— Времена теперь тяжкие, работа есть работа, а старик Джон ушел в отставку в феврале, — произнес Джефф, протягивая сквозь окно руку Мэгги. — Джефф Бьерке, — представился он. — Раньше мне частенько случалось давать взбучку вашему приятелю — завел привычку играться с заостренными палками.
— Он и сейчас этим занимается, и весьма неплохо, — рассмеялась Мэгги. — Рада познакомиться. Я Мэгги Кристенсен.
— Йен Сильверстейн, — произнес Йен, сидевший сзади. Голос у него все еще звучал как-то сдавленно. — Приятно познакомиться.
Джефф ухмыльнулся, пожимая руку Йена.
— Хм… В следующий раз выбрасывай косяк в окно или просто ломай. Так оно проще. — Усмехнувшись, при взгляде на вытянутую физиономию Йена, Джефф выпустил его руку и, выпрямившись, крепко хлопнул Торри по плечу. — Ты домой на все весенние каникулы или собираешься на юг?
— Домой на все каникулы, — ответил Торри. — В Орландо я уже был.
— Классно. Я как-нибудь заеду… Между прочим, в «Пообедай за полушку» сегодня выпивка — доллар. — Судя по поднятой брови и поджатым губам, предложение было вполне серьезное.
— Почему бы и нет? — ответил Торри, поглядев на Йена, который пожал плечами и кивнул. Мэгги нахмурилась, что могло означать нечто среднее между недовольством и безразличием.
— Посмотрим, что скажут родители, — добавил Торри. Джефф кивнул, и его рука крепко стиснула плечо Торри.
— Ладно, приятель, мне пора. Рад был тебя встретить. Передавай родителям и Осии привет.
Он отвернулся и пошел обратно к патрульной машине; к тому времени как Торри взялся за ключ зажигания, Джефф, быстро развернувшись, уже ехал в противоположную сторону.
— Славный малый, — сказала Мэгги, пока чихал старенький стартер «рэмблера».
Кинув короткий взгляд в зеркальце, Торри съехал с обочины на дорогу, а потом кивнул:
— Да. Хотя олени со мной и не согласятся.
— Извини, не поняла?
— Джефф, его отец, мой отец и дядя Осия каждую осень охотятся на оленей, и без добычи они еще не возвращались.
Чему, вероятно, охотники были обязаны в первую очередь дяде Осии, но незачем входить в детали. И от терпения пользы не меньше, чем от охотничьих приемов Осии. Именно на охоте Торри приобрел умение выжидать.
— Ты убивал малюток Бэмби? — спросила Мэгги со странной интонацией, которую не смогла скрыть насмешка.
Горожане, что с них взять.
— Я охотился раза два.
На самом деле каждую осень с тех пор, как Торри исполнилось четырнадцать — за исключением прошлого года, когда он приехал на каникулы с гриппом.
Неуклюже съежившись на заднем сиденье, Йен тихо захихикал.
— Тебе кажется, что охота — это забавно? — спросила Мэгги, неодобрительно поджимая губы.
— Нет, — ответил Йен, не переставая фыркать. — Я про другое. Нас остановили из-за того, что Торри превысил скорость, и чем дело кончилось? Мне пришлось глотать косяк.
Торри ухмыльнулся.
— Тебе это кажется несправедливым?
— Жизнь вообще несправедлива. Чтоб меня хотя раз остановили за превышение и не взяли штраф!
Из уважения к Джеффу Торри вел машину, удерживая стрелку спидометра на семидесяти. Повернув голову, чтобы видеть Йена в зеркальце, он сказал:
— А все потому, что ты городской. Если бы ты вырос здесь, ты бы знал, что самое главное — хорошие отношения с соседями. Поймай Джефф меня за рулем пьяным или под балдой, он бы меня с землей сровнял, наплевав на всякую дружбу. Но за превышение скорости… На такой прямой и ровной дороге, как эта, с таким обзором… Даже если я не справлюсь с управлением, я всего-навсего улечу в канаву, и ничья шея, кроме моей, не пострадает. Нет, зачем ему ссориться со мной или с моими из-за таких пустяков?
Улыбнувшись этой забавной мысли, Торри едва не пропустил поворот на проселок, который можно было заметить по одинокому вязу, растущему на краю поля.
— Далее, — продолжал Торри, — в Северной Дакоте разрешается потреблять спиртное только с двадцати одного года. И если Джефф станет придерживаться формальностей, нам нельзя будет раздавить бутылочку до следующей весны.
Мэгги широко улыбнулась.
— Я правильно поняла: если мы пойдем в «Пообедай за полушку» — вот дурацкое название! — нас не пошлют оттуда, как несовершеннолетних?
Торри улыбнулся в ответ.
— Как получится. Если там будет кто-то чужой и Ол решит, что это тип из госдепартамента по спиртным напиткам, тогда нас пошлют, громко и вслух. При условии, что мы сделаем глупость и закажем пиво, а мы этого делать не станем. А если там сидит только Орфи Сельмо над своим пивом, Ол не прогонит нас, а просто подаст темное в стаканах для кока-колы, вставив туда по соломинке. Старикан Орфи изрядный зануда, и он моментально устроит всем взбучку, если заметит, но зрение у него плохое, а очков он не носит.
— Часть системы?
— Как я уже говорил, в маленьких городках хорошие отношения важнее, чем соблюдение формальностей.
«Рэмблер» трясся на ухабах, направляясь к просвету между деревьями.
— Мы могли бы проехать через город, — сказал Торри, — а потом вернуться обратно; наш дом стоит как раз на восточной окраине. Времени ушло бы столько же.
— Дай-ка подумаю, — сказал Йен. — Этот путь — он какой-то пыльный и деревенский…
— Деревенский? — Мэгги подняла бровь.
— …и при этом такой забавный, — докончил Йен.
— Ну ладно.
Дом стоял сразу за лесополосой, одной из самых широких в окрестностях, почти в сто ярдов.
Глядя на дом, Торри в тысячный, наверное, раз решил, что в нем нет ничего особенного: обыкновенный Старый Большой Дом совершенно в стиле Великих Равнин. Два этажа и чердак, вдоль которого спереди и по бокам шла крытая галерея, куда не залетали летом мухи: этой галереей мать пользовалась зимой как морозилкой. Стены белили довольно редко. Родители могли позволить себе белить дом, когда хотели, но они были не из тех, кто пускает пыль в глаза.
За домом стоял старый сарай тускло-красного цвета. Его огромная дверь была распахнута настежь, пропуская внутрь свет и воздух. Сарай красили не очень давно: Торсены заботились о своих животных.
Посреди переднего двора стоял на чурбаках чуть выше, чем обычно бывает в таких случаях, старый ржавый «студебеккер» коричневого цвета. Торри ухмыльнулся: дядюшка Осия обзавелся новой игрушкой. Для человека, который ненавидит ездить в машинах, старик на редкость хорошо их чинил.
Ничего удивительного. Дядюшка Осия был дядюшкой Осией точно так же, как отец был отцом, а мать — матерью, и если посторонние видели в них что-то странное, Торри поведение родных казалось естественным и привычным, как успокоительно плоские равнины, окружавшие дом.
