Именно поэтому он и не мог никого обучать. Не умея учиться мечевому бою, он застыл на нынешнем уровне. Выше ему не подняться.
Ничего не поделаешь, придется мне с этим жить.
Иное дело — его навыки каратиста. Тут была возможность роста — благодаря внутренней силе, ловкости, способностям его здешнего тела. На этой стороне он запросто получил бы коричневый пояс; дома лучшее, чего он сумел добиться, был зеленый.
— Начнем с разминки. — Карл принялся наклоняться и тянуться. Остальные последовали его примеру. Начинать тренировку, не разогрев мышцы, значило гарантированно потянуть их, а может, и порвать связки.
Когда его суставы и связки перестали возмущаться и их охватило приятное тепло, он выпрямился.
— Довольно. Начинаем.
Тэннети, Фиалт и Эйя, кланяясь по-японски, выстроились напротив; глаза их были прикованы к его глазам. Карл ответил на их поклоны.
Пригодны ли здесь тамошние традиции? — в который раз спрашивал он себя.
Возможно. Вполне возможно, обычаи японцев были не к месту; возможно, они были глупостью и дома. Возможно, ему было бы проще дать ударам, блокам, пинкам названия на эрендра.
Но дома традиции работали; Карл не видел смысла пренебрегать обычаями без особых на то причин.
— Сансин-даси. — Он быстро поставил правую ногу вбок и чуть впереди левой, разведя их на ширину плеч и обратив ступни слегка внутрь. Сансин-даси была лучшей стойкой для ударов равно ладонью и кулаком, а также и для некоторых ударов ногой. Может, и не самой лучшей — Карл всегда предпочитал зенкуцу-даси, стойку с наклоном вперед на широко расставленных ногах — но такой, выполнения которой он мог добиться без долгих споров.
— Начнем с нескольких сейкен.
— Сюдан-зуки, сэнсэй? — предложил Чак, занимая место в конце ряда, следом за Тэннети.
— Ладно. Начинайте правой рукой. — Как всегда, он начал с показа. Двигаясь медленно, он демонстрировал движения рук, ног, тела — сначала в правосторонней стойке, потом — в левосторонней, и так, будто перед ним был реальный противник. Потом опустил руки.
— Теперь вы. По моему счету… сейкен сюдан-зуки, блоками по четыре. — Он подошел поближе. — Раз… медленней… Следите за скоростью. Два… лучше, лучше… Три… Четыре… чуть побыстрей… Раз, два, три, четыре. Быстро, как можете, будто деретесь по-настоящему. Раз-два-три-четыре. Продолжайте.
Чак, как всегда, делал все правильно: стойка его была свободной, бил он мягко, руки его работали, как хорошо смазанные поршни.
Карл прошел за спиной маленького воина и остановился помочь Тэннети.
— Нет, держи кисть прямо. — Он поправил ее руку. — Вот, уже лучше. Немного больше напрягай пресс при ударе. Не привставай. В ударах с прямой стопы больше силы. — Он перешел к Фиалту.
Фиалт по-прежнему при ударе выводил плечо вперед. Карл встал перед ним и взял его за плечи.
— Попробуй теперь. На меня внимания не обращай. — Руки у Карла были куда длиннее, Фиалт его попросту не мог достать.
Фиалт взбил кулаками воздух перед его носом — плечо дернулось вперед, несмотря на Карлов захват.
— Плохо, — покачал головой Карл. — Тебе надо научиться не дергать плечом. Чак!
— Опять ножи? — хмуро осведомился воин.
— Не опять, а снова. Тэннети, Эйя — хватит.
Чак отошел к дереву, где висели его одежда и оружие, вынул два ножа и рукоятками вперед бросил их Карлу. Карл поймал их, потом слегка прижал острия к плечам Фиалта.
— Попробуй теперь.
Фиалт оскалился и неуверенно ударил.
— Уже лучше. По крайней мере плечи у тебя на месте. Однако, — Карл прижал ножи сильней, — в твоем ударе не было силы. Так не прикончишь и мошки. Теперь повтори правильно.
Еще один неуверенный удар.
— Правильно — или, клянусь, я порежу тебя, — повторил Карл то, что сказал ему как-то его наставник. На миг у него мелькнула мысль, а не лгал ли мистер Катсувахара — но он отмел ее как богохульную.
На сей раз удар Фиалта был верным — плечи ровные, тело напряглось в миг удара.
— Прекрасно. — Карл кивнул и возвратил ножи Чаку. Он повернулся к Эйе…
…и тут Фиалт нанес удар — великолепный, истинный сейкен сюдан-зуки, что пришелся почти точно в солнечное сплетение Карла, бросив его назад.
Не думая, Карл выставил правую руку, блокируя второй удар Фиалта, и одновременно ударил сам — ногой, быстро, сильно и мягко. Фиалт упал.
— Великолепно, — произнес голос с выходящего во двор балкона. Карл вскинул взгляд. На них сверху вниз, опираясь обеими руками на перила, смотрел незнакомец.
— Чак, — Карл ткнул большим пальцем в балкон, — разберись. — Он наклонился и подал Фиалту руку. — От лично, Фиалт.
Мрачное лицо Фиалта озарила улыбка.
— Все было правильно?
— Как по прописям. Ты ударил верно — и сильно. Попади ты сюда, — Карл коснулся солнечного сплетения, — ты бы меня уложил. — Он хлопнул Фиалта по плечу. — Продолжай в том же духе — и из тебя выйдет истинный воин.
— Просто человек, который может защитить себя и своих. — Фиалт хмуро кивнул. — Большего мне не надо.
— Я сказал «великолепно», сударь.
— А кто вы такой? — Карл обернулся.
— Жерр, сударь, барон Фурнаэль. — Незнакомец поклонился. — Могу я к вам присоединиться?
Карл кивнул, и Фурнаэль ушел в дом — чтобы появиться через пару минут в дверях во двор. Рядом с ним шел старик в серых одеждах мага, позади — двое телохранителей.
Высокому, чуть выше шести футов, барону было слегка за пятьдесят. Несмотря на возраст, он был в прекрасной форме. Плотные руки бугрились мышцами, леггинсы облегали мускулистые ноги, и лишь легкий намек на округлый живот выступал под туникой.
Лицо Фурнаэля иссекли глубокие морщины, гладкость щек Доказывала, что бреется он аккуратно и часто; в усах густо серебрилась седина, хотя волосы его были еще черны как вороново крыло.
Карл сдержал смешок — это могло бы выглядеть издевкой. Но почему барон не выкрасил и усы? Своеобразная честность? Или здешняя краска могла бы замарать его губы?
— Счастлив знакомству, барон! — Карл слегка поклонился. Тэннети, Фиалт и Чак сделали то же.
Эйя глядела на него снизу вверх, и похоже было — вот-вот расплачется. Незнакомцы часто действовали на нее так. Особенно незнакомцы-мужчины. Что и понятно.
— Успокойся, малышка. — Воин улыбнулся. — Тебе не пора спать?
Она кивнула и убежала, шлепая по плитам голыми пятками. Фурнаэль улыбнулся:
— Милое дитя. Ваше?
— Нет. Но под моей опекой. Она, как видите, мелка — из Мелавэя, я — нет.
