Свихнуться от всего этого можно. Климат и среда, сходные с Полинезией, должны были породить культуру, подобную полинезийской — сочетающуюся со свободной, распашной одеждой, долблеными каноэ и вольготной, неспешной жизнью, основанной на милостях моря. И при чем же тут Скандинавия? Откуда, скажите на милость, взялись ее отголоски?
Разумеется, драконьи головы на каноэ, говор или имена могли быть совпадением — но что-то одно, а не все вместе!
Сейгар Вотансен сел, осушил кружку и знаком велел Эсталли наполнить ее снова.
— Что ж, слушай. Отца отца отца… — брови его сошлись в линию: постукивая себя по колену, он пытался подсчитать прошедшие поколения, — отца отца отца моего отца — звали его Вотан Краснобородый — считали пиратом, хотя на самом деле он был человеком чести. Он плавал на своих кораблях по морю соленому, нападал на поселения плохих людей и отбирал у них нечестиво нажитые вещи и золото.
Когда Вотансен заговорил, дети чинно расселись по циновкам и стали внимательно слушать — как знакомую любимую сказку на ночь.
— Он и его воины появлялись из-за горизонта, причаливали к берегу и…
Один из мальчиков наклонился к старшей сестре.
— Как можно плавать по соли? — громким шепотом спросил он.
Она покровительственно улыбнулась ему — как любая старшая сестра в любой Вселенной.
— Соль была в воде.
— Но это же глупо! Зачем тратить соль, высыпая ее в воду? — настаивал брат. — Папа говорит, найти соль очень трудно.
— Они не высыпали. Соль уже была там.
— Откуда?
— Тише, папа рассказывает.
— …но та ночь была темна, и на море бушевал шторм, и корабль то взлетал в воздух, то падал в провалы меж волн…
— Почему же они не высадились? — снова пристал к сестре мальчик.
Она вздохнула.
— Потому что были далеко в море.
— Разве они не знали, что нельзя удаляться от берега?
— Они, наверное, забыли.
— …и в тот самый миг, когда они решили, что корабль вот-вот пойдет ко дну, небо вкруг них раскололось, и корабль оказался в тихих водах Киррика…
— Но как же они туда попали?
— Ты что — не слушал? — Сестра дала мальчишке подзатыльник. — Небо раскололось.
Он потер место удара.
— Я такого никогда не видел.
— Увидишь, ежели не уймешься.
— …на носу стоял старец. Седобородый, в серых одеждах мага. Над его головой зажатый, будто пальцами, сияющими лучами, парил меч.
«Я, Арта Мирддин, спас ваши жизни и привел вас сюда, — проговорил он на языке, которого они не знали — но отчего-то поняли, — дабы вы отнесли это в то место, кое я укажу вам. — Голос его был звонким, как у юноши, однако лицо покрывали морщины. — Вы и дети ваши станут надзирать за ним и хранить для того, кого я пришлю».
И воин по имени Бьёрн рассмеялся.
— Спасибо за меч, — сказал он. — Но будет он мой.
И прыгнул он к магу — а с пальцев мага слетела молния, и был Бьёрн поражен немедля…
Мальчик взглянул на сестру.
— Бьёрн?.. Что это за имя такое — Бьёрн?
— Имя глупца. Имя, приносящее несчастье. Уймись!
— …привел их в пещеру и оставил меч там, среди письмен, что немногие из них могли видеть и никто не мог прочитать.
«Привечайте чужих, — велел Арта Мирддин. — Настанет день — и чужак придет за мечом».
«Но как я узнаю его?» — вопросил мой пращур.
Маг покачал головой.
«Не ты и никто из твоих детей и детей твоих детей. Ваше дело — не знать, а следить и ждать. Узнает меч…»
— Как может меч что-то знать?
— Это волшебный меч, глупый.
— Гм…
— «Принимайте их с радостью, и давайте дочерей своих в жены им». — Вотансен вскинул голову. — И начали они жить спокойно и растили детей и внуков, и длилось так девять поколений. — Воин ударил кулаком по циновке. — Таков рассказ… — Он похлопал кувшин. — Еще соку?
Ахира поймал взгляд Карла.
— Прежде чем начать снова, мне нужно отлить. — Локоть его врезался в бок Карла.
— Ох… Мне, кажется, тоже. Простите — мы на минутку.
— И как тебе все это, Карл? — Гном сидел на высоком валуне и барабанил по нему пятками.
У Карла голова шла кругом. Кое-что обрело смысл… но все равно не складывалось. Одно с другим.
— Не понимаю. Что-то объяснилось, конечно, но… — То, что поведал им Вотансен, было повестью из разряда тех, которые рассказывали своим детям и внукам завоеватели-викинги. — Но — восемь-девять поколений? Когда жили викинги? В одиннадцатом веке?
Ахира кивнул:
— Вроде того. И если шайка викингов пришла сюда из одиннадцатого века, они должны жить здесь куда больше двух сотен лет — учитывая, что на Этой Стороне время течет быстрей. И намного.
Карл кивнул. Об этом говорил им Дэйтон, да они и сами убедились. Их путешествие от Ландейла к Двери-между-Мирами на Этой Стороне заняло много месяцев, но когда, воспользовавшись Дверью, они вернулись домой, выяснилось, что дома прошло лишь несколько часов. Однажды Карл разговорился об этом с Рикетти; выходило — за каждый час дома здесь проходит часов четыреста — пятьсот.
— Не мог же Дэйтон просто врать, — проговорил Карл.
— Нет, — осклабился гном. — Дейтон нам много в чем наврал, но тут он сказал правду. Это мы знаем точно. Здесь время и правда течет быстрей.
— А может, и нет. — Карл пожал плечами. — Может, его движение раз от разу меняется. Это, кстати, многое объясняет.
— Что же?
— Сам прикинь. — Карл притопывал ногой по песку. — Что бы мне раньше сообразить! — Он повел рукой. — Если эта сторона в четыреста раз старше Земли, значит, возраст ее — примерно тысяча шестьсот миллиардов лет. Так? В таком случае ее рельеф должен быть более сглажен; атмосфера, возможно, частично улетучилась бы; все горы давно бы выветрились и стали ниже.
— Это как? — Ахира нахмурился. — Что — хочешь сказать, горы истираются? Кто же это их ластиком?
— Не до шуток. Горы, как и все остальное, имеют тенденцию исчезать. Аппалачи старше Скалистых гор, по этому они ниже их. Если не произойдет нового поднятия, в ближайший миллиард лет они превратятся в Аппалачские равнины. Энтропия.
Гном обрушил кулак на валун:
— И в этом Дейтон соврал!
— Может, да, а может, и нет, — отозвался Карл. — Итак, время течет по-разному. Но Дейтон мог и не знать этого. В конце концов, время могло течь, как он говорил, всю его жизнь. Возможно, он сказал правду.
