Если я так уж умен, подумал он, отчего же не намекнул Лу, что нам, возможно – черт, да наверняка, – не понадобится столько народу, сколько он пожелал послать?
Ответ был прост: Лу с удовольствием обошелся бы «малой кровью» и сделал отряд таким маленьким, как только возможно, а Уолтер считал, что понятия «слишком большой» просто не существует, и не собирался давать Лу ни малейшей лазейки для сокращения размеров летучего отряда. Начальник порта не любит видеть пустых причалов, командующий гарнизоном – пустующий плац.
И все же – даже сотня воинов против шестидесяти вовсе не обязательно облегчит дело. И уж наверняка не сделает его менее кровавым.
Карты Уолтера остались в седельных сумках, а до коня было добрых несколько миль; он не помнил точно этой дороги, но знал, что где-то она вливается в тракт на Венест – что сулило неприятности. Если не перехватить работорговцев до этого – придется сражаться с ними на равнине, окружающей этот городок. Куда лучше напасть на врага в лесу: может сработать фактор неожиданности. Да и вообще что угодно будет лучше стычки лоб в лоб на проселочной дороге.
Под деревом проехал последний всадник. Джейсон подождал, пока он скроется из виду, и повернулся к Уолтеру.
– Дя…
Ладонь Словотского зажала ему рот.
– Заткнись, болван, – чуть слышно прошипел Уолтер в самое его ухо. – Я скажу, когда начинать шуметь. Если понял, кивни.
Джейсон кивнул, и Словотский, даже не пытаясь скрыть раздражение, убрал руку.
Джейсон шевельнул губами, будто собираясь сказать что-то, но промолчал. Вот и славно.
Уолтер снова приблизил губы к уху юноши.
– Молчать, пока я не велю, – прошипел он так тихо, как только мог. – Просто сиди и не шевелись.
Убедившись, что Джейсон замер, Словотский прислонился к шершавому стволу, прикрыл глаза и предался размышлениям. Все было чуть-чуть слишком гладко. Было довольно просто напасть на их с Джейсоном след и проследить его вбок – до места, где они бросили лошадей. Уолтер Словотский, сам любивший простые решения, был тем не менее подозрителен – принципиально. Работорговцы выставили впередсмотрящих; разве не может у них быть отряда, прикрывающего спину? Может, и даже вполне.
Прошло пять безмолвных минут. Десять. Уолтер разлепил веки и поманил юношу.
«Слышишь?» – Он поднес руки к ушам, делая вид, что внимательно прислушивается.
Джейсон наморщил лоб, словно спрашивая: «Слышу – что?»
Уолтер снова приблизил губы к уху юноши.
– Мы молчали, – прошептал он, – и не шевелились. Звуки леса должны были вернуться.
– Но не вернулись, – одними губами ответил Джейсон.
– Именно, Ватсон. – Словотский показал на тропу по направлению, откуда пришел караван. – Так что держи рот закрытым, а глаза – открытыми: следи за тропой.
Спасибо вам, белки и птицы. Твари лесные помогали им. Разведчики не шумели – значит, более чувствительное зверье учуяло кого-то другого. Возможно, кто-то еще воспользовался этой малохоженой тропой…
Еще через десяток минут послышались удары копыт – и под деревом проехало семнадцать воинов.
Значит, выходит – сто к восьмидесяти семи. Не самые худшие ставки.
Когда всадники скрылись за поворотом, Уолтер повернулся к Джейсону. Урок не прошел для юноши даром: он почти не дышал, пока тяжеловооруженный отряд проезжал под ними, и не сделал даже попытки шевельнуться, когда враг скрылся.
– Видел? – одними губами сказал Словотский. – Я знаю, о чем говорю. – Он подышал на ногти и принялся полировать их о грудь.
И все же стоит попробовать напасть неожиданно, сказал он себе, выйдет – получим изрядный куш.
Он выждал еще пару минут, поднялся и потянулся: лесные звуки вернулись.
– Пошли к лошадям, сынок, – проговорил он. – Пора ехать – и быстро.
Джейсон помялся.
– Дядя Уолтер…
– Да?
– Как ты узнал?
– Н-ну… – Уолтер Словотский мог бы объяснить про лесные звуки, но отчего-то ему не хотелось посвящать Джейсона в секреты мастерства. Во всяком случае, не сейчас – сейчас куда важней произвести на мальчишку впечатление; да и почтение в голосе Джейсона слышать куда приятней, чем прежнюю надменность. – Элементарно, дорогой Куллинан. Мне напели птички. – Самое интересное, что это почти правда.
– Что?
– Давай двигаться; и если чуток повезет, мы доберемся до своих завтра поутру.
Часовой окликнул их около полудня, и Даэррин по совету Ахиры устроил на ближайшей поляне полноценную дневку. Коней расседлали и выводили, потом отвели к недальнему ручейку, напоили и пустили пастись: пусть отдохнут от овса и сена, заодно и припасы сэкономятся.
Кони закусывали; закусывали и люди – твердой колбасой и сыром, более вонючим, чем Уолтеру доводилось есть, и более невкусным, чем ему приходилось нюхать. Запивалось все это парой глотков вина и огромным количеством родниковой воды. Боже, как же он ненавидит походные трапезы. Большинство опытных воинов соединяли дневную еду с полуденным привалом; стоило провести в пути несколько дней, и прежние привычки вернулись. Ты спишь и ешь, когда можешь – и сколько можешь, – потому что потом случай может и не представиться.
Джилла, одна из двух женщин в отряде, лежала навзничь под сплетенными ветками какого-то куста и храпела, как гном. Другой женщиной была Эйя; хоть и не став пока опытным воином, она уже научилась спать, когда можно. Она дремала, по-детски свернувшись под одеялом, и Уолтер нагнулся поправить его. А может, приподнять и нырнуть под него, чтобы вырвать из забытья дремы и – пусть на краткий миг – погрузить в иное забытье.
Остынь, велел он себе с усмешкой. Тебе полагается думать совершенно другим органом.
А пока что командование отряда и кое-кто из приезжих держали совет. Как обычно: командиры занимаются планированием, где и когда позволяет ситуация; новички – где и когда позволяет ситуация – обедают и отдыхают.
В совете участвовали: от старших – Ахира, Даэррин, Брен Адахан и Валеран; от молодежи – Джейсон и еще один пятнадцатилетка по имени Самалин. Уолтера удивило, что Даэррин прислушивается к мальчишкам; дай волю Уолтеру – он велел бы им заткнуться и слушать. Даэррин покачал крупной головой.
– Не по душе мне нападать на них днем. – Он потер узловатым пальцем уголок глаза. – Лучше попробовать в сумерки.
Ахира мотнул головой и сплюнул.
– Нас здесь только тринадцать из Истинного народа, – сказал он на гномьем. – Ты что ж, думаешь, мы одни одолеем работорговцев?
Джейсон Куллинан нахмурился.
– Английский или эрендра, – пророкотал он на том же языке. – Твой акцент слишком силен.
