— Тогда почему…
Ахира тряхнул головой.
— Потому что мне показалось, что, изображая сонь, мы получим преимущество. — Он пожал плечами. — Это не сработало, но еще может сработать, так что умерь свой глас.
— Но кое-что полезное мы все же услышали, — вставил вор. — Мы не сразу вернемся в Пандатавэй. Один из его людей сказал, что Ольмин намерен сделать хороший навар на… — он сглотнул, но лицо его осталось бесстрастным, — …на бабах в Метрейле — лучший, чем в Пандатавэе. Так что сейчас мы катим по краю Пустоши.
Ахира кивнул.
— Из Метрейля идет дорога к Храму Длани, тому, что на Пустоши. Сестричество скорее всего выкупит Дорию — и за хорошую цену.
— Если она к тому времени будет жива. То же относится к Энди-Энди.
— Не будь дурнем, — оскалился гном. — Эти парни свое дело знают, как он тебе только что сказал. Они довезут женщин живыми. А это уже хрестоматия: Правящая Матерь Целящей Длани может воскрешать даже мертвых. Впрочем, пользы нам от всего этого никакой.
Карл сплюнул.
— Что еще столь же бесполезного вы выяснили?
Ахира покачал головой.
— Не много. Их десять или пятнадцать — вместе с Ольмином и нанятым им магом. Еще я знаю, что эти цепи дьявольски прочны, что мы с Хакимом предназначены для рынка в Пандатавэе, а еще… — он на мгновение смолк и покачал головой, — …еще я знаю, что у Андреа или Дории вынимали кляп — по крайней мере на время.
— Вот как?
— Я не знаю, у кого из них, — побелевшими губами продолжал Ахира, — потому что не могу отличить крик Дории от крика Андреа. Хочешь подробностей? Изволь. По доносящимся оттуда звукам, они сменяли друг друга, прежде чем окончательно решить…
— Замолчи. — Карл обхватил руками цепи и потянул. Ничего.
Он попробовал снова, задержав дыхание, с резким выдохом налег на цепи. Пот выступил у него на лбу, перед глазами вспыхнули огоньки. Кожа на правой ладони лопнула, оросив цепи кровью. Карл не замечал боли, не замечал, что голова его вот-вот лопнет.
Он тянул.
Ничего.
Цепь не ослабла, не разошлась — вообще не поддавалась.
— Прекрати, — Ахира громыхнул кандалами. — Их делали не дилетанты.
— Дилетанты?
— Именно — вроде идиота, которому в голову не пришло поинтересоваться, что это за караван и почему он преследует нас. Вроде тупицы-дилетанта, который позволил своему отряду сделать остановку, зная, что за голову одного из его членов назначена награда. — Гном горько проклинал себя. — Но я должен был оставить вас на часах. Пусть Карл и Андреа разберутся между собой, попробуют улучшить отношения, сказал я себе. А покуда вы этим занимались, на вас напали. — Он яростно глянул на Уолтера. — Хочешь что-то сказать?
— Я — нет, — сказал Карл. — Не освободи я Эллегона, не побей Ольмина — ничего этого не случилось бы. Во всем виноват я.
Откуда-то донесся дрожащий вскрик, быстро став приглушенным поскуливанием.
Уолтер проговорил — быстро, со спокойствием, поразившим Карла:
— Думаю, решение вопроса, кто во всем виноват, можно отложить на потом. Ты ничего не знал, Карл ничего не знал, а Андреа, как сенситиву, далеко до Ари — даже если бы они оба несли стражу, она могла бы не понять, что в ход пущены чары невидимости. Поэтому заткнитесь оба и подумайте, что делать дальше. Ясно?
Карл и Ахира одновременно вздохнули. И кивнули — тоже одновременно.
Гном указал подбородком на дверь.
— Как по-вашему, сколько времени они будут заниматься… этим?
— Что ты хочешь сказать? — Голос Карла стал резок и сух.
— Я хочу сказать, — выдавил гном сквозь стиснутые зубы, — что сейчас они все… развлекаются. Они возбуждены. Нам же нужно, чтоб они расслабились, может, даже устали…
Он спрашивает, сколько времени потребуется пятнадцати мужикам, чтоб досыта изнасиловать Андреа и Дорию.
— Думаю, несколько часов. А что?
Ахира явно заставил себя успокоиться.
— Тогда мы подождем несколько часов. — Снова отдаленный придушенный вскрик. — Мы подождем. Другой возможности не представится.
— Ну, подождем. И что?
— Я стану берсерком.
Ахира сидел спиной к мерцающему свету масляной лампы, не обращая внимания на горящие огнем плечи. Эти цепи придумывались для безопасности — не для удобства жертв. После многочасового сидения с руками над головой его плечевые суставы терзала жгучая боль.
Ждем.
И ничего не поделаешь. Даже сумей они освободиться от цепей раньше, вооружиться и напасть — ситуация в любом случае была бы не в их пользу. Возможно, Ольмин и правда единственный у врага серьезный боец, а другие почти наверняка в подметки не годятся ни Ахире, ни Карлу, но все равно их пятнадцать против двоих. Хаким не в счет. Вот уж кто никакой боец. Хаким нужен, чтобы найти и попытаться освободить Аристобулуса. Если он сможет это сделать — у нас появится шанс.
Но надо дать время работорговцам утратить бдительность. А крики? Не замечать их, хотя бы постараться не замечать. Сейчас не время геройствовать — время делать дело.
Так что — ждем.
Но не до рассвета; днем таланты Хакима почти бесполезны. Днем лучники превратят их в ежей еще на полпути к двери.
Днем ночное видение гнома обернется почти слепотой.
Ждем. Но уже недолго.
В игре стать берсерком проще простого. «Я становлюсь берсерком» — заявляешь ты, бросая четвертый дайс. Если выпадает ноль, единица или двойка — у тебя ничего не вышло. Хочешь, пробуй еще раз на следующий ход.
А вот если выпала тройка — тебе повезло. Сила твоя увеличивается вдвое, намного превысив пределы, возможные для смертных в обычных обстоятельствах. Интеллект и Мудрость почти исчезнут, заодно с ними — Ловкость; Умение обращаться с оружием и Скорость останутся прежними, и Обаяние — тоже, а вот Выносливость станет такой, что уложить тебя сможет только смертельный удар. Да и то не убить, а всего лишь притормозить.
Разумеется, позже за это придется платить. Потом, когда берсеркерство схлынет, ты надолго превратишься в бессильного котенка.
Но до того времени ты станешь уничтожать, ломать, крушить.
Или погибнешь.
Ахира ощупал толстую цепь. Возможно, он и не сможет порвать ее — даже берсерком.
Не важно. Это наш единственный шанс. Он поднял голову.
— Карл. Пора.
Куллинан медленно кивнул.
— Да. Постарайся только вспомнить, что и нас тоже надо освободить.
— Вспомню. И… вот еще что: пока я безумен, командуешь ты. Убедись, что увел всех, кого можно. А обо мне не тревожься. Я…
— Нет.
