— Ты как будто трусишь.
— И трушу. — Уолтер фыркнул. — Причем не только из-за любви к собственной заднице. — Он медленно покачал головой. — Я не собирался тебе это говорить, но… Эллегон кое-что сообщил мне, пока мы летели. Тебя он тогда «отключил» — не был уверен, должен ли ты об этом знать. Он предоставил мне решать, говорить тебе или нет.
— И что это за великая тайна?
— Ну, ты же знаешь, какой у него нюх. Вот уж, должно быть, несладко приходилось бедолаге в той яме!.. — Уолтер тряхнул головой. — Но не о том речь. Он, видишь ли, чует то, что нам с тобой никогда и ни за что не учуять. Даже такие вещи, которые не всякая медлаборатория отследит — там, дома. Слабые биохимические изменения, например. На гормональном уровне.
Холодок пробежал по спине Карла.
— Чьи биохимимические изменения?
— Андреа. Никто об этом не знает, кроме тебя, меня и Эллегона. Она беременна, Карл, хоть и всего несколько дней. Полагаю, с меня поздравления, или как?
Господи!
— Ты врешь! — Он повернулся к Словотскому. — Правда ведь врешь?
— Да нет. Что, теперь-то хоть призадумаешься? Будешь выпендриваться — подставишь не только себя, меня и, кстати сказать, Энди. Тебя убьют, мы все снова попадем в черный список, и жизнь нерожденного ребенка — твоего ребенка! — окажется в опасности. — Словотский фыркнул. — Так как — все еще намерен играть в Одинокого Странника? Попробуй только назвать меня Тонто — слово даю, всажу в тебя нож.
У Карла голова шла кругом. Ребенок?..
— Карл, ты…
— Ладно. Ты своего добился. — Я буду отцом. Он прижал кулаки к вискам. У меня будет ребенок.
— Будем надеяться, — мрачно отозвался Словотский. Потом, заулыбавшись, хлопнул Карла по плечу. — А можно мне быть крестным?
— Заткнись.
Словотский хмыкнул.
— Что тебе нужно? — Кузнец выдернул из горна багрово мерцающий кусок металла и шмякнул его на наковальню. Придерживая брус длинными железными щипцами, он несколько раз на пробу ударил по нему молотом — прежде, чем браться всерьез.
Сторонясь взлетевших искр, Карл сделал пару шагов назад.
— Мне нужен кусок цепи, — проговорил он на эрендра. — Примерно вот такой длины, — воин развел руки на три фута, — и с грузиками на концах — цилиндрическими, с половину моего кулака. Если ты, конечно, можешь сделать такую вещь.
— Подумаешь, сложность! — Кузнец вернул оббитую болванку в горн. — Будет тебе твоя цепочка — к полудню, ежели спешно.
Пот стекал по его лицу, пропадая в густой рыжей бороде; подкачав мехи, он подхватил ковш с края дубового бочонка и сделал несколько жадных глотков. Пил он с явным наслаждением, а напившись, запрокинул голову и тоненькой струйкой пустил воду на свое разгоряченное лицо; потом тряхнул головой.
— И зачем же она тебе? — поинтересовался он, жестом и движением бровей предлагая Карлу воду.
— Для обряда. — Карл взял ковш и отхлебнул воды. — Я апостол бога металлов.
Кузнец склонил голову к плечу.
— Нет такого бога.
— Значит, я не его апостол.
Кузнец откинул голову и захохотал.
— А Теернусу оторвут его длинный нос, если он не перестанет совать его куда не следует? Ладно, храни свои тайны. Что до цены…
— Это еще не все. Цепи мне нужно две. И мне нужны еще кое-какие твои товары. Наковальня, самый необходимый инструмент — молот, щипцы, — а еще металл в прутьях, листах и слитках, немного…
Кузнец фыркнул.
— В Метрейле, хвала богам, столько дел, что и двух кузнецов не хватит — но ты-то никакой не кузнец. — Опустив молот, он обеими руками взял правую руку Карла. — Достаточно взглянуть на эти мозоли, чтобы сказать, что если ты с чем и умеешь управляться, то с мечом, а уж никак не с молотом. А для ученика ты слишком взрослый.
Карл выдернул руку.
— Это для друга. И какую же цену ты просишь — за все? — Сосредоточиться на разговоре воину было донельзя трудно: в глубине его головы билась, вопила и выделывала коленца одна-единственная мысль: я буду отцом!
Теернус покачал головой.
— Ты не знаешь, о чем говоришь. — Он обвел рукой семь разных наковален, расставленных вдоль стен кузни — каждая на своем куске дерева. Они различались размером и видом, от малютки, вряд ли весящей более трех фунтов, до кубического чудовища таких размеров, что даже Карлу вряд ли удалось бы его поднять. — Даже самому дурному ковалю, чтобы он хоть что-нибудь сделал, нужно по меньшей мере две наковальни. Если твой приятель собрался не только лошадей ковать — ему нужно будет не меньше трех. И я возьму за них дорого. Знал бы ты, чего стоит сделать новую наковальню!.. — Он уставился на Карла из-под тяжелых бровей. — Я буду последним дурнем, если стану помогать тебе — за какую угодно цену — обустраивать здесь этого твоего друга, чтобы он потом перебил у меня клиентов.
Карл замотал головой.
— Вот уж чего я делать не собираюсь. Клянусь. Кузнец кивнул.
— Поклянись на мече — очень прошу.
Карл медленно обнажил меч и уравновесил его на раскрытой ладони.
— Клянусь, что сказанное мной — правда.
Кузнец повел плечами.
— Что ж, тогда решено. Замечательная вещица — твой меч. Не скиффортской, случайно, работы?
— Понятия не имею. Хочешь взглянуть?
— Конечно. — Теернус взял рукоять в огромные ладони. Осторожно держа меч, он провел по лезвию ногтем большого пальца. — Очень острый. И, уверен, хорошо держит заточку. — Он щелкнул по клинку и с улыбкой вслушался в чистый звон. — Нет, — ответил он самому себе. — Этот клинок не из Скиффорта. В Скиффорте добрая сталь — но не настолько. Надо полагать, он энделльский. Тамошние гномы свое дело знают. — Он порылся в деревянной укладке, отыскал шерстяной лоскут и подал и меч, и тряпицу Карлу. — Откуда он у тебя?
Карл пожал плечами, отер клинок и возвратил его в ножны. Честно ответить кузнецу он не мог: тот просто не поверил бы. Или — что еще хуже — поверил. Там, дома, на Другой Стороне, меч этот был просто кухонным ножом. Он преобразился при переходе — и преобразился хорошо.
— Я его нашел, — проговорил он. — Даже и не вспомню где. — Лучше уйти от ответа, чем быть пойманным на лжи. — Ну, так: когда наковальни и все прочее будут готовы?
— Хм-м-м… Сколько ты еще пробудешь в Метрейле?
— Пока не сядет солнце. Я иду в… — Он припомнил Ахирову карту областей Эрена и наудачу выбрал город. — В Аэрик — и хотел бы уйти из Метрейля не позже заката.
— Не выйдет, — покачал головой кузнец. — Слишком много мне надо сделать. Кое-каким металлом я мог бы и поделиться, но лишних молотов у меня нет, да и с наковальнями возни не оберешься.
