— Не приближайся ко мне, ведун! — проговорил он дрогнувшим голосом. — Выследил-таки… Но я не тот. Не тот, кто тебе нужен!
— Я знаю, — кивнул ведун, остановившись.
— Знаешь, — губы Влада скривила злая усмешка. — Ты все знаешь, ведун. Ведь так?
Ведун пожал плечами и сложил руки на груди.
— Я ухожу, — в голосе Влада прозвучала угроза. — Не стой у меня на дороге, ведун.
— Да я и не собирался, — ведун покачал головой. — Хочешь верь, хочешь не верь, а встретились мы с тобой совершенно случайно. Я тебя не выслеживал, ты мне не нужен. Просто интересно стало, куда путь держишь.
— Не твоего ума дело, — огрызнулся Влад, оглядываясь. Темнота быстро затопляла притихший лес, и уходящая на запад тропинка стала почти неразличимой для глаза. До избушки знахаря, в которой Влад рассчитывал укрыться до утра, чтобы с первыми лучами солнца бежать куда глаза глядят из этих гиблых мест, оставалось еще версты две. Пропади он пропадом, этот ведун, чтоб ему пусто было! И так тошно, а тут еще он…
— Это точно, — подозрительно легко согласился ведун. — Не моего. Ну, бывай, десятник, скатертью дорога.
Не спуская глаз с темной фигуры ведуна, Влад попятился, и тут, разорвав тишину, по лесу прокатился долгий тоскливый вой. Влад вздрогнул. Напряженные до предела нервы не выдержали, рука сама собой выпустила рукоять меча и судорожно сжала висящий на шее оберег.
— Не может быть, не может быть, — как полоумный забормотал Влад, затравленно озираясь по сторонам. — Луна ведь на убыль!.. Это просто волк. Да, просто волк…
— Да нет, это не волк, — подал голос ведун. — Но и не оборотень. Это волколак.
Влад отпустил оберег, его плечи бессильно поникли, голова свесилась на грудь. Он тихо всхлипнул, покачнулся и вдруг упал на колени.
— Отпусти меня, ведун. — взмолился он дрожащим голосом, не поднимая головы. — Отпусти меня! Я боюсь, понимаешь, боюсь! Никогда ничего не боялся, а сейчас боюсь. Я больше так не могу! Еще немного, и этот страх высосет из меня остатки разума. Если раньше меня не прикончит это чудовище. И даже если… Князь все равно меня не простит. Никогда. А ведь я не хотел, ведун! — Влад замотал головой. — Я не знал!!!
— Не ори, — оборвал его ведун. — Никто тебя не держит.
Ведун достал из кармана какую-то склянку, подобрал с земли толстую ветку и капнул на нее несколько капель. Потом что-то пробормотал, дунул на конец ветки, и тот сначала слабо, а потом все смелее и ярче стал наливаться теплым оранжевым светом.
Через полминуты конец палки выглядел как раскаленная добела железяка, исходящий от него свет стал настолько ярким, что не хуже хорошего факела, освещал все вокруг ведуна шагов на пять в стороны.
— Возьми, — ведун протянул ветку Владу. Тот с опаской посмотрел на колдовской светильник.
— Ш-што это?
— Ничего особенного. Экстракт Виранских светляков. Обычный светильник. Бери, не бойся.
— А волколак? — робко осведомился Влад. — Его не привлечет свет?
— Наоборот, — покачал головой ведун. — Этот свет вряд ли придется ему по вкусу. А вообще, волколак видит в темноте лучше кошки. И ему, по большому счету, наплевать, со светом ты ходишь или нет. А вот ты без светильника точно заблудишься — тропу-то эту и днем еле видно. Так что бери. А лучше вернулся бы ты, — посоветовал ведун. — Подождал хоть до завтра.
Влад поднялся на ноги и дрожащей рукой взял палку.
— С-спасибо, ведун, — пробормотал он, отводя глаза. — Я правда не хотел… не знал…
— Значит, не вернешься?
Влад молча покачал головой.
— Тогда последний совет, Влад. Возьми себя в руки. Что бы там ни говорили, а волколак редко нападает на людей, а на здоровых, сильных, уверенных в себе мужчин почти никогда, но он чувствует страх. Не мани свою смерть.
Десятник слабо кивнул и, сгорбившись, побрел прочь по тропе. Ведун смотрел ему вслед, пока свет колдовского светильника окончательно не померк за деревьями.
— Да. Это не герой, — тишину нарушил скрипучий голос. Из-за ближайшего дерева вразвалочку вышел вран и добавил с едва уловимой насмешкой:
— Не то, что ты.
— Я не герой, — не оборачиваясь, ответил ведун. — Я охотник.
— Ты силен и бесстрашен.
— Я силен, но не бесстрашен, Крарр. Я боюсь так же, как и он. Просто я умею использовать свой страх в дело, а не умеет. Не его вина, что его этому не научили! — Ведун повернулся к врану. — Я думал, враны не летают по ночам.
— Почему? — Вран склонил голову на бок. — В темноте я вижу не хуже волколака и летаю, когда захочу.
— Ну, ну, — покивал ведун, поправляя меч за спиной.
— Что думаешь делать с волколаком?
— А ничего.
— Это как же? — удивился Крарр. — Я думал, ведуны ведут с нежитью нещадную войну и истребляют ее везде, где только смогут.
— Я ни с кем не воюю. А волколак не так опасен, как многие думают. С ним вполне могут справиться и княжеские ратники. У меня в здешних краях иная забота.
Ведун огляделся, вздохнул и не спеша побрел по направлению к замку. Вран взмахнул крыльями и легко взлетел ему на плечо.
— Не возражаешь? Так удобнее разговаривать…
— Сиди, чего уж, — усмехнулся ведун.
— Ты уже знаешь, кто? — покачивая головой в такт шагам ведуна, спросил вран.
— Догадываюсь.
— Будешь ждать нового полнолуния?
— Слишком много вопросов, Крарр. Ты чересчур любопытен, это подозрительно. В чем все-таки твой интерес? Ты ищешь выгоду, или чего-то боишься?
— Боюсь, — буркнул вран.
— И чего же?
— А ты не догадываешься? — по-куриному нахохлившись, проворчал вран.
— Неужто оборотня? — усмехнулся ведун. — Или все-таки Повелителей Ужаса?
— Ты, как я погляжу, не очень-то в них веришь? — мрачно поинтересовался Крарр.
— Я стараюсь ни во что не верить. Мой наставник говорил: вера придает людям силу, но делает их слепыми и жестокими. Слепыми ко всему, что не укладывается в их веру, и жестокими к любому, кто пытается ей возразить. Он говорил, что такие, как я, не могут себе позволить во что-то верить. Это слишком опасно для Мира.
— Если ты, в самом деле, ни во что не веришь, тогда зачем тебе то, что делаешь? — подумав, спросил Крарр.
— Я не говорил, что ни во что не верю, — ответил ведун. — Я сказал, что стараюсь ни во что не верить. Вполне возможно, что если мне когда-нибудь удастся полностью избавиться от всех своих вер, я перестану бродить по Миру и истреблять существ, вся вина которых состоит в том, что однажды им пришлась по вкусу человеческая плоть.
— Странные слова для человека, — заметил Крарр. — Впрочем, ты ведь не совсем человек…
