— Ты прав, князь, Дар действительно приносился. И люди, которые делали это, были именно таковы, как я тебе сказал. Это правда. Как правда и то, что вы с такими людьми хоть и ходите по одной земле, но живете в разных мирах. И в твоем мире, князь, подобных людей нет и быть не может. В этом ты тоже прав! И не жги себя лживой надеждой, Рольф. Ни у тебя, ни у меня, ни у кого-то другого на сотню верст вокруг нет ни малейшего шанса принести Дар! Как бы нам этого ни хотелось…
Князь сжал кулаки, а потом с глухим стоном закрыл руками лицо. Ведун, не двигаясь с места, с безучастным видом смотрел в стену напротив.
Когда через минуту князь опустил руки, лицо его превратилось в безжизненную каменную маску.
— Уходи, ведун, — проговорил он глухим голосом. — Я заплачу тебе. Заплачу сполна, как за сделанную работу. Даже больше! Только уходи и оставь все как есть. Клянусь, что из моих владений никто и никогда больше не потревожит тебя и твоих братьев! Я сам…
Ведун посмотрел на князя долгим оценивающим взглядом, затем покачал головой.
— Нет, князь. Прости, но я остаюсь!. Слишком поздно. Все зашло слишком далеко, теперь я уже не могу уйти. Я не наемник, князь, и хотя иногда я беру плату за то, что делаю, моя корысть в другом. И сейчас я доведу дело до конца, даже если ты не заплатишь мне ни гроша. — Ведун поднялся из-за стола. — И еще. Завтра ночь полнолуния. Прикажи своим людям, чтобы они не покидали до рассвета замок. А деревенские пусть запрутся в домах и не высовывают оттуда носа, что бы ни случилось.
— Ты хочешь, чтобы я отозвал стражу из деревни? — мрачно осведомился Рольф. Странно, но упрямство ведуна не вызвало у князя новой вспышки гнева — похоже, ответ гостя его не удивил.
— Да, — просто ответил ведун.
— И ты можешь мне пообещать, что никто из моих подручников не будет убит этой ночью? — князь вызывающе набычился.
— Пообещать не могу, но если оборотень надумает прийти в деревню, твои ратники его все равно не остановят. И тебе это известно, наверное, не хуже, чем мне. Но я думаю, что сегодня ночью оборотень в деревню не пойдет. Поэтому сделай, как я прошу, и… — ведун поднялся из-за стола. — Не мешай мне, князь, добром тебя прошу. Поверь, так будет лучше. Для всех.
Ведун развернулся и, не дожидаясь ответа, вышел из комнаты. Князь проводил его взглядом, полным холодного бешенства, а когда за несговорчивым ведуном закрылась дверь, в сердцах хватил по столу кулаком. Чаша с вином подпрыгнула и упала на бок. По белоснежной скатерти стало медленно расползаться багровое пятно. Минуту князь смотрел на него, точно завороженный, потом побледнел, задрожал, как осиновый лист, вскочил, опрокинув кресло, и выбежал из комнаты через дверь, ведущую в его личные покои…
Глава 18
— Воевода.
Знакомый голос вывел Ильнара из задумчивости. Со вздохом повернувшись спиной к пылающему на западе багряному закату, он прислонился спиной к парапету и, сложив руки на груди, вперил тяжелый взгляд в неслышно подкравшегося ведуна.
— Чего надо? — воевода даже не пытался скрыть свое недовольство появлением незваного собеседника, и вопрос его прозвучал откровенно грубо. Однако на ведуна нарочитое недружелюбие Ильнара не произвело ровным счетом никакого впечатления.
— Ты говорил с князем?
Воевода нахмурился и, едва сдержавшись, чудом не послал докучливого гостя куда подальше. С князем он говорил. Точнее, говорил князь, а Ильнар слушал и едва не скрипел зубами от бессильной досады. Рольф приказал запереть на ночь всех ратников в замке и оставить деревню без охраны. И это в полнолуние-то!
В другое время воевода не преминул бы высказать Рольфу свое нелицеприятное мнение о его приказе, однако сегодня взгляд у князя был такой, что Ильнар счел за лучшее промолчать. Он по собственному горькому опыту знал, что в таком настроении Рольф был способен вспыхнуть от малейшего намека на неподчинение и, вспыхнув, наломать таких дров, что мало никому не покажется…
Выслушав князя, Ильнар кивнул, стиснув зубы, и с тяжелым сердцем отправился доносить княжеский приказ до своих подчиненных. Ратники, как он и ожидал, встретили его слова, мягко говоря, без восторга. У многих из них были в деревне родственники, друзья, подружки, и оставлять их без защиты на забаву оборотню парни хотели бы меньше всего на свете…
Однако приказ есть приказ — для служивого человека он превыше всего. А за неподчинение приказу Рольфа вполне можно было поплатиться головой. Об этом знали все, и это сыграло свою роль — ратники недовольно ворчали, однако громко выказывать свое недовольство не отваживались. Тем более, что многие из них — те, что постарше и поопытнее, — понимали, даже если не говорили об этом вслух, что против оборотня шансов у них маловато.
Оставалось надеяться на счастливый случай, то есть на то, что в эту ночь оборотень обойдет деревню стороной. Да еще, пожалуй, на ведуна…
Ведун. Встретившись взглядом с охотником на оборотней, воевода скрипнул зубами. Слушая приказ Рольфа, Ильнар с самого начала стал догадываться, откуда ветер дует. Сейчас его догадка перешла в твердую уверенность: отдать этот… позорный, чего уж там, приказ князя надоумил именно ведун. С чего вдруг Рольф решил его послушать, воевода не знал, но ведь послушал же!
— Говорил, — ведун, не дождавшись ответа, кивнул. — Вижу.
— Больно много ты видишь! — огрызнулся Ильнар.
— Не злись на меня, воевода, — примирительно произнес ведун. — Я хочу как лучше. И, уж поверь мне, я знаю , как лучше. А насчет деревни не беспокойся, ничего с ней в эту ночь не случится.
— Интересно, — воевода язвительно прищурился. — Откуда такая уверенность?
— Цеховой секрет, — без улыбки ответил ведун.
— Я знаю, ты исполнишь приказ князя. — помолчав, вновь заговорил ведун. — Но я хочу, чтобы ты сам понял: оставаясь в замке, вы никак не уроните свою воинскую честь. Ты должен знать, воевода, — иногда для того, чтобы остаться в стороне, нужна большая храбрость, чем для того, чтобы ввязаться в драку. Не выпускай своих людей из замка. Что бы ни случилось, что бы вы ни услышали, ни увидели, что бы вам здесь ни показалось, не выходите за ворота. Иначе будут смерти. Бестолковые и никому не нужные. Послушай меня, воевода. Я в самом деле знаю, о чем говорю.
Ильнар помолчал, хмуро глядя в сторону, а потом, не сказав ни слова, повернулся к ведуну спиной. Воевода не услышал ни звука, однако не прошло и минуты, как он почувствовал, что остался один. Ведун покинул площадку над воротами так же бесшумно, как и появился на ней.
Чтоб ему пусто было!
Долгие летние сумерки незаметно перетекли в ночь. В черном небе несмело замерцали звезды. Над притихшим лесом нависла огромная зловещая луна.
Ильнар стоял у окна своей комнаты в стражевой башне и неотрывно смотрел в отливающее тусклым золотом око Альтары — ночной Богини хазров, о которой ему когда-то рассказывал Хиен. Смотрел, хотя и знал, что делать этого не стоило. Человек, которому хватало дерзости подолгу смотреть на полную луну, рисковал своим душевным здоровьем так же верно, как и тот, кто совал голову в медвежью берлогу, рисковал здоровьем телесным.