, но делать нечего — придется потерпеть до замка. Согнав ладонями воду с кожи, Илана зябко поежилась. В лесу было тепло, но на нее временами все еще накатывали волны нервной дрожи. Девушка криво усмехнулась — погуляли, называется!
